Владивосток - Порт-Артур
Шрифт:
Не успевший уйти на мелководье "Бобр" после жаркого артиллерийского боя был потоплен "Кассаги", из экипажа спаслось четверо моряков, которых утром подобрали с торчащего из воды рангоута канонерки японцы, и еще восемнадцать, добравшихся до берега на последней чудом сохранившейся маленькой шлюпке. Из девяти офицеров корабля уцелели лишь получившие легкие ранения командир канонерки Александр Александрович Ливен и мичман Георгий Сигизмундович Пилсудский. Они и еще семь здоровых или легко раненых матросов, высадив остальных, имевших более серьезные раны и ожоги на берег, смогли через два дня добраться на своей изрядно текущей шлюпке до Дальнего. Оставшиеся на берегу моряки попали в плен. Оказанная им срочная медицинская помощь для троих оказалась без преувеличения спасительной...
"Тацуте",
По такому счастливому случаю были немедленно уничтожены почти все уцелевшие на авизо запасы сакэ и коньяка. Увы, судьба впоследствии жестоко посмеялась над возликовавшими японскими моряками, и лучше бы было их кораблику быть разбитым о камни сейчас, когда у его экипажа были все шансы на спасение...
У русских в схватке со своими визави погиб миноносец "Статный". Экипаж его был спасен систершипом - "Стройным", поспешившим после этого выйти из боя. Японцы не смогли удержать на плаву получивший минное попадание "Синономе". Похоже, что оно было случайным, по крайней мере, никто из русских миноносников на это деяние не претендовал. Но главным итогом всей этой рубки было то, что почти все боевые корабли японцев рванулись в сторону разгоравшейся стрельбы, оставив конвоируемые транспорты без охраны.
Это позволило ударной группе во главе с "Новиком" подойти на расстояние торпедного выстрела к транспортам и подорвать четыре из них. Три записали на свой счет миноносцы, еще один - заслуга самого "Новика". Увы, после первого же взрыва мины отряд был атакован крейсерами "Акаси" и "Нийтака" при поддержке шести миноносцев. Не слишком прицельно расстреляв оставшиеся в аппаратах торпеды, русские предпочли отойти за явным преимуществом японцев. Более скоростные, по крайней мере, по всем справочникам, японские миноносцы не смогли догнать своих русских коллег, или, скорее, поостереглись лезть под орудия "Новика". "Паллада" с тремя миноносцами вообще не нашла японские транспорты и на рассвете вернулась в Порт-Артур, не выпустив ни одного снаряда или мины. Именно этот "успех", судя по всему, и привел к заменене Макаровым ее командира Сарнавского на кавторанга Ливена.
"Диана" же не вернулась совсем...
Обстоятельства последнего боя "богини охоты" (прозвище "сонной богини" было прочно похоронено) стали известны из доклада сопровождавшего ее "Выносливого", кое-как доползшего до Порт-Артура на последних лопатах угля уже в полдень следующего дня. Бывшего же с ним в паре "Грозового" в Артуре дождались не скоро - поврежденный корабль под командованием дважды раненого, но так и не ушедшего с мостика кавторанга Шельтинги, смог дойти лишь до Дальнего, где и был немедленно введен в док. Первые подробности русские узнали только от бывшего в этом бою старшим офицером крейсера Семенова, сумевшего бежать из японского плена и добраться через Сайгон на эскадру Чухнина.
Назначенный Макаровым командиром "Дианы" вместо оскандалившегося Залесского капитан первого ранга Иванов 1-й транспорты противника нашел. Более того, он идеально провел атаку, в которой миноносцы добились двух торпедных попаданий, увы - в один и тот же транспорт, быстро исчезнувший с поверхности моря, а "Диана" повредила второй, притопившийся по верхнюю палубу, но севший на грунт. Но когда после опустошения всех минных аппаратов и появления в темноте силуэтов явно боевых кораблей Семенов спросил:
– Ну что, Николай Михайлович, ворочаем к Артуру? Мины практически все выпущены. Кроме одной в носовом минном отделении, но Мяснов
После недолгой паузы последовал спокойный ответ командира:
– Рано пока, Владимир Иванович. Пусть наши артиллеристы еще поработают, полагаю, что вполне успеем пару-тройку транспортов продырявить хорошенько...
