Владимир Путин
Шрифт:
О борьбе с олигархами заявлял еще Борис Немцов, назначенный в марте 1997 года на пост первого вице-премьера. Эту борьбу попытался вести и премьер-министр Сергей Кириенко. Более основательно взялся за то же дело премьер Евгений Примаков, при котором началось следствие по делам компаний, входящих в «империю» Бориса Березовского, и фирм, связанных с обширным кремлевским хозяйством Павла Бородина. Однако именно эта инициатива Примакова вызвала недовольство президента Ельцина и привела к отставке премьера. Владимир Путин воздерживался до 7 мая 2000 года от действий и заявлений, которые можно было бы трактовать как усиление борьбы с олигархами. Все начало меняться в мае и июне, и под удар Генеральной прокуратуры России попали в первую очередь медиамагнаты, которые контролировали и использовали в своих интересах телевизионные компании НТВ и ОРТ, а также многие газеты. Поводом для допросов и обысков послужили масштабные финансовые спекуляции и прямое мошенничество, нанесшие ущерб государству в сотни миллионов долларов. А Владимир Путин в своих комментариях по этим делам ссылался на закон и просил не смешивать проблемы финансовых злоупотреблений и коррупции с проблемами свободы печати. У противников Путина не нашлось на этот счет никаких других возражений, кроме ссылки на финансовые злоупотребления и других олигархов, в отношении которых все обошлось предупреждениями.
Судьба Березовского и Гусинского известна. Оба они находились в бегах, жили за границей на своих виллах. Против них были возбуждены уголовные дела, и Прокуратура РФ время от времени поднимала вопрос о принудительном возвращении этих экс-олигархов в Москву.
Поражение Березовского и Гусинского стало несомненным поражением и всей российской олигархии образца 1996–1999 годов. Изменилось положение в политическом и экономическом мире России и таких влиятельнейших лиц, как Рем Вяхирев. Некоторые из самых богатых людей России стали активно претендовать на выборные должности в региональных системах власти, помогая при этом экономическому и социальному подъему депрессивных районов, используя как свои административные ресурсы, так и свои сверхприбыли. Наиболее ярким примером такого синтеза олигархического и государственного капитализма являлась деятельность Романа Абрамовича на посту губернатора Чукотского автономного округа. Этот пример лишний раз показывает, что президент В. Путин не собирался и не собирается объявлять войну всему крупному бизнесу, даже с учетом его не слишком светлого прошлого. В нашей стране до основания разрушена вся прежняя командно-административная система управления экономикой, и восстановить прежние порядки в народном хозяйстве невозможно. В этом смысле Россия прошла уже, как об этом мечтал Егор Гайдар, «точку невозврата». Но она не добралась еще и до «земли обетованной».
В России сложилась почти стихийно новая система управления отраслями экономики и ее региональными структурами. Эта система очень сложна и непрозрачна. Она неодинакова в разных отраслях и в разных регионах страны, но она действует, и наводить в ней разумный контроль и порядок нужно очень осторожно. В такой обстановке какой-то новый передел собственности или отмена результатов уже проведенной в 1990-е годы приватизации могли бы иметь для всех нас губительные последствия. Финансово-промышленные группы, разного рода объединения и холдинги, во главе которых стоят те бизнесмены, которых мы до сих пор называли олигархами, могут внести свой вклад в управление экономикой страны, но на определенных условиях. Государство нуждается сегодня в поддержке крупного бизнеса, но оно не может и дальше терпеть разного рода злоупотребления олигархических групп и их попытки влиять на принятие политических решений. Об этом, в частности, шла речь и на той встрече президента Путина с группой из двадцати одного представителя крупного бизнеса, которая происходила в Кремле в конце января 2001 года. Главными лозунгами этой встречи, по ощущению самих предпринимателей, были выражения: «Мы вне политики» и «Мы готовы послужить России». Аркадий Вольский призвал Путина не верить тем, кто говорит о заговоре бизнеса против президента. «Верить не верю, но на заметку возьму», — ответил президент. Объявляя публично о своем отказе от вмешательства в политику, крупные российские бизнесмены теряли и весьма сомнительную привилегию именоваться олигархами, и многие газеты писали о январской встрече в Кремле как о беседе «экс-олигархов с президентом». Имелись сведения и о том, что чиновники из правительства и кремлевской администрации получили указание не использовать слово «олигарх» в своих публичных заявлениях.
Олигархии как системы власти в России на данный момент нет, это признали и сами олигархи. Как отмечал журнал «Коммерсантъ-Власть», «теперь крупный капитал уже не управляет страной посредством президента, а лишь робко предлагает президенту поруководить им, капиталом» [185] . Как бы между делом о конце режима олигархии заявил и Владимир Путин. Поражение российских олигархов не сопровождалось никакими потрясениями ни в обществе, ни в бизнесе. Комментируя встречу крупных бизнесменов с президентом в Кремле, председатель совета директоров МДМ-банка Александр Мамут говорил: «При Владимире Путине бизнесу существовать легче. В стране возникла более благоприятная деловая среда». «Путин стал мягче по отношению к бизнесу», — замечали и другие участники встречи [186] .
185
Коммерсантъ-Властъ. 2001. 26 января. С. 5.
186
Независимая газета. 2001. 26 января.
Не поднялись за олигархов западная общественность и печать, как к тому призывал Борис Березовский. Да, конечно, в 1993–1996 годах в западной прессе было немало статей с похвалами в адрес таких бизнесменов, как М. Ходорковский, А. Смоленский, В. Потанин, В. Алекперов, В. Брынцалов. Однако уже тогда некоторые влиятельные американские газеты называли Анатолия Чубайса «нечистоплотным и лицемерным человеком», а Бориса Березовского даже «крестным отцом Кремля». А после финансового краха 17 августа 1998 года западный бизнес перестал видеть даже в самых крупных российских банкирах своих надежных деловых партнеров. Это и понятно, ибо сотрудничество с российскими банками принесло западным банкам и инвестиционным корпорациям не прибыли, а большие убытки. Никто не ведет на Западе кампанию в защиту Березовского и Гусинского. Напротив, здесь широко комментировали изданную в США книгу с множеством документов, разоблачающих финансовые аферы Б. Березовского, которые позволили ему за несколько лет превратиться из малоизвестного автомобильного дилера в одного из самых богатых людей России [187] .
187
Хлебников П. Крестный отец Кремля. Харкурт, 2000.
Итальянская газета «Репубблика», которая была не слишком благожелательна к Путину в 2000 году, уже 17 января 2001 года писала: «Многие обозреватели считают самым главным достижением Владимира Путина как президента победу над самой наглой, беспардонной кучкой интриганов из всех тех, которые когда-либо добивались власти, — над так называемыми олигархами. Путин сумел приструнить этих людей, которые благодаря безмерным богатствам, нажитым без труда и риска, в результате махинаций в рамках приватизации советской и государственной собственности, сумели создать параллельные структуры власти, которые, ни за что не отвечая, были способны оказывать влияние на политику российского государства и развитие российского общества» [188] .
188
La Repubblica. 2001. 17 января.
Какое государство начал создавать Владимир Путин?
Поражение олигархов в России летом и осенью 2000 года стало, несомненно, самым крупным поворотом в составе и в характере власти в нашей стране после 1993 года. Но это был и самый спокойный поворот, который по большому счету можно было бы считать и революцией сверху. Осуществить столь масштабные изменения в российской политике Владимир Путин смог только при поддержке большей части населения России, всех ее главных сословий и всех сохранившихся в стране структур государственного управления.
К концу 1990-х годов в России сложилась необычная ситуация. Народные массы были деморализованы и пассивны, а рыночная экономика мучительно и трудно появлялась главным образом в сфере торговли и услуг, в формах мелкого и среднего производства — там, где в советское время не существовало достаточно разветвленных, жизнеспособных и необходимых обществу структур. Основная часть тяжелой и оборонной промышленности, транспортных систем, космической отрасли, энергетики, металлургии и добывающей промышленности почти не изменилась с советских времен и постепенно деградировала. Деградировала и огромная государственная машина, которая хотя и с трудом, но продолжала поддерживать безопасность страны и жизнь общества, оберегая всех нас от краха и анархии. В стране сохранились двухмиллионные Вооруженные силы, где сотни тысяч офицеров, несмотря на нужду и недовольство, выполняли свой долг. Продолжали работать и сотни тысяч работников специальных служб, людей, хорошо подготовленных профессионально, но унижаемых режимом материально и морально, отодвинутых на обочину, не имеющих возможности надежно обеспечивать безопасность страны и вынужденных пассивно наблюдать за ростом организованной преступности, терроризма и коррупции.
Резко ухудшилось положение основной массы чиновничества, людей, занятых в управлении: в управлении городами и поселками, сельскими районами и областями, в администрации автономий, правительства, префектур крупных городов, даже в администрации президента, Государственной думы и других высших органов власти. Заработная плата этих чиновников существенно снизилась, а прежние привилегии в основной своей массе потеряли смысл с появлением рыночной экономики. Многие из этих людей были деморализованы, лишены ясных перспектив и стабильного руководства и перестали получать указания от политических структур. Была разрушена и почти вся система контроля за деятельностью государственных учреждений.
В еще худшем положении оказались работники милиции, прокуратуры, судебной и пенитенциарной систем, даже пожарные службы. Миллионы ученых и инженеров высшей квалификации, занятых в военно-промышленном комплексе, испытывали острую нужду и чувства униженности и невостребованности. Но те же самые чувства испытывали миллионы учителей, врачей, преподавателей вузов, деятелей культуры, чиновников среднего и низшего звена. Дело доходило до забастовок, голодовок, самоубийств ученых, учителей, офицеров, работников «Скорой помощи» и персонала исправительно-трудовых колоний. Именно эта огромная масса образованных, выполняющих свою работу и свой долг, но недовольных своим положением людей и составила политическую армию новой, не слишком обычной, государственно-капиталистической по своему социально-экономическому характеру революции.