Владычица Подземелий
Шрифт:
В воздухе стоял тяжелый запах. И его никак нельзя было назвать приятным. Кэшел сморщил нос и подошел ближе к жертве. Над головой шуршали ветки, но само дерево стояло неподвижно.
Лист продолжал медленно закручиваться вокруг жертвы. Его изогнутые зубчатые края походили на клыки морского демона.
Получавшийся из листа стручок уже туго спеленал свою жертву и начал приобретать коричневый оттенок. Кэшел мог бы разрезать лист ножом, когда тот был еще зеленым и гибким, но побоялся задеть человечка.
Сейчас он держал наготове
Кэшел замер на месте, прислушиваясь к внутреннему голосу. Но голос молчал. И юноша понял, что нужно действовать, не ожидая подсказок. Он присмотрелся к ветке, еще раз оценив ее толщину. Затем поднял посох и нанес удар по тому месту, где она крепилась к стволу дерева.
Если бы перед ним был дуб или, что хуже, кизил, то ему в лучшем случае удалось бы лишь поцарапать кору. Но это дерево оказалось не таким прочным; по твердости оно напоминало грушу. Ветка сломалась, не выдержав удара, и упала на землю вместе с жертвой.
Из зарослей кустарника позади дерева раздались пронзительные звуки, словно ветер сталкивал между собой медные горшки.
Кэшел наклонился и дотронулся до плеча маленького человечка левой рукой. В правой он все еще сжимал посох, опасаясь ответных действий дерева. Лист на обломанной ветке раскрылся, вывернувшись в обратную сторону. Он пульсировал и подрагивал, словно живое существо, бившееся в предсмертной агонии.
Юноша продолжал наблюдать за деревом. Тильфоза сделала к нему несколько шагов и остановилась, не решаясь подойти ближе.
Спасенный человечек закашлялся и попытался глубоко вздохнуть. Тело его покрывала какая-то жидкость, по всей вероятности, сок листа. Он заморгал, начиная, похоже, понимать, что с ним произошло.
— Я позабочусь о нем, — предложила Тильфоза и, опустившись на колени перед человечком, подсунула под его голову руку, в которой сейчас уже не было кинжала.
Кэшел выпрямился и подвел итоги наблюдений. Листья странного дерева закрывались, будто лепестки лотоса на ночь. Запах, ощущавшийся вначале, испарился. От него не осталось и следа.
Юноша посмотрел на сломанную ветку. Из нее струился темный густой сок. На земле развернутый лист уже сморщился и напоминал высушенную на солнце кожу. Кора сломанной ветки постепенно осыпалась.
Из зарослей калины и акации к нему стали выползать такие же человечки. Все они были голыми, как мужчины, так и женщины. Несколько женщин держали на руках крошечных детишек, похожих на полуторамесячных щенков комнатных собачек. Кэшел не заметил у человечков ни оружия, ни инструментов. Они подходили к нему все ближе, вытянув вперед руки ладонями вверх.
Кэшел тоже вытянул вперед пустые руки, чтобы поприветствовать незнакомцев. Их было очень много. Если все они пришли из той деревушки, в которой недавно они с Тильфозой побывали, то в каждом домике должно было проживать не меньше дюжины.
— Достопочтимые господин и госпожа! — закричал тонким голосом пожилой мужчина, стоявший впереди. —
— Добро пожаловать в нашу Страну, — хором поддержали его остальные.
Их голоса напомнили Кэшелу кваканье лягушек весной. Он улыбнулся, подбадривая Тильфозу, и позволил человечкам обступить их со всех сторон. Местные жители показались ему безобидными и доброжелательными.
Глава четырнадцатая
Шарина стояла на борту пятипалубной триремы рядом с капитаном возле деревянной мачты, выкрашенной в лазурный цвет. Ее установили совсем недавно, переоснащая «Короля Островов» для участия в боевых действиях.
Здесь же на шкафуте находилась и Теноктрис, негромко читавшая магическое заклинание. Голос волшебницы заглушался шумом ветра, а от посторонних глаз ее закрывало полотнище паруса, заменявшее защитный полог. Но все равно моряки старались не смотреть в ее сторону.
Света и воздуха Теноктрис в ее убежище хватало, а Шарина в любой момент была готова принести ей все, что могло понадобиться, точно так же, как в королевском дворце в Вэллисе. Обычно магический свет закрывал солнце красной или голубой дымкой, но сейчас вспышки были такими редкими, что команда ничего не замечала.
Капитан отдавал распоряжения команде через трубача. Тот сидел на кормовой части борта. Услышав приказание, он подносил к губам инструмент и трубил условный сигнал.
— Прекратить грести! — приказал капитан Сей. — Расправить парус!
Офицеры на палубе хором дублировали приказания, обильно сдабривая их площадной бранью. Шарина уже изучила ругательства и понимала, какие распоряжения относятся к солдатам, а какие к морякам. Разница в методах, применяемых младшими офицерами и погонщиками мулов, заключалась лишь в том, что первые не пользовались кнутом. По крайней мере в королевской армии.
Пока команда готовила шкоты, чтобы растянуть парус и поймать попутный ветер, гребцы отдыхали и могли размять ноги. Скамейки были мокрыми от пота, ведь им пришлось трудиться под прямыми лучами солнца, почти в полном безветрии.
Король Карус спрыгнул на палубу и встал рядом с Шариной. Капитан Сей сделал шаг ему навстречу, чтобы поприветствовать, но Карус энергично замахал рукой.
— Продолжай заниматься своим делом, Сей, — приказал он. — Каждый на этом корабле должен заниматься своим делом.
Свободные от вахты офицеры чокались чашами с вином, разбавленным на две трети водой. От столкновения кубков друг с другом раздавался дребезжащий звук. Помощники судового писаря, носившие при себе восковые дощечки со списками, проверяли имена тех, кто стоял на вахте. Военная служба вовсе не подразумевала знания грамоты, и Шарину очень удивило, что на «Короле Островов» даже низшие чины умеют читать и писать свое имя, и, кроме того, могут понимать пароли, нацарапанные на глиняных черепках.