Вкус к смерти

О'Доннел Питер

Уже наступила ночь. Вилли Гарвин поднялся наверх, чтобы проверить ультразвуковые и инфракрасные датчики системы сигнализации. Модести Блейз сидела в кресле, слушая радио. Передавали концерт Эрла Хайнса. Звук был приглушен, но все же не удавалось избавиться от ощущения, что присутствуешь при яростном сражении клавишных инструментов против басовых и ударных. Исполнялась «Сатиновая кукла».

Когда Вилли спустился вниз, Модести встала и налила ему пива.

— Знаешь, о чем я сейчас подумал? — спросил он. — Спасибо,

Принцесса. — Он взял стакан, поднял его и посмотрел на шахматистов, увлеченных игрой. — Как пахнет Стив, а, Дайна?

Колльер печально прокомментировал:

— Господи, не знаю, как теперь воспитывают молодежь. У них не осталось совсем никакого уважения к старшим.

— Он пахнет так же, как на ощупь ощущается замша. Мягко, но не гладко. Эластичный, но крепкий.

Колльер обдумал услышанное.

— Ну что ж, это звучит не так уж и плохо по сравнению с некоторыми иными запахами.

— Плохих запахов нет на свете. Ну, почти нет.

— А Вилли? Наверное, он пахнет как огромная навозная куча?

— Нет. — Дайна улыбнулась и на секунду задумалась. — Вилли пахнет, будто слышишь трубу с сурдинкой, такой медный, но сдержанный.

— А Модести? Ее запах похож на прикосновение или на звук?

— Ни то и ни другое. Это аромат бренди. Мягкий и теплый, но с горчинкой.

Колльер расхохотался.

— С этим, пожалуй, и я соглашусь.

И вдруг он замер, заметив, как оцепенели Модести и Вилли. Они стояли у камина. Вилли смотрел на фоторобот, оставленный Таррантом, — изумленно и встревоженно. Модести в недоумении наблюдала за ним, ожидая каких-нибудь объяснений.

В наступившей тишине Дайна спросила:

— Что случилось?

Колльер потянулся к ней, нежно сжал ее руку и прошептал:

— Подождите.

Вилли Гарвин наконец взглянул на Модести и спросил изменившимся голосом:

— Откуда это. Принцесса?

— От Тарранта. Связано с делом Ааронсона. Ты знаешь этого человека?

Вилли осторожно положил фотографию и глубоко вздохнул.

— Да. Я знаю этого человека. Встречался с ним десять лет назад. Но я думал, он уже мертв.

Модести вытащила две сигареты из инкрустированной коробочки черного дерева, стоявшей на камине, зажгла их и подала одну Вилли.

— Нет, он не мертв. Я сама видела его совсем недавно. И Стив видел, и Таррант. Как раз в тот вечер, когда ты вызвал меня по радио из Панамы. Что ты знаешь о нем, Вилли?

Гарвин сделал глубокую затяжку и неподвижно уставился на дымящийся кончик своей сигареты.

— Мы вывозили оружие из Уругвая, — медленно произнес он. — Я был простым членом экипажа. — Вилли перевел глаза на снимок. — Он был боссом. Боже, ну и тип. Принцесса. Ужасный и удачливый. Он часто совершал жуткие, сумасшедшие поступки, но все ему сходило с рук. Ему, впрочем, на все было абсолютно наплевать.

— Он мог бы убить человека? —

спросила Модести, и по ее вмиг ставшему настороженным взгляду Колльер понял, что это не было праздным любопытством.

Вилли кивнул.

— Он ненормальный. Настоящий урод, и не только с виду. Мне трудно описать этого ублюдка, трудно представить его себе целиком. Могу только кое-что о нем рассказать. Например, иногда он выпивает по целой бутылке виски в день, ежедневно на протяжении целого месяца, и никогда не хмелеет. А потом — в любой момент — может просто прекратить пить совсем. Он способен запросто переварить дозу героина, от которой ты бы умерла…

— Героина? — удивленно воскликнула Модести.

— Да, Принцесса. Но он не наркоман. Пользуясь сильнейшими наркотиками, он не привыкает к ним. Приняв дозу, полностью владеет собой. Он огромный, как носорог, но движется с кошачьей легкостью. — Вилли прикрыл глаза, вспоминая. Казалось, эти воспоминания приводят его в ужас. — Очень сильный… Считается, что горилла в пятнадцать раз сильнее человека. Ну, а этого я бы поставил между ними. Нечеловечески мощный.

Вилли помолчал, потом вновь взглянул на Модести.

— Я видел, как он убивает. Принцесса. В принципе ничего особенного, никаких там сверхударов. Он просто… ну, как-то пихает противника, тычет в него свои огромные ручищи. Это ему больше всего нравится. Он может уничтожить тебя, разорвать на кусочки, не переставая улыбаться и разговаривать. И голос у него такой… интеллигентный. Я видел однажды, как он дрался с одним парнем. — Вилли пожал плечами и затушил недокуренную сигарету. — Это даже нельзя назвать дракой. Просто убийство.

Модести спросила:

— Как именно это выглядело?

И опять Колльер ощутил в ее вопросе какое-то скрытое значение.

Вилли Гарвин провел рукой по лицу и удивленно посмотрел на ладонь, словно она стала мокрой.

— Видели когда-нибудь, как терьер расправляется с пойманной крысой? Он держит ее за голову, потом резко дергает. Просто — ломает шею. Именно так все тогда и было. Он схватил того беднягу за шею своей громадной ручищей… и просто встряхнул его. Всего один раз. Мы были тогда в море. Я сам помогал зашить парня в одеяло и переправить за борт. Ни малейшего следа насилия на нем не было, только сломанная шея.

Модести медленно повернула голову к Колльеру. Тот почувствовал, как по его телу побежали мурашки. Он вспомнил тело маленького Ааронсона, лежащее бесформенной кучей в самом низу лестницы, — со сломанной шеей и без всякого следа насилия.

Дайна встала, пересекла комнату и взяла Вилли за руку. Она выглядела смущенной и непонимающей.

— Ради Бога, Вилли, объясни, что случилось? Твой голос так странно звучит.

Через силу Вилли попытался улыбнуться. Нежно коснувшись щеки девушки, он сказал: