Владычица Подземелий
Шрифт:
— Кэшел! — вскрикнула Тильфоза, хватая за руку.
На мгновение Кэшел решил, что таким образом она собирается предотвратить драку, но, обернувшись, он наконец увидел то, на что были обращены все взгляды. Успокоившись, он пригляделся получше.
По набережной двигалась похоронная процессия. Впереди шел высокий мужчина в длинном черном плаще с капюшоном, закрывавшим его лицо. Следовавшие за ним катили двухколесную тележку, на которой стоял цинковый гроб. Головы мужчин покрывали остроконечные шляпы с траурными черными перьями и лентами. Две женщины с непокрытыми головами били в барабаны.
Лицо лежавшего в гробу покойника прикрывала вуаль. Кэшел, после досадной оплошности с продавщицей, уже не мог сказать с уверенностью, кого — мужчину или женщин — хоронят. В свете фонарей, которые несла траурная процессия, рубаха умершего казалась темно-зеленой.
Наблюдая за плавно катящейся по улице тележкой, Кэшел, сам не зная почему, мысленно перенесся в свое детство, когда в дни сбора храмовых податей в его деревню привозили из Каркозы образы Великих Богов.
Процессия свернула к ведущей к храму насыпной дороге.
— Простите меня, господа, — неожиданно обратилась к стоявшим в проходе мужчинам Тильфоза. — Мы не местные. Вы не скажете, кто это?
Мужчины повернулись на ее голос. Один из них, оказавшийся лицом к лицу с Кэшелом, отпрыгнул назад, будто увидел перед собой огромного быка.
— Да поможет мне Пастырь! — прошептал он, стряхивая со своей рубашки выплеснувшуюся на нее из кружки пивную пену.
Тем временем процессия уже подошла к храму, и ворота его приоткрылись. Поставив тележку перед ними, мужчины отошли назад. Женщины принялись бить в барабаны с еще большим остервенением.
— Мне кажется, госпожа, что это хоронят Тадбала Бессинга, сына сапожника, — ответил наконец один из посетителей таверны. — По крайней мере люди говорили, что он умер прошлой ночью. Но даже если это не Тадбал, то скоро его все равно привезут сюда.
— Нет, — не успокаивалась Тильфоза. — Вы меня не поняли. Меня интересует высокий человек в капюшоне, он — священник?
Мужчины переглянулись между собой.
Кэшел решил объяснить им причину любопытства Тильфозы, а заодно и напомнить о необходимости соблюдать при разговоре с девушкой правила этикета.
— Мы чужестранцы, понимаете?
— Ладно, объясняю, — сказал тот, что пролил на себя пиво. — Он — один из Девяти. Они заботятся о мертвых.
— Здесь, в Сунге, такой обычай, — добавил второй.
В это время из храма вышел человек, как две капли воды похожий на того, о котором расспрашивала Тильфоза. Вдвоем они втащили покойника внутрь. Двери храма захлопнулись. Траурная процессия повернула обратно.
Кэшел поежился. Ему не было никакого дела до местных обычаев, если только, конечно, его не попытаются скормить дереву или устроить еще что похуже. В деревушке Барка, если достаток семьи не позволял купить для покойника деревянный гроб, умершего хоронили завернутым в простыню, и Кэшел уже давно свыкся с тем, что в разных поселениях по-разному относятся к самой смерти и к умершим. Решат жители Сунга выбрасывать трупы в реку на корм рыбам — ну что ж, это их личное дело.
— Их что, девять, этих священников? Или Девять — это просто какое-то название? — не унималась Тильфоза.
— Я и сам не знаю, госпожа, — не слишком охотно стал объяснять первый мужчина. — Больше, чем втроем, их вместе не видели.
— Тильфоза, думаю, нам следует позаботиться о ночлеге и еде, — вступил в разговор Кэшел.
Мужчины вновь обменялись взглядами и, распахнув вторую створку трактирной двери, немного посторонились, предоставив чужеземцам возможность войти.
— Вы уже нашли то, что ищете. Здесь есть все, что вам нужно.
— Спасибо, — благодарно кивнула Тильфоза и, высоко подняв голову, ступила через порог. Ни дать, ни взять — королева.
Шарина наблюдала за происходящим, стоя на корабельной палубе у мачты. Вдоль берега на веслах, чтобы снова не сесть на мель, оказываясь порой в опасной близости друг от друга, что не могло не тревожить их капитанов, проплывали громадные триремы. На их палубах уже стояли готовые отразить атаку неприятеля — как со стороны берега, так и с моря — баллисты. Тяжелые стрелы, способные с небольшого расстояния пробить корму вражеского корабля, кучками лежали неподалеку.
Карус пересел с «Короля Островов» на легкую восьмидесятивесельную галеру. Прежде, при Валенсе Третьем, это одномачтовое парусное судно служило для перевозки собранных податей. После того как правителем Островов стал Гаррик, все подобные суда в целях укрепления королевского флота переоснастили и стали использовать для военных нужд.
Рядом с Шариной на корме флагманского корабля стоял адмирал Зеттин. Он, как и девушка, провожал взглядом небольшое судно, на борту которого находился король. Лорд Валдрон, находившийся на палубе «Повелительницы восхода», также не сводил с него глаз, похлопывая рукой по ножнам.
Военачальников пугали произошедшие с принцем перемены, они даже не подозревали, что в теле Гаррика может находиться его грозный предок. Не раз за последние дни глаза принца вспыхивали огоньками ярости, поэтому никто из приближенных даже не осмелился оспорить его решение лично провести разведку, высадившись на берег Лаута с отрядом Кровавых Орлов.
Галера уже почти достигла берега. Маленький корабль, не имея тарана, шел против течения только за счет усилий гребцов, будто бегун, пробирающийся через толпу; вскоре его днище заскребло по песку, и он остановился в двадцати футах от суши.
Галера накренилась на правый борт, с нее спрыгнули солдаты из отряда Кровавых Орлов, лишь на время ставшие гребцами. Командовал ими человек в серебряных доспехах, с золотой короной вместо шлема, надеть который так просила Шарина. Король Карус.
Солдаты выстроились в одну линию и, зажав в левой руке щиты, направились к растянувшейся по прибрежной полосе рыбацкой деревушке. В дверях одного из домов появилась женщина с горшком в руках. От изумления она прикрыла рот рукой, но тут же, бросив горшок на землю, с криками убежала в глубь острова.