Владимир Мономах
Шрифт:
Норвежские викинги уже несколько столетий бороздили на своих кораблях моря и плавали по всем рекам Европы. Они жаждали военных приключений. Они всюду чувствовали себя дома, но особенно влекло их туда, где в изобилии можно было найти серебро, меха, греческие ткани, шёлк. Если им оказывали достойный отпор, они готовы были торговать, а при случае захватывали власть в каком-нибудь доверчивом городе, когда в нём не хватало единения между гражданами. Их птицеобразные ладьи, носившие имена драконов и змей, можно было видеть у причалов Новгорода и в знаменитой константинопольской бухте Золотом Роге, в Сицилии и в Египте.
Но Гаральд, сын Сигурда, по прозванию Жестокий, не был беспокойным пиратом-викингом.
Когда к конунгу явились послы из Шотландии и стали уговаривать произвести нападение на совершенно беззащитные, по их словам, северные берега Англии, — может быть, в расчёте, что норвежец удовольствуется добычей, а королём сделает их господина Тостига, — Гаральд охотно принял заманчивое предложение. На его призыв отправиться в далёкий поход, обещавший славу и богатство, откликнулась половина мужского населения Норвегии. Взяв с собою в путь королеву Елизавету, обеих дочерей и сына Олафа, Гаральд отплыл к Оркнейским островам.
Между тем деятельный английский король собрал большие воинские силы, готовясь отразить ожидавшееся со дня на день нашествие нормандцев. Королевское войско состояло не только из закалённых в боях дружинников — тэнов, но и из мирных поселян, только во время войны бравших в руки оружие — тяжёлые мужицкие топоры. Английские ратники были призваны ещё зимой, бросили свои нивы и отары овец и очень тяготились военной службой, заключавшейся в скучной охране морских берегов. Грабежей они не предпринимали, а добыча тоже не могла служить приманкой для честных людей. Кормиться воинам приходилось за счёт местного населения, и это обстоятельство не доставляло большого удовольствия жителям тех областей. В тот год хлеба поспели рано, необходимо было поторопиться с уборкой урожая. В сентябре Гаральд уже никакими силами не мог удержать ратников и скрепя сердце распустил часть войска, оставил путь к Лондону открытым для врагов. Воины поспешно разошлись по домам, а король вернулся в столицу.
В это время норвежские корабли отплыли от Бергена и взяли направление на полдень. Плавание проходило в благоприятных условиях, без бурь и слишком сильных ветров, но Гаральда одолевали чёрные мысли. Скальды рассказывают, что порой его мучили тяжёлые сны, грозили мрачные предзнаменования. Однажды на корму королевского корабля опустился страшный ворон и зловеще закаркал. В другой раз, когда корабли плыли мимо небольшого каменистого острова, на одном из утёсов вдруг появилась старая женщина с седыми космами, как у волшебницы. В жалких лохмотьях, едва прикрывающих её тело, она размахивала руками и затянула хриплым голосом странную песню:
Куда вы плывёте, в какой предел? Возьмите, возьмите меня с собой! Где мой высокий и тёплый дом? Погреть бы руки мне над огнём…— Почему она поёт такую неприятную песню? — спросила конунга Елизавета.
— Очевидно, ею владеет безумие. Не обращай внимание на эту несчастную старуху, — хмуро ответил Гаральд.
Ветер развевал седые космы колдуньи. Старуха пела:
Куда вы плывёте? Ждёт воина смерть. Вернитесь, вернитесь домой скорее! Зелёное поле, красная кровь, чёрные птицы трупы клюют…— Но как она живёт среди этого пустынного острова? — удивлялась Елизавета. — Чем питается на такой бесплодной земле?
— Собирает птичьи яйца, — предположил конунг. — Или, может быть, ловит рыб руками в мелкой воде.
— А зимой?
— В зимнее время прячется в какой-нибудь норе.
Торд, ближайший друг короля, тоже видел зловещий сон. Будто бы по берегу моря шло многочисленное войско и впереди ехала на костистом коне женщина с головою волка и пожирала людей. Она запихивала обеими руками в свою ужасную пасть кровавые куски мяса и тотчас искала глазами новую жертву.
— Скажи, что означает мой сон, конунг? — спросил Торд.
Гаральд рассмеялся.
— Победу означает твой странный сон!
Так норвежцы приплыли к Оркнейским островам, и жившие там воины присоединились к армии конунга. Здесь Гаральд оставил жену и дочерей, а сам с Олафом направился на кораблях в Англию, к устью реки Туны. Услышав о высадке норвежцев, к ним поспешил присоединиться со своими шотландцами Тостиг. С ним пришли также ирландцы и воины, приплывшие сюда из Фландрии и Исландии. Увы, всё это были люди, уже обречённые на съедение волкам и воронам, хотя на берегу никого не оказалось, чтобы помешать высадке викингов.
Норвежские корабли бросили якорь у левого берега реки Оузы, недалеко от селения Рикол, и воины Гаральда принялись опустошать окрестности. Только небольшой отряд под начальством Олафа был оставлен для охраны лагеря на побережье, а главные силы под предводительством конунга и Тостига двинулись к городу Йорку.
Но во всех соседних областях немедленно поднялся народ, чтобы выступить против врага. Английских ратников повели графы Эдвин и Моркар, и среди их войска было немало монахов и священников, пришедших сюда с оружием в руках. Битва произошла на месте, называемом Фулфордскими воротами. Сначала взяли верх англы. Однако Гаральд, вооружённый двуручным мечом, сам повёл викингов в бой. Английские ратники дрогнули и обратились в бегство. Это случилось в среду, а уже в воскресенье Йорк сдался врагу. Жители этого города признали Гаральда своим королём.
В Лондоне, где царило замешательство, не знали, какое принять решение. Король как бы очутился между двух огней. Идти на освобождение северных областей означало, что будет обнажён южный берег, где ждали высадки Вильгельма. Однако весть о падении Йорка достигла столицы в тот же день и укрепила мужество короля. Опасность на севере была непосредственной, скандинавы грабили английские земли, жгли селения, и вся Нортумбрия подпала под власть норвежского конунга. Герцог же ещё не высадился, и благоприятный для него ветер медлил дуть в сторону Англии. В надежде на затянувшееся безветрие король Гарольд решил рискнуть и бросился на скандинавов с намерением разгромить их, а потом вернуться в Лондон и снова поджидать Вильгельма. Английский король был тяжело болен, однако мужественно превозмогал недуг, скрывая своё болезненное состояние даже от близких людей. Войско его двигалось днём и ночью, и вскоре король уже вступил в Тодкастер — северную столицу Англии. Здесь Гарольд был встречен с радостью, потому что местные распри утихли перед лицом общей опасности.