Вкус власти
Шрифт:
– Договорились, – Ансив хмурый, как грозовая туча, – но учти: ты останешься без мёда.
Окровавленный топор в руках Сахема разглядели многие жители Тивницы. А кто не видел, поверил на слово тем, кто видел. С кем началась война и по какой причине, объяснять не нужно. Войны с менгами и стычки с другими племенами – обычное явление. Разница лишь в том, что врагом Тивницы впервые стало племя Звёздной Птицы. Именно в его недрах почти сто лет назад Саян создал род Медной Совы. многие десятилетия Тивницы считалась естественным союзником Птицы. А так каждый подданный прекрасно
Не через два часа, а через три Саян появился в уютной затенённой беседке в глубине ухоженного садика возле дома Ансива. Сам Ансив на пару с Ягисом сидит за столом хмурый и недовольный, словно после дикого похмелья.
– Надеюсь, вы понимаете: наш разговор будет строго конфиденциальным, – Саян сам налил себе чашку изрядно остывшего чая.
– Это ещё почему? – пробурчал Ансив.
– То, что вы услышите, предназначено только для ваших ушей, – Саян опустил золотую ложечку в вазочку с мёдом. – К тому же только вы способны понять меня.
Выражение «строго конфиденциально» означает разговор на русском языке. За сотню с лишним лет друзья много чего забыли из первых лет жизни на Миреме, но родная речь почему-то крепко-накрепко засела в памяти. В любой момент, любой из них, хоть посреди ночи, хоть после недельного запоя, может заговорить на русском языке без запинки и даже без акцента. Саян и так, и эдак ломал голову над этим странным феноменом, пока просто не махнул на него рукой и не поставил в один ряд с долголетием, с тёмно-синими Дарами Создателя и со способностью к чужим языкам.
– Итак, господа, что вас интересует в первую очередь? – Сергей пригубил божественный напиток.
– Хватит ли у тебя смелости признать, что предстоящая война твоих и только твоих рук дело? – с вызовом спросил Ян.
– Что именно ты спровоцировал её, – Андрей особенно выделил слово «ты».
– Смелости? Хватит. Даже с избытком, – Сергей качнул наполовину полной чашкой. Да, Андрей, да, Ян: предстоящую войну целиком и полностью спровоцировал я.
От порезанного ломтика хлеба Сергей отломил кусочек.
– Я прекрасно осознаю, что охотники смиренно не проглотят ни монополию на медь, ни посягательство на кусок своей территории. Причём, прошу заметить, самой ценной территории. Не будь прежний Вождь Птицы столь упорно миролюбивым, война началась бы ещё в прошлом году. Зачем, по-вашему, я третий год подряд запрещаю трогать обширный луг перед Западными воротами? Хотя ещё ранней весной его следовало бы распахать и засеять рожью.
– Поле боя, – хмуро бросил Андрей.
– Оно самое, – Сергей кивнул. – Я очень надеюсь, что охотникам не хватит ума вытоптать наши поля южнее Тивницы. Но! – Сергей пожал плечами. – Риск есть риск.
– Но… Зачем? Сергей, зачем тебе нужна эта война? – голос Яна звенит от напряжения. – Нам-то что, воскреснем. А простым смертным как? Они же, того, навсегда умирают.
Сергей наклонил пузатый чайник, но, увы, из носика вылилась лишь тонкая тёмно-коричневая струйка. Да и та пролилась прямо на полированную столешницу.
– Ян, ты меня удивляешь, – Сергей поставил чайник прямо. – Ведь ты у нас самый лучший воин. Действительно лучший. С твоим-то колоссальным опытом. Мало кто из смертных может сравниться с тобой во владении топором, копьём. Про катану я уже молчу.
Ладно бы, если столь эмоционально выступил бы Андрей. И он, и я как были, так и остались гражданскими людьми. Да, нам тоже время от времени приходится размахивать тёмно-синими катанами, но мы всё равно в первую очередь гражданские чиновники. Невероятно, Ян: даже спустя сто десять лет в тебе по-прежнему сидит пацифист конца двадцатого века.
– Ну и пусть сидит, – Ян набычился.
– К тому же, – Сергей слегка наклонился над столом, – несмотря на всю нашу бессмертность, нам всё равно тяжело расставаться с жизнью. Или забыл, как лет двадцать назад на зимней охоте тебя медведь-шатун подрал? Неделю тебя искали, еле нашли. И всё это время ты упорно лез по лесу, грыз шишки, жевал снег и всё равно упорно отказывался сдохнуть. Хотя что могло бы быть проще, чем лечь на снег, закрыть глаза и умереть.
От неприятных воспоминаний Ян недовольно поморщился:
– Ты, это, от темы не отвлекайся.
За напускной грубостью Ян пытается скрыть собственное смущение. Двадцать лет назад все жители Тивницы не понимали, да и не могли понять, столь странное упорство бессмертного правителя.
– Да, действительно, отвлёкся я, – Сергей кивнул. – Тогда лучше начну с самого начала.
Холодные остатки крепкого чая ухнули в желудок. Сергей закусил хлебной корочкой и крякнул от удовольствия.
– На этом самом месте, где мы только что выпили этот восхитительный чай, – Сергей показал пальцем на пузатый чайник, – девяносто шесть лет назад наш маленький свежеиспечённый род Мудрой Совы построил первое стойбище. И кем мы тогда были? – Сергей в упор уставился на Яна. – Тем, чем до сих пор являются наши соседи: что поймали, то и съели; что нашли, тем и закусили.
Первобытно-общинный строй не может, экономически не может, быть основой для настоящего государства. Первое, что я начал делать – создавать новую экономическую базу. То есть переделывать охотников и собирателей в крестьян и ремесленников. Учил их пахать землю, строить дома, плавить и ковать медь. Много чего мы позаимствовали у менгов. Ты же сам, Ян, командовал первыми пятью экспедициями на юг. Это именно ты привёз в Тивницу самую первую курицу с петухом, а потом, позже, самую первую корову и быка. В общем, своего я добился.
Сергей, словно желая обнять уютную беседку, садик, дом Андрея и всю Тивницу в целом, широко развёл руки.
– Друзья мои, – воскликнул Сергей, – хотя бы сейчас вы понимаете, какое невозможное, нереальное дело мы провернули? В иных условиях, на этом самом месте, никакого государства людей не было бы и в помине. Здесь нет ни лёгкой для вспашки земли; ни диких злаков, чтобы засеять эту землю; ни годных для одомашнивания животных. Вообще ничего нет. И всё, что вы сейчас видите вокруг себя, всё, что только растёт и мычит за пределами этих стен, всё это появилось благодаря нам, нам и только нам.