Владычица ветров
Шрифт:
– Синяки тоже!
– стоя над ним, выдал Дир.
Ведающая расхохоталась, поднимаясь из воды, и позабыв, что мокрые вещи неприлично облепили тело.
– Деревянный меч, значит!
– проговорила она, повернулась к развалившемуся в бадье принцу и провела большим пальцем над бровью, намекая на шрам, который по мнению большинства получен за отвагу в сражении с сильнейшим противником. Его высочество округлил глаза.
– Откуда ты знаешь?
– Ведьма!
– процедил нетерпеливый Этан, приплясывая рядом.
– Иди сюда!
– поманила его Тора, и тот, уставившись на ее грудь, сделал шаг вперед.
– Кхе-хе!
– прокашлялся Дир, намекая, что брату не стоит слишком уж таращиться.
Зеленые
– Нет ничего страшного. Это у тебя реакция на пыльцу. Принеси мою сумку, там есть баночка с мазью.
Этан быстро принес необходимое и ведьма нежными тонкими пальчиками нанесла на щеку мужчины сероватую мазь.
– Подержи немного и воспаление пройдет. Да и царапины быстро затянутся.
– Заверила Этана Тора.
– Хорошо, - протянул он, глазея на грудь, облепленную тонкой тканью рубахи.
– Сегодня бал в честь праздника... Я хотел...
– Я вижу чего ты хочешь!
– оборвал его на полуслове брат.
– Да хочу! Отдай мне ее хотя бы на вечер! Она будет сопровождать меня на балу.
– Капризно требовал зеленоглазый.
– Я одену ее в красивое платье и поведу с собой!
– Нет, я сказал!
– рассердился его высочество Дир. Он и не планировал принимать участие в мероприятии. Максимум, собирался выпить пару бокалов, показаться в толпе разодетых вельмож, отшить пару барышень из богатых семей и вернуться в покои, чтобы выспаться. Но внезапно все изменилось. Причина тому - соперничество.
– Если у тебя все, можешь покинуть нас?
– надменно вопросил-потребовал Дир, дернув Тору за колени. И она, не удержав равновесия, упала в воду, выронив сумку на пол.
Этан снова недовольно уставился на Тору, пнул черпак на полу и вышел.
– Вернись к занятию!
– приказал своей ведьме принц. Девушка села удобнее.
– Продолжай!
После посещения Этана, у него снова испортилось настроение.
– Могла бы и не залечивать ему раны! Я бы вечером повеселился, как он на балу красуется с опухшей, исцарапанной миной, рассказывая о какой-нибудь неистовой девице или маленьком котенке!
– проговорил Дир.
– Почему вы все время ссоритесь?
– никак не могла понять этого ведающая.
– Нам есть, что делить.
– Соизволил объяснить он.
– Глупо. Все давно разделено до вас! Судьба все разделила.
– Я не спрашивал твоего мнения!
– он резко поднялся.
Встал во весь рост, и сверху вниз смотрел на нее.
– Вода остыла! Сама помоешься и выйдешь ко мне!
Замотавшись в лежавшую на стуле простыню, принц скрылся за дверью в другой комнате. Тора вымыла от пыли волосы, отжала свой убогий, насквозь промокший наряд и постаралась без ущерба для себя вылезти из бадьи. Снова отжала одежду и оделась. Пальцами расчесала локоны, чтоб не сильно путались, сплела косу и, набрав грязную воду обратно в ведро, пошла выливать. Дир к тому моменту дремал на кровати, лицом вниз. Проснулся он только, когда ведающая вернулась.
– Разбуди меня через час!
Тора развела огонь в камине и накрыла принца одеялом.
Как пробираются смертоносные крысы в помещение, неся с собой болезни, не слышит никто. То, как перебирают по камням маленькие когтистые лапки, остается совершенно беззвучным для спящих. Хотя Шелтон мог побиться об заклад, что уж ведьма то услышала бы даже его дыхание. Но, похоже, сегодня ей было вовсе не до него. В покоях принца кружила целая стая служанок. Бабы шумели хуже чем осы. Впрочем, если бы насекомые были гораздо больше, размером с человека, то, наверное, осиное гнездо производило именно такой гул. Ведьма стояла голая в центре комнаты, а служанки крутились вокруг нее, надевая на девушку белье, юбки. Попутно они не упускали возможности отпустить ей пару затрещин, больнее ущипнуть или кольнуть, прижечь ее горячими щипцами, завивая волосы. Иногда они вырывали клок волос и смеялись. Шелтон бы порадовался и тоже посмеялся, да только глядя на терпеливость ведьмы и на издевательства, ему вовсе не было радостно. Скорее совестно. Она испытала на себе презрение низшего сословия, наказания и волю сильных мира сего. И вот сейчас, в довершение ко всем бедам, ее убьют... А сколько она прожила? Успела ли порадоваться жизни, полюбить?
Тем не менее, стоя за стеной, он целился прямо ей в сердце, прогоняя сострадание. Держал трубку у губ и ждал, когда же путь для крошечной отравленной иглы освободится. Главное приложить больше усилий в собственное дыхание, чтобы игла вошла глубоко в тело, а не застряла в одежде, всего лишь оцарапав кожу.
Только он прицелился и собрал весь воздух из легких, чтобы выдохнуть, как на его голову обрушился огромный кулак, напрочь лишив сознания...
Когда Шелтон пришел в себя, то лежал спеленатый веревкой, как младенец. Его бережно уложили у стены в тайном коридоре, отобрав оружие. Сейчас оно было сломано и валялось на полу. Ноