Вкус ранней клубники
Шрифт:
Сидевшая за столом медсестра увидела, как в открывшуюся дверь медленно протискивается фигура высокого плотного мужчины, навалившегося на плечи с трудом удерживающей его женщины. Медсестра даже не успела открыть рот, не то, что выскочить из-за стола, как оба завалились на пол. Потому она первым делом побежала за подмогой.
Вернулась медсестра с мужчиной тоже в белом халате, и уже вдвоем они приподняли обмякшее тело Артема, чтобы я могла подняться, а подбежавшие на зов врача две здоровые тетки-санитарки уже переворачивали Артема на спину и укладывали на носилки.
— Что с ним? — спросил врач, щупая пульс.
— Огнестрельное ранение.
Санитарки от удивления едва не выронили носилки, которые врач проводил недоумевающим взглядом.
— Огнестрельное? А он — кто?
— Шофер-дальнобойщик. Нас обстреляли какие-то бандиты.
— Вы его родственница?
— Нет, попутчица. Он обещал подбросить меня до Мало-Степанца.
— И вы не можете сообщить данные о нем.
— Шофер представился как Артем Решетняк. Так что, если он не пошутил, значит, это его подлинное имя.
"Прости, Темушка, — я мысленно попросила у мужа прощения. — Нельзя признаваться, что я — твоя жена. Тогда меня оставят с тобой, милиция станет допрашивать, а мне надо во что бы то ни стало увести за собой бандитов. Только тогда я смогу быть спокойна за твою жизнь!"
— Погодите, — врач обернулся ко мне, — все равно мы должны сообщить о происшествии в милицию. Наверняка они захотят что-нибудь уточнить.
— Конечно, — согласилась я. — Если хотите, я сама могу им позвонить. При вашей девушке.
Я кивнула на медсестру.
— Шура, проследи! — распорядился врач и повернулся, чтобы уйти.
— Минуточку, погодите! — я догнала доктора, наверняка спешащего к раненому и сунула в карман его халата пачку пятидесятирублевок. Тех самых, которые я должна была истратить для лечения Саши. Ему не понадобилось, а вот его другу… — Этому шоферу наверняка что-то будет нужно: лекарства, сиделки. Пока сообщат его жене, пока она сюда доберется.
— Вы платите за незнакомого человека?
И тут дал себя знать тот самый столбняк, который частенько нападал на меня в трудные минуты. Я просто лишалась какой бы то ни было сообразительности. В самом деле, случайная вроде попутчица. И вдруг такие широкие жесты…
— Я… Э… Так получилось, что я немного знаю его жену…
— Мне все понятно! — лицо медика исказилось презрением.
По его глазам, как по открытой книге можно читать, что он себе напридумывал. С шофером в рейс отправилась его любовница, а теперь она, как говорится, рвет когти, чтобы жена не застукала. Хороша штучка!
— Мы сделаем все возможное, — сухо проговорил он и пошел прочь, выказывая осуждение мне даже своей спиной.
Сделай, дорогой, пожалуйста, сделай! Если бы только я могла рассказать тебе все!
Глаза у доктора хорошие. Он сунул было руку в карман, чтобы отдать мне деньги, но в пылу гнева забыл их достать. Он и без денег сделал бы для Артема все возможное, это правда…
Но время меня поджимало, и я вернулась в приемное отделение. Теперь все мои последующие действия будут направлены на обман честных людей, тут уж ничего не поделаешь. Потому я обратилась к строгой медсестре Шуре как послушная гражданка, жаждущая оказать помощь местной милиции.
— Девушка, говорит вам что-нибудь фамилия Могильный?
Хорошая, кстати, фамилия. Особенно для того, кто с экрана телевизора грозит бандитам, обещая воздать им за преступления. Я готова заранее уважать такого человека, хотя именно теперь встреча с ему подобными для меня крайне нежелательна.
— У нас в районе несколько Могильных, — удивленно ответила она.
— А из них кто-нибудь работает в милиции? Каким-то начальником.
— Есть Могильный Лев Гаврилович — начальник районного уголовного розыска, — пояснила Шура.
— Вот его номер мне и наберите.
Девушка стала крутить телефонный диск, не заглядывая в справочник.
— Лев Гаврилыч, это Шура Горовая из районной больницы. У нас тут такое! Шофера привезли с огнестрельным. Не нашего. Его обстреляли где-то поблизости. Наверное, и к нам эта преступность, в смысле, мафия, уже добралась. Есть свидетельница. Вместе с раненым ехала. Попутчица… Передаю трубку!
— Гражданка, — сообщил мне строгий голос, — мы должны снять показания…
— Но я почти ничего не видела, — нехотя отозвалась я. — Ар… шофер приказал мне сесть на пол, когда началась стрельба… Мне только показалось, что машина, из которой нас обстреляли, ещё в городе стояла недалеко от фуры, и шофер называл пассажира Рафиком…
Вот так накрутила! Но не скажешь ведь, что это имя я подслушала у кабинета директора. Однако, произнесенное для начальника угрозыска, оно произвело эффект, какого я не ожидала.
— Как вы сказали — Рафик? А вы случайно не запомнили номер машины, в которой… он сидел.
Еще бы не запомнить! Эта машина последние пару часов только и делала, что торчала перед моими глазами! Если им нужен номер — пожалуйста! Я продиктовала.
— Подождите полчаса, я к вам подъеду.
— Но я тороплюсь, я и так потеряла уйму времени.
— Это ненадолго.
— Хорошо, подожду, — вроде согласилась я.
Случайно взглянув в окно, я увидела, как знакомая белая "десятка" медленно подъехала к больнице и остановилась прямо у передних колес нашего "камаза". Разумная предосторожность. Теперь шофер, без их ведома, не сможет отъехать от здания больницы. Тем более, что он и так без сознания…
Опять меня понесло! Странно, что в такие минуты мною овладевает какая-то лихость, прежде мне вовсе несвойственная. Уже не думается об опасности, о том, что я так мало умею — не считая двух-трех приемов самозащиты, показанных мне в свое время Решетняком. Наверное, это как раз то самое состояние, о котором циркачи говорят "кураж".