Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне
Шрифт:
В Минске супруги навестили писателя Алеся Адамовича, и он вручил им в подарок свою книгу — «Хатынскую повесть». Это по ней чуть позже Элем Климов задумает снять фильм «Иди и смотри», но с первого раза эта затея не удастся — цензура не допустит, и фильм будет снят лишь в первой половине 80-х.
Из Кельна Высоцкий послал маме, Нине Максимовне, веселую открытку: «Мамуля! Мы тут обнаглели и шпарим по-немецки — я помню только одну фразу и везде ее употребляю. Целую. Вова». Спустя несколько дней супруги были уже в Париже, откуда вскоре должны были отправиться в круиз по маршруту Мадейра — Канары — Португалия — Марокко.
Между тем в среду, 14 апреля, в просмотровом зале Госкино
Едва в зале зажегся свет, как зампред обрушил на режиссера град претензий. Описывать их все я не стану, назову лишь самые существенные. Так, Митте было приказано вырезать несколько эпизодов с участием царского шута Балакирева (прекрасная роль Михаила Глузского). В частности, под ножницы попала сцена, где арап приходил к шуту с просьбой о защите его перед царем, а Балакирев ему объяснял, что ничем не может ему помочь: дескать, мне хоть и дозволено говорить правду, но тоже не всегда. В этой сцене зампред обнаружил прямые аллюзии между царской властью и нынешней.
Также сокращению подлежали и сцены с карликами. Из истории известно, что у Петра Великого было 86 карликов, которые изображали сенат. Чтобы получить допуск к царю, надо было сначала согнуться в три погибели, наговорить карлику кучу любезностей и, взяв его на руки, как ключ к государеву сердцу, нести перед собой. Митта этот факт изобразил в своем полотне, правда, из 86 карликов у него в кадре фигурировали только восемь. Но зампреду и этих хватило выше крыши. Кадры с карликами вызвали в нем еще большее отторжение, чем с шутом. «Это что же, намек на то, что самые маленькие становятся самыми главными? Да у нас в Политбюро все…» — тут зампред запнулся, вовремя осознав, что ляпнул что-то лишнее. После некоторой паузы он сказал, как отрезал: «Карликов тоже убрать!» Также он потребовал сменить и название фильма: «У тебя ведь комедия? Вот и назови фильм соответственно жанру и Пушкиным не прикрывайся».
Никаких возражений со стороны Митты не последовало, поскольку никаким особенным борцом с системой он не был. Для многих это стало понятно еще в 68-м году, когда он работал над фильмом «Гори, гори, моя звезда» и Госкино запретило ему снимать в главной роли Ролана Быкова, хотя съемки с ним уже начались. Вызвано это было тем, что Быков активно бился за выход другого фильма с его участием — «Комиссара» (1967) А. Аскольдова (фильм был положен на полку как «проеврейский», что после арабо-израильской войны июня 67-го было воспринято как идеологическая крамола). Быков тогда сильно обиделся на Митту, поскольку тот, по его мнению, легко от него отрекся. Вот и Высоцкий, когда узнал о том, что Митта согласился со всеми поправками к «Арапу» (даже название фильма сменил), также обиделся на режиссера, и с тех пор их некогда теплые отношения стали холодными.
Однако обида Высоцкого во многом была надуманна, поскольку его собственная позиция тоже была уязвима. Да, в среде широких масс он продолжал считаться этаким борцом с косным брежневским режимом, однако на самом деле борьба эта была всего лишь игрой в поддавки, причем в роли поддающегося выступал режим. По сути же им была куплена почти вся интеллигенция (в том числе и либеральная), посредством рублевых подачек (а денег у власти теперь было много, так как их приток обеспечивала нефть), а также некоторым ослаблением идеологических репрессий, что выразилось в том, что «игра в фигушки» была оставлена как главная забава для либеральной интеллигенции (державники этим делом брезговали).
О купле-продаже советской интеллигенции (а также народа) за «нефтяные деньги» Высоцкий в 76-м написал песню, которая должна была войти в картину «Вооружен и очень опасен» (о фильме подробно речь еще пойдет далее). Она называлась «Это вовсе не френч канкан…», где современные «уши», что называется, стояли торчком:
…Вас решили в волшебный фонтан увлечь, — Все течет, изменяется, бьет — не плачь! — Кто в фонтане купается — тот богач.«Нефтяными» деньгами режим в какой-то мере стабилизировал ситуацию в стране, заручившись лояльностью многих из тех интеллигентов, кто еще совсем недавно мастерил «фиги» в своих произведениях. Высоцкий, кстати, тоже имел свой «навар» с этих денег, но они ему, судя по всему, жгли руки, о чем он и пел в своем «Не френче канкане»:
Что, приятель, в таком раздрызге, Отупел, с нищетой смирясь! Окунайся в черные брызги, Окунайся в черную грязь…Высоцкий хлестко бичует всех тех, кто купился на эту приманку, заявляя, что «куплен этот фонтан с потрохами весь, ну а брызги летят между вами здесь». Тех же, кто еще на него не купился, он предупреждает: «А ворота у входа в фонтан — как пасть, — осторожнее: можно в капкан попасть!..» Однако тех, кто увернулся от этих «брызг», в стране не так уж и много — он почти всех накрыл. Поскольку, как верно замечает Высоцкий: «Если дыры в кармане — какой расчет?! Ты утонешь в фонтане — другой всплывет».
Отметим, что именно «нефтяная игла» в скором будущем погубит СССР. Дело в том, что, когда все только начиналось (а нефть стала «мировым товаром» с 1968 года), Советский Союз умудрялся и нефть на Запад гнать, и свое производство развивать. Однако именно со второй половины 70-х, ошалев от нефтяных прибылей, советское руководство станет все больше надеяться на них в ущерб развитию собственного производства. Тогда в высшем советском руководстве боролись две концепции экономического развития: первую отстаивал председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин и близкие к нему деятели из «русской партии» (Кирилл Мазуров, Петр Машеров, Владимир Долгих, Константин Катушев) — сутью этого пути было развитие перерабатывающих отраслей, особенно в азиатском регионе страны, то есть на базе имеющихся там природных и трудовых ресурсов. Вторую концепцию отстаивали «украинцы» (Брежнев, Подгорный, Кириленко, Черненко, Тихонов, Щербицкий), которые предлагали именно развитие сырьевых отраслей. Победили в итоге последние, поскольку этот путь давал более быстрый эффект, чем косыгинский (там требовались крупные, долгострочные капиталовложения). К чему привел этот выбор, мы теперь знаем: к середине 80-х прибылями от нефти в СССР заменят фактически всю экономику. А ведь мировые цены на «черное золото» зависят от игры на бирже. Вот этой игрой и воспользуются американцы: в 85-м договорятся с саудовцами и обрушат цены на нефть до критической отметки. С этого момента и начнется финальный этап в деле развала СССР.