Владетель Мессиака. Двоеженец
Шрифт:
— Нет, это не он. Но поглядите, какие ужасные глаза. Сохрани меня Христос…
И Бигон с этими словами соскользнул с седла.
— Что ты делаешь? — спросил кавалер.
— Поправляю подпругу у седла.
Из чащи леса вышел в это время юноша, сильный и здоровый, с огромной вязкой лесных цветов и растений.
— Мы погибли! — застонал Бигон и с быстротой молнии забился в кусты. Но увидя, как вышедший из леса юноша начал раскланиваться и приветствовать, подражая взрослому мужчине, трус ударил себя кулаком по носу
— Это, однако, досадно! Меня могут принять за труса. Впрочем, юноша-полуребенок — обстоятельство подозрительное. Разбойники обыкновенно посылают вперед детей, чтобы не догадывались об их намерениях, собирают нужные сведения и вдруг бросаются в атаку со всех сторон. Осторожность поэтому не повредит.
И с этими словами забился в кусты еще дальше.
— Эй, Бигон! Что ты там делаешь? — крикнул кавалер.
Но Бигон молчал и зорко подсматривал, что произойдет дальше.
Юноша поднес к губам серебряный свисток.
— Ого! — воскликнул экс-купец. — Разве я не прав? Это сигнал разбойникам. Мой господин идиот, не подозревает, что сейчас будет изрублен на куски.
В чаще раздался резкий свист. И из-за деревьев выскочила белая лошадка и подбежала к своему господину с ласковым ржанием.
— Этого только недоставало! — перепугался Бигон. — У разбойников имеется даже артиллерия…
Юноша, поласкав свою лошадку, вскочил в седло.
— Бигон! Где ты? — второй раз позвал кавалер.
— Иду, иду, — ответил трус, прижимая кулак к носу.
— Что ты там делал?
— Собирал незабудки. Вы, кавалер, знаете, какой я охотник до цветов. Посмотрите, разве букет не хорош?
Бигон поднялся из-за кустов и на ходу сорвал горсть первых попавшихся трав и цветов.
— Покажите мне ваш букет, — обратился к нему юноша. — Ну, это вовсе не незабудки. Это — яскерки, и растут они на болоте и в тенистых местах.
Бигон не возражал, торопливо взлез на свою Мернотку и с удивлением присматривался к незнакомцу.
— Вы, господа, вероятно, заблудились. Эта дорога ведет только в замок Роквер.
— Как? Неужели мы не едем по дороге Обюссон? — с притворным удивлением спросил Телемак де Сент-Беат.
— Вы заблудились. Но прошу вас, не сворачивайте с этой дороги, по крайней мере, сегодня. Вы находитесь в нескольких шагах от замка Шато-Моран, и мой благородный родственник не простил бы мне, если бы я не привез вас с собой.
— Обюссон! — заворчал Бигон. — Обюссон, да ведь это место на конце света. Предчувствую, нас выгнали из Мессиака. О, Телемак! Ты даже и не подозреваешь, сколько горя причинил мне, ты жестокий и неблагоразумный господин.
Но вдруг в голове у него родилась идея, и он начал искать удобного случая передать ее Телемаку де Сент-Беату.
— Посетить барона Шато-Морана, — обратился кавалер к юноше, — я готов, но боюсь, не будет ли такой поступок нарушением приличий и деликатности?
— Нарушить приличие и деликатность, требуя гостеприимства! Но вы не знаете благородного Шато-Морана. Если бы он был извещен о вашем приезде, ручаюсь, вы бы встретили его здесь, приглашающего вас посетить его замок.
Телемак де Сент-Беат низко поклонился.
— Гость! Гость! — заворчал Бигон. — Он говорит в единственном числе, очевидно, этот юноша не считает меня за гостя.
— Граф Шато-Моран ваш родственник! — воскликнул Телемак де Сент-Беат. — А в таком случае я с удовольствием принимаю ваше приглашение.
— Очень вам благодарен за вашу любезность. Родственник мой, не говоря уже о его гостеприимстве, всегда рад гостям; этот старик искренний и любящий общество. Его дом, как и его душа, открыты всегда и для всех.
Гасконец наклонил голову и произнес в ответ:
— Я уже слыхал о графе то, что вы рассказываете. Теперь еще более мне желательно иметь честь познакомиться с ним.
Юноша, в свою очередь, поклонился и поспешил вперед на своей беленькой лошадке, показывая гостям дорогу.
Телемак де Сент-Беат и Бигон послсдовали за ним.
XX
Менее чем за полчаса путешественники достигли замка. Ворота, как всегда, стояли настежь. Запах трав и цветов переполнял воздух.
— О, как хорошо пахнет, — заметил Бигон.
И оскалил все свои тридцать два зуба нескольким молодым поселянкам, возвращавшимся с поля. Те ответили ему смехом, достойный экс-купец развеселился и остался доволен собой. Соскользнув с седла Мернотки, он поспешил придержать стремя своему господину.
— Позвольте мне, мой сеньор, — шепнул он ему, — дать вам благоразумный совет.
— Говори, только скорее.
— Я предчувствую, что мы поехали в изгнание. Мне необходимо написать поскорее в Мессиак к дону Клавдию-Гобелету: пусть он продаст мой маленький домик при замке за шестьдесят пистолей и деньги пришлет мне. Но господин мой пусть не думает, будто я упоминаю сумму шестидесяти пистолей, чтобы припомнить те, которые мною были даны взаймы. О, сохрани меня Бог!
— Бигон! Ты глуп. Я тебе говорю, мы вернемся в Мессиак через пять дней. Или ты не веришь моему слову?
Бигон удалился, ворча.
— Этот человек хочет моей смерти. И какое познание географии: ехать в Мессиак через Обюссон! Гм! Зачем он так разъезжает, не понимаю!
Граф Шато-Моран принял кавалера Телемака де Сент-Беата со свойственной ему любезностью. Но назвав себя, прозорливый гасконец не решился с первого же раза объявлять о цели своего приезда.
— Мой дорогой гость, — отнесся к нему Шато-Моран. — Ужин будет готов через час. Не угодно ли вам будет тем временем прогуляться по парку или, еще лучше отдохнуть, вы, вероятно, утомились в дороге. Вам укажут вашу комнату.