Вкус ранней клубники
Шрифт:
Мой внутренний голос вдруг прошипел зло: "Посмотрите на эту суперменшу! Из-под волчьей шкуры, которую она пытается на себя напялить, торчит дрожащий заячий хвост!"
Да, я трусиха, и боюсь, как все, но я зла. Ох, как я разозлилась на тех, кто посмел, не считаясь со мной, кроить мою жизнь по своей мерке! Попытались убить моего мужа! Они пожалеют об этом! Пусть даже я погибну… Ну, нет, не хочу об этом и думать! Лучше подумать о чем-нибудь классическом. Вроде того, что кто к нам с мечом придет…
А вот мысль о том, что Артем может не очнуться,
— Тема! Темка, ты меня слышишь?
— А… что? — он мучительно выкарабкивался из забытья.
— Помнишь, я тебе говорила, что у нас есть корректор Лина Гнилозуб?
— Да…
— Представляешь, Танька зовет её Лина Кариес.
Что за дурь из меня лезла? Муж истекал кровью, а я продолжала его тормошить.
— Темка, Тем, а знаешь, как дети без тебя скучали? Особенно Антошка. Он как-то сказал мне на днях: "Галя говорит, что наш папа деньги кует. Пусть бы он лучше получал зарплату, как все, и почаще был дома…"
Слезы навернулись мне на глаза при одном воспоминании, как я приготовилась прощаться навеки с Артемом и воспитывать детей одна. Я смахнула их украдкой, чтобы очнувшийся муж моей слабости не видел.
— Козел! Господи, какой козел! — еле слышно пробормотал он.
— Кто козел, Тема?
— Я козел, я! — он резко повернулся и застонал. — Напридумывал себе бог знает что, забросил дом… тебя, детей… Думал, ты меня разлюбила… Недостоин я такой женщины…
— Я тебя никогда не разлюблю, слышишь! Ты самый достойный из мужчин. Лучше тебя нет! Если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу! Кто будет воспитывать наших детей? Им нужна отцовская рука…
Я больше не могла сдерживать слезы, и теперь просто слизывала их, резко смахивала рукой — они мешали мне смотреть на дорогу.
Так долго ждала я второго поворота, что едва не проскочила его. Но теперь ехала не останавливаясь, только на ходу спрашивала у редких пассажиров:
— Где больница?
Они показывали руками и что-то кричали вслед, но я ничего не слышала, и поймала себя вдруг на том, что я шепчу… молитву! Завзятая атеистка умоляла: "Господи, сохрани жизнь Артему! Сделай так, чтобы его рана оказалась несмертельной! Все остальное я исполню сама!"
Странная молитва получалась. Не то просьба, не то требование, но по-другому я не умела, а сейчас и не хотела. Мне нельзя было расслабляться, ибо мне нужны были немалые силы на будущее…
Я подъехала прямо к больничному крыльцу. Быстро выбросила из сумки все вещи, прикрыла деньги газетой, продела руки в ремни и приспособила сумку на спину вроде рюкзака.
Пистолет я тоже взяла с собой. Я ещё не знала, как буду выбираться отсюда, но на всякий случай к дороге домой уже приготовилась. Мой "ветряк" — легкая куртка из плащевки — имел глубокий внутренний карман, так что "макаров" в нем не очень заметен.
Артем опять потерял сознание, так что мне теперь предстояло самое трудное.
Глава десятая
— Тема! Темушка! Очнись, мы приехали!
— Непослушная! — он мутным взором ухватился за меня, как за ориентир по эту сторону сознания. — Я же говорил тебе, не останавливайся… Уходи прочь с этой дороги!
— Мы уйдем, обязательно уйдем, только немного позже. Сейчас тебя перевяжут, сделают укол, и мы поедем дальше! Тема, помоги мне, давай постараемся вместе дойти до врачей…
Конечно, я врала, какая там перевязка! Ему наверняка нужна операция, но сейчас главное пробудить его сознание, заставить хоть немного продержаться.
Господи, как я намучилась с металлической плитой — она оказалась такой тяжелой, и у меня никак не получалось одной рукой придерживать дверцу кабины, а другой вытаскивать её. В конце концов, я сдернула её вниз, и она, падая, едва не расшибла мне ноги.
Артем с превеликим трудом вылез из кабины и, пошатнувшись, тяжело навалился на меня. Как же мне вложить в его сознание нужную нам версию? Ведь как ни крути, а без помощи милиции мне не обойтись. По крайней мере, в той части, которая касается безопасности моего мужа.
— Темка, я сейчас позвоню в милицию и все им расскажу, слышишь? Вернее, не все, а то, как тебя обстреляли какие-то неизвестные. Ты расскажешь, что у тебя пытались отобрать фуру. Пусть милиция поставит "камаз" на свою стоянку.
— Я не понял, — он остановился, словно врубился ногами в землю и с трудом шевелил языком, — для чего это нужно?
— Для твоей безопасности. Если бандиты поймут, что тебя опекает милиция, то побоятся сунуться…
— А ты? Что ты задумала, Белка? — от беспокойства за меня у него на мгновение даже голос обретает прежнюю твердость.
— Я отвезу домой деньги, расплачусь с совхозом и вернусь за тобой.
— Сумасшедшая! У тебя ничего не получится! Что сможешь ты, неопытная девчонка, против профессионалов?
Что он имел в виду — профессионалов-убийц или профессионалов-бандитов широкого профиля?
— "Попытка — не пытка. Правда, товарищ Берия?" — пробормотала я дурацкую присказку.
— Что ты сказала?
— За девчонку, конечно, спасибо, а вот насчет того, смогу ли я чего сделать, это неизвестно. Смогла же я их отогнать. Часа полтора, по-моему, они держались поодаль. Значит, меня боятся? Да, если хочешь знать, они просто глупые и жадные, прут как быки на красное и думают, что все сойдет им с рук!..
Но никто моих слов уже не слышал, потому что Артем опять потерял сознание. Как раз в тот момент, когда мы с ним перешагнули — точнее сказать, переползли — порог приемного отделения больницы.
Конечно, такую тушу — Артем весит в полтора раза больше меня — я не смогла удержать, и потому упали мы с ним вместе.
Придавленная неподъемным телом мужа, я лежала на полу и передо мной будто крутили калейдоскоп из человеческих конечностей: кто-то прибегал, кто-то убегал, так что сколько-нибудь связную картину я смогла представить себе несколько позже.