Владетель Мессиака. Двоеженец
Шрифт:
Приведенная де Тианжем Виола вошла в залу сияющая, гордая и красивая.
Филипп Орлеанский подошел к ней, взял за руку и громко сказал:
— Графиня Рени, моя дочь…
Диана и де Салье тотчас же ее узнали.
«Дочь регента… Хильда!» — сказала про себя пораженная Диана.
«Хильда! Хильда жива!» — прошептал маркиз, отступая в ужасе.
Он почувствовал, что чья-то рука легла к нему на плечо и услыхал следующие слова:
— Двоеженец, молчите!…
Маркиз обернулся. Рядом с ним стоял бледный, но улыбающийся Жерар.
— Господин маркиз, — сказал он, кланяясь, — я граф де Нойаль и всегда готов к вашим услугам…
— Живы оба! — прошептал де Салье. — А! Это чистый ад!…
— Господин маркиз! — продолжал Жерар. — В ваших руках наша тайна, но и мы владеем вашей… Советую вам быть благоразумным… мы вам объявляем мир: если вы будете молчать, мы тоже ничего не скажем…
Маркиз, не отвечая, повернулся к Жерару спиной.
«Он будет молчать!» — подумал де Нойаль и смешался с толпой…
Часть третья
Глава I
ДОМ НА ОСТРОВЕ
Во времена рассказываемых нами событий на дороге из Парижа в Сен-Жермен, недалеко от Буживиля, стояла убогая хижина, которую называли «домом перевозчика». Эта хижина располагалась на берегу Сены, среди группы деревьев, ветви которых спускались в реку, покрытую в этом месте водорослями. Хижина была построена из прогнивших во многих местах досок, на крыше ее виднелась широкая щель. Это жилище служило убежищем горбатому старику, обязанность которого состояла в перевозке людей на остров. Старика звали дядя Ребар; жил он рыбной ловлей, потому что доход с парома был весьма незначителен.
Напротив хижины, на острове, стоял небольшой домик, совершенно скрытый густою зеленью, так что невозможно было даже предполагать о его существовании.
Принадлежал он одному дворянину, который уже давно оставил его и навсегда поселился в Буживиле.
Де Салье знал о существовании этого домика и его владельца.
На другой день после представления супруги в Пале-Рояле, рано утром, он велел оседлать лошадь и поскакал в Буживиль; там маркиз повидался со старым дворянином, нанял у него его домик со всей мебелью и, вернувшись в Париж, тотчас же отправил туда Мало, приказав ему нанять служанку и привести домик в порядок. После этого маркиз с нетерпением ожидал следующего дня.
Вернувшись домой из Пале-Рояля, Диана сперва не замечала совершившейся перемены в ее муже.
— Ты был прав, — говорила она ему, — чего я в самом деле боялась? Филипп Орлеанский такой добрый и любезный… Его благосклонный прием очень тронул меня, регент мне очень понравился… Но объясни, пожалуйста, как могло случиться, что Хильда, моя молочная сестра Хильда, дочь Гильоны, которая была почти служанкой моей матери, оказалась в то же время дочерью регента?… Понимаешь ли ты что-нибудь?
— Нет, — глухо ответил маркиз. — Я этого не понимаю…
— Не правда ли, это очень странно?
— Да, очень странно…
— Зачем же ты увел меня так скоро? Отчего ты не позволил мне подойти к Хильде, которую теперь зовут графиней Рени. Я бы спросила ее и уверена, что она ответила бы мне.
— Ты ошибаешься, милая Диана. Она тебе бы не простила, что ты узнала ее. Она бы с презрением оттолкнула тебя и сказала, что не знает тебя и никогда тебя не видала…
— Это невозможно!
— Клянусь тебе! Эта женщина — наш смертельный враг!…
— Наш враг?… Хильда?… Ты разве знал ее прежде?…
— Нет… в замешательстве ответил маркиз. — Нет, я никогда не знал ее.
— В таком случае она не может тебя ненавидеть, а меня, я уверена, она любит… Она всегда меня любила… и любит меня теперь… у меня есть на то доказательства.
— Доказательства? — машинально повторил маркиз.
— Да, я тебе еще не говорила об этом; но та женщина, которая меня приняла, как сестра, в гостинице «Белый Лебедь», та женщина, которая хотела разделить со мной свое состояние, — это была Хильда…
— Хильда! — вздрогнул де Салье. — Так это она доверила тебя графу де Нойалю, своему соучастнику, чтобы завести тебя в ловушку…
— Ты пугаешь меня!
— Диана! Отвечай мне, как бы ты отвечала перед самим Богом. Куда ты направлялась в тот вечер?
— В Пале-Рояль.
— В Пале-Рояль?! Ты, Диана? Но с какою целью?
— Чтобы поговорить с маркизом де Тианжем и попросить аудиенции у регента.
— Я точно в бреду!… Что же ты хотела сказать регенту?
— Отдать ему письмо от моей матушки, написанное перед ее кончиной.
— Объяснись… Я ничего не понимаю.
Диана в нескольких словах рассказала все, что произошло в предсмертные минуты графини де Сен-Жильды.
— А Хильда, твоя молочная сестра, — спросил маркиз, — знала о существовании у тебя этого письма?
— Да, она знала…
— Ага! Мрак начинает рассеиваться! Письмо-то это и желали они получить… Отчего же раньше ты мне не рассказала обо всем этом?
— Да к чему же?… Ты меня любил… Ты мне дал свое имя… Я не была больше одинокой… Не была в нищете… Я должна была повиноваться матушке… Письмо стало бесполезным…
— Впрочем, ты его сохранила?…
— И буду вечно хранить… Но никогда его не вскрою.
— Даже если бы надо было открыть обман этой гнусной женщины, которая выдает себя за дочь регента?
— Но каким же образом доказательство этой лжи может заключаться в письме моей матушки?
Маркиз хотел было что-то сказать, но остановился.