Владетель Мессиака. Двоеженец
Шрифт:
— А! — воскликнула молодая женщина. Если бы Бог дал, чтобы это, действительно, было так…
— Мне казалось, что ты либишь ее…
— Разве можно любить препятствие?
— Я тебя не понимаю!
— Тем лучше! Ты поймешь меня, когда я буду говорить с регентом, и тогда, подобно мне, скажешь эту фразу: «Дай Бог, чтобы она умерла!»
— Что же ты замышляешь?
— Узнаешь после…
— Ты мне не доверяешь?
— Недоверие между нами? — сказала Виола, пожимая плечами. — Ты шутишь! Я скрываю от тебя мой план, потому что он безумен… Ты станешь уговаривать меня оставить его, а я не хочу быть побежденной… Перед тем, как выказать необычайную смелость, необходимо хладнокровие, которое ты можешь смутить… Твое порицание лишит меня храбрости.
— Научи меня хотя бы тому, что я должен делать, чтоб быть тебе полезным и помочь? — спросил Жерар.
— Все видеть и слышать без содрагания и боязни…
— Знаешь, Хильда, ты пугаешь меня?
— Возможно, я сама почти боюсь себя, потому что ставлю свою участь на одну карту! Если я успею, мы одним мигом поднимемся на недосягаемую высоту… Если же нет, то нам грозит смерть! Или трон, или эшафот — одно из двух!
— Это фатализм! — возразил пораженный Жерар.
— Однако на моей стороне слабость Филиппа Орлеанского, моя ловкость и моя воля!… Ах! Чтобы я дала тому, кто сказал бы мне: «Диана де Сен-Жильда умерла!»
Молодая женщина накинула на голову густую кружевную вуаль, завернулась в широкий плащ и спросила:
— Карета готова?
— Да… дожидается внизу…
— Так поедем же!… Судьба влечет меня вперед! В Пале-Рояль! Жерар! В Пале-Рояль!
Маркиз де Салье и Диана сидели рядом на софе в гостиной госпожи Бронкас.
Герцогиня оставила их одних и пошла заниматься своим вечерним туалетом. Маркиз держал в руках маленькие ручки жены и, наклонившись к ней, шептал тихим, нежным голосом:
— Итак, обожаемая Диана, мы в Пале-Рояле; час представления приближается, ты все так же сильно боишься?
— Да, очень боюсь, — ответила маркиза, — посмотри, я вся дрожу…
— Разве я не с тобой?… Регент так добр, благоволит ко мне и даже очень расположен… Он будет любезен с тобой.
— Без сомнения, но подумай… регент… почти тот же король! Надо будет говорить с ним… а я никогда не осмелюсь.
— Это тебе так кажется, — ответил маркиз с улыбкой. — Филипп Орлеанский, действительно, внушает уважение, но не страх. Да вот, хочешь взглянуть на него сейчас?… Вот его портрет: он разительно похож на регента…
Маркиз подвел Диану к стене, на которой висел портрет регента. Филипп был в темной бархатной одежде, с орденом «Святого Духа» на груди.
— Это и есть регент! — удивилась Диана.
— Да… Но чему же ты так удивляешься?
— Да я его вижу не в первый раз. Я его уже знаю.
— Ты, верно, ошибаешься, милая Диана! Где же могла ты его видеть?
— Третьего дня… в Везине…
— Это невозможно…
— Подожди немного… Я тебе все расскажу… Вечером, сидя у окна нашего прелестного домика, где мы неделю скрывали от всех нашу любовь и наше счастье, я пела ту песню, которую ты так любишь… Вдруг в саду между деревьями я увидала двух всадников, смотревших на меня так пристально, что я невольно покраснела. Один из этих всадников, как я вижу теперь, был регент…
— Да, в самом деле это возможно, — согласился маркиз. — Охота третьего дня проезжала через леса Везине. Вероятно, регент проезжал мимо с де Тианжем, и их привлек твой голос, моя милая… Говорил ли с тобой?
— Нет. Когда я отошла от окна, они поклонились мне и уехали.
— Видишь, как он деликатен и уважает женщин… Я решительно не понимаю твоего смущения.
— Я сама не могу объяснить его причины, — промолвила Диана, припав головой к груди мужа.
— Это просто ребячество, милая Диана… Тебе нечего опасаться. Я люблю тебя, разве я не буду вечной преградой между несчастьем и тобой?
— Да, это правда! О, мой милый, как ты добр… как я тебя люблю!
Глава XX
ВИОЛА РЕНИ В ПАЛЕ-РОЯЛЕ
Было десять часов вечера, толпы придворных кавалеров и дам наполняли гостиные и галереи Пале-Рояля.
Лакей подошел к маркизу де Тианжу и тихо сказал ему:
— Господин маркиз, одна дама с неизвестным господином желает говорить с вами…
— Имя этой дамы?
— Виола Рени.
— Проведите ее в малую гостиную, я сейчас приду туда.
— Эта госпожа, — продолжал лакей, — желает остаться под вуалью, если только его высочество примет ее при всех.
Лакей ушел, а де Тианж отыскал регента, объявил ему о прибытии Виолы Рени и передал ему ее желание.
— Пускай же она немедленно явится сюда, — ответил Филипп. — У нее, должно быть, есть причины не поднимать вуаль. Такая красивая женщина не будет скрывать своего лица без особой причины…
Во время этого разговора к регенту подошел де Салье и поклонился ему.
— Почему вы один? — строгим тоном спросил Филипп. — Где же госпожа де Салье?
— Она в покоях госпожи де Бронкас и ожидает вашего позволения явиться, ваше высочество!
— Наконец-то! — улыбнулся регент. — Вы представите нам маркизу немного позже, теперь же я приму итальянку Виолу Рени.
Дверь отворилась, и в комнату вошел де Тианж. Он держал за руку молодую женщину, которая величественно шла, в длинном платье огненного цвета; лицо ее было закрыто густой вуалью.