Вкус ранней клубники
Шрифт:
В ванне я так расслабилась, что чуть не заснула. Хорошо, Танька запретила закрывать дверь на задвижку. Так что спустя, как мне показалось, несколько минут, подруга заглянула в ванную и спросила:
— Ты долго собираешься здесь сидеть?
— А мы торопимся?
— Есть у меня одна мысль… К тому же, ты сидишь сорок минут, не многовато ли?
— Сорок минут? Я, наверное, заснула.
Татьяна помогла мне вытереться, словно я тяжелобольная и только что поднялась с постели, и запихнула в свой махровый халат.
— Пойдем, мы с тобой ещё не договорили.
Она усадила меня перед журнальным столиком, на котором дымилась яичница с колбасой, а рядом лежал на блюдечке разрезанный пополам огурец.
— Все, что могу!
Она царственным жестом указала на еду. Только тут я почувствовала, как проголодалась. По дороге Глеб останавливался возле какого-то придорожного кафе, но я наотрез отказалась идти есть и просидела в машине, пока мужчины не вернулись.
Казалось, никогда я не ела такой вкусной яичницы. Дома я почти её не готовила, предпочитая подавать своим домашним что-нибудь основательное: плов, котлеты… Для Таньки это привычная еда, потому в ответ на мою похвалу она посмотрела на меня с подозрением.
— Сто лет не ела яичницы!
— Ради бога, приходи, я буду готовить её тебе хоть каждый день!.. Я хотела сказать, что правильно сделала, что приехала ко мне!
— Знаешь, я представила себе, как буду одна слоняться по квартире, а потом не смогу уснуть…
— Одна? Так вот ты о чем подумала! По-моему, ты не все понимаешь. Думаешь, бандиты упустили тебя с такой суммой и успокоились?
— А что они ещё могут сделать?
— Разыскать тебя, глупое создание! Они же понимают, что среди ночи ты с деньгами никуда не пойдешь, а, значит, именно ночью тебя и надо взять. Без шума и пыли, как говорили в известном фильме.
— А откуда они узнают мой адрес?
— Позвонят в свой родной город и спросят у директора торга — как её зовут, напомни…
— Валерия Степановна.
— Позвонят и спросят у друга-Валерии адрес Артема, который наверняка есть в документах. Все гениальное просто… Подскажи-ка мне телефон бабы Мани.
— Какой?
— Здрасьте, твоей соседке по лестничной площадке!
— Зачем он тебе? — все ещё недоумевала я, но когда у Таньки такие глаза, с нею лучше не спорить; я покорно продиктовала телефонный номер.
Подруга тут же перезвонила соседке, которая обычно целыми днями сидит на лавочке у подъезда и знает все обо всех.
— Баб Маня, извините за поздний звонок. Это Татьяна, подруга Беллы. Я вас не разбудила? Детектив смотрите? Ой, простите!.. Сейчас как раз реклама? Тогда я успею спросить: вы не знаете, что с моей подругой? Третий день звоню — телефон не отвечает. С мужем в рейс поехала? А мне ни словечка! Не беспокойтесь, я вас не выдам! Приходили и тоже спрашивали? Вы и им сказали, что в рейсе? Нет, конечно же, не тайна. Просто в спешке она забыла мне позвонить… А они что? А вы? И обо мне? Большое спасибо! Еще раз извините за беспокойство. Спокойной ночи!
Она положила трубку и снова позвонила кому-то.
— Андрюша, ты все ещё один? Шучу. Если ты не передумал, я приеду. Не одна. С подругой. Можно? Я знаю, ты — старый развратник! Заедешь за нами? Ты мой дорогой! Только подъезжай не к дому, а к кустам напротив, где мы с тобой в прошлый раз на лавочке сидели, помнишь? И, пожалуйста, побыстрей. Мы тебя будем ждать.
Она положила трубку и стала поспешно выключать повсюду свет.
— Никого нет дома! В прихожей пусть горит, его с улицы не видно… Петька, если кто позвонит, скажешь, что ты меня любишь. Ну! Петенька, хороший мальчик, красивый, умный, прости, я больше не буду обзывать тебя глупым петухом. Ну!
— Дорогая, я тебе люблю! — сочным басом гаркнул попугай.
— Ты с ним прямо как с человеком, — подивилась я.
— А что, он все понимает.
Петька скосил на меня глаз и пробурчал:
— Вор-рона!
Танька всегда собиралась быстро, но сегодня, по-моему, она побила свои же рекорды. На ходу натянула джинсы. Набросила легкий свитерок.
— Мне парик надевать?
— Обязательно!
Она вытолкнула меня из квартиры, а потом за руку потащила по лестнице, не давая воспользоваться лифтом. Если я, по её выражению, читала триллер, то Танька изучала боевик.
А у меня, после того, как я все рассказала подруге, полежала в ванне и со вкусом поела, наступило странное состояние, словно я опилась транквилизаторами. Наверное, поэтому действия подруги я воспринимала, как иррациональные и вообще лишенные всякого смысла. Кому-то звонила, куда-то бежала, таща меня при этом за собой. Чего беспокоиться? Деньги-то вот они, при мне. А бандиты где? Кто их знает? Если меня что-то и волновало, так это здоровье Артема, который, по свидетельству тамошней медсестры, сейчас спал после наркоза. И подле него дежурила молоденькая сиделка… Нет, права Шедогуб, у меня таки едет крыша…
Когда я наконец поняла, что ничего не понимаю, то есть Танькиной спешки и этого волочения меня по темным ступенькам с шестого этажа, я уперлась. Остановилась и пригрозила, что никуда дальше не пойду, если она не объяснит мне, что происходит?
— Пожалуйста, не сейчас! — прикрикнула Татьяна. — Ты как капризный ребенок! Меня можно назвать паникером?
Немного помедлив, я вынуждена была согласиться, что такого о ней не скажешь.
— Тогда просто доверься мне и помолчи! Я тебе все объясню. Позже.
Понятно, почему я заартачилась. Такой озабоченной я подругу давно не видела. Значит, она считала, что дело серьезное.
На первом этаже Татьяна остановилась. Послушала, как лифт с каким-то пассажиром или пассажирами — пошел наверх и опять потащила меня к входной двери.
На улицу мы с нею просто вывалились и броском пересекли двор, чтобы остановиться у дома напротив, где среди высоких, давно нестриженых кустов самшита, она наконец дала мне возможность перевести дух — усадила на лавочку.