Иванов решительно повел "Диану" дальше вглубь растянувшейся группы японских транспортов. Двенадцать, после экспресс-модернизации, шестидюймовок и дюжина трехдюймовок крейсера вели беглый огонь по любой мелькавшей в темноте тени. Единственной видимой наградой для артиллеристов стал взрыв, осветивший полнеба после попадания одного из их снарядов. Небольшой транспорт "Коба-Мару", перевозивший боеприпасы для артиллерийских парков второй армии и запас инженерной взрывчатки, разнесло в пыль. С полдюжины японских транспортников и их грузы пострадали от снарядов "охотницы" не столь эффектно, но тоже довольно серьезно. Впрочем, далеко не все транспорты получили снаряды собственно с "Дианы". В неразберихе ночного боя японцы, атакуя русский крейсер в гуще своих трампов, и сами не один раз всаживали снаряды в свои корабли и суда.
Давно пропали в темноте сопровождавшие крейсер миноносцы, зато то с одной, то с другой стороны начали вылетать в атаки на крейсер японские истребители. С полчаса их атаки удавалось отбивать без потерь, но когда подоспела пара крейсеров Четвертого боевого отряда, "Нанива" и "Такачихо", стало хуже. Они тоже рванулись было в бой с "Баяном" и "Аскольдом", но отстали от более быстроходных и современных коллег. Потом изменили курс и пошли на взрывы торпед, выпущенных отрядом "Новика", и снова не успели к месту боя. Но в результате этих метаний оказались в итоге неподалеку от того места, где бесчинствовала "Диана". Какое-то время артиллеристам "богини" удавалось совмещать обстрел атакующих миноносцев и перестрелку с крейсерами, но, в конце концов, одиночный корабль, подвергавшийся постоянным атакам со всех сторон, получил закономерную торпеду от подкравшегося в темноте "Муракумо". Иванов попытался уйти, направив раненый крейсер в ту часть горизонта, откуда никто по нему не стрелял, оторваться от противника, но "рано" уже превратилось в "поздно".
По идиотской, как всегда и бывает на войне, случайности, курс, выбранный Ивановым, выводил "Диану" прямо к месту, где тихо покачиваясь на зыби, стоял на якоре "Фудзи". Командир броненосца, капитан первого ранга Мацумото, мудро решил не рисковать своим слишком ценным для Японии броненосцем в ночном бою. Он уже дважды корректно, но твердо отказал главному артиллеристу броненосца в просьбе об открытии огня.
Но когда комок стреляющих друг по другу кораблей сам покатился в его сторону, ему поневоле пришлось принять участие в обстреле "Дианы". Командир "Фудзи" неверно истолковал поворот русского крейсера в его сторону. Ему показалось, что русские разглядели в темноте его броненосец, на котором только-только развели, наконец, пары, и пошли на него в торпедную атаку.
Первый залп лег перелетом за кормой "богини". Среди пяти всплесков от шестидюймовок как две корабельные сосны среди кустов выделялись взрывы снарядов носовой башни главного калибра. На противостояние двенадцатидюймовым снарядам проектировщики крейсеров русского флота не закладывались. Да и невозможно в принципе защитить корабль в шесть с небольшим тысяч тонн от попаданий снарядов такого калибра. Иванов понял, что не зря он перед боем переоделся в чистое.
Уйти на скорости двенадцать узлов - а после подрыва торпеды и с заклиненным правым валом больше дать было невозможно - практически нереально. Сзади настигает пара крейсеров, миноносцы атакуют уже со всех сторон, а отбиться от броненосца, перекрывающего единственный путь к спасению, тем более не получится. Остается только попытаться продать свою драгоценную шкурку подороже и доказать японцам, что канлодка "Кореец" в русском флоте - отнюдь не исключение из правил. "Эх, жалко, что мы перезарядить носовой аппарат не успели!" - посетовал Иванов собравшимся возле него офицерам.