Вкус греха. Долгое прощание
Шрифт:
Сдав свой кофр в камеру хранения Ленинградского вокзала, он весь день бесцельно шатался по Москве, навещая старые адреса.
Побыл на любимых бульварах, прошел мимо своего бывшего с Нэлей дома… — и надо же! — Увидел Костика, который выбежал из подъезда и помчался куда-то.
Митя не собирался подходить к сыну. Зачем? Что он ему скажет и что может дать, не в смысле подарка, а в смысле жизни, ибо теперь жизнь Мити стала уже совсем бессмысленной.
Но что по-идиотски радовало.
Прошел он
Затаился у дома тетки… И увидел ее, идущую на работу. Постарела, по-прежнему злобная, подумал Митя и задался вопросом, а что, если ей позвонить и напроситься на два-три дня?
Ведь пустит! Определенно. Только лишь для того, чтобы издеваться над ним и одержать над ним высокоморальную победу.
Вспомнил забытую совсем Елену Николаевну. Тоже состарилась, наверное… — никто не молодеет, увы!..
К ней обращаться хоть за чем-нибудь — не хотелось отчего-то.
Поехал и к дому Риточки, которого просто не оказалось.
На его месте стояло новомодное кафе. Вот к Рите он смог бы прийти без всяких экивоков и остаться там. Стоп! — сказал себе Митя и мысленно попрощался и с Риточкой.
К вечеру Митя почувствовал усталость, голод и собачье желание приткнуться в теплом углу. Он вспомнил крошечную уютную кухоньку в доме у Оли, с вечным папой, с его вечными, как мироздание, четвертушками и беседами о политике…
…Никогда, — чуть не закричал он и остановился.
И вдруг вспомнил то, о чем как-то забыл или не хотел вспоминать, — Лианозово! Два брата! Лева и, кажется, Игорь! Которые приютили его и Олю в первую «брачную» ночь. Вот почему и не хотелось вспоминать!
Митя быстро схватил такси и помчался с весельем и вольной вольницей в душе.
На месте Лианозовских частных домов стояли типовые многоэтажки…
Митя сидел перед пылающим камином, в глубоком уютном кресле, на столике рядом стояла бутылка джина, швепс, лимон и лед. Он лениво смешивал напиток, глядя в огонь…
В доме стояла полная тишина, только треск горящих сучьев нарушал ее. Митя находился в этом загородном доме один.
Огромные окна не занавешены, и видно было, как падает тихий крупный, как кусочки ваты, снег.
Он протянул босые ноги к огню. Ведь и он мог бы иметь сейчас свою такую дачу!.. Мог бы… Даже в сороковой год рождения, в который Митя по своей жизненной установке должен был встретить министром иностранных дел, провел в чужом доме.
Из-за минутной прихоти послал под хвост все, что имел: семью, карьеру, самую жизнь… А теперь из милости живет здесь, и у кого? Да Лели же! Елены Николаевны.
…Когда Митя увидел, что дома в Лианозове больше не существует, его охватил самый настоящий ужас. Он вспомнил о маме, которой давно уже не писал и не звонил, потому что врать нахально не хотелось, а сообщить правду — невозможно. Разошлись они
Так куда? Разыскивать Спартака?.. После того, как бросил его, пьяного, и не спросил телефона? Нет. Оля исключается, даже если бы она была свободна и до сих пор любила его… Нэля?.. Об этом он подумал с содроганием. Трофим убьет его в ту же секунду, как только увидит! А сыновья? Они как? Неизвестно. Митенька вообще взрослый… Чем, интересно, он занимается? Наверное, уж дед расстарался: мальчик был умненький и отличник из отличников. Терри, Костик-подросток?.. О, Господи! Митя ты, Митя, что ты над собой сотворил?! Какая Америка! Где она? И была ли… Настроение совсем упало.
Остается тетка Кира!.. Да. Вот так! Все-таки — родная кровь…
Митя посмотрел на свои старые, еще американские часы, если она работает, то, скорее всего, пришла.
И уже в полнейшем сомнении достал мобильный и позвонил тетке Кире…
Она оказалась дома и сначала не узнала его, а когда узнала, замолчала так надолго, что он уже хотел тихо опустить трубку.
Кира все-таки ответила, хотя и холодно: «Приходи, буду ждать». Он ей не сказал про то, что ему негде жить…
И вот он в квартире, с которой началась и покатилась, и укатилась в тартарары его жизнь.
Волнение возникло, но нельзя сказать, что Митя сильно ностальгировал. Было. Здесь он жил, и отсюда его выгнали…
Тетка постарела, но тем не менее работает в фирме, созданной на базе их бывшего НИИ, главным экономистом.
…И денежки загребает немалые, верно угадал Митя.
Она скептически оглядела племянника и заметила, что его новая жена могла бы больше следить за мужем…
— Я не женат, — коротко ответил Митя, сразу же устав даже от мысли, на сколько вопросов, обвинений и прочего придется ему отвечать! Наверное, лучше было бы и вправду уехать в родной город к маме или попытаться разыскать Спартака!
— Да? — удивилась Кира, — как же так? У нас сведения другие (она сказала — «у нас»… значит, они с Нэлей общаются? Еще не легче!).
— Неверные сведения, — откликнулся Митя. И захотел встать и уйти.
Но это не входило в Кирины планы, и потому она примирительно сказала:
— Да не обижайся ты! Что ж ты думал, зайдешь к тетке поговорить и я буду нема как рыба? Забыл ты меня, племянничек! Но не буду тебя терзать: неверные, так неверные, мне-то что! Я сейчас чай поставлю.
Митя остался один. Настроение у него стало гнусное — он и сам про себя все знал! Но права тетка! Что он думал своей дурной башкой, когда решил позвонить ей? Что она мило будет развлекать его светскими беседами?..
А теперь ему еще придется сказать, что у него даже ночлега нет! Тьфу, пропасть! Но что сетовать зря! Надо жить той жизнью, которая у него есть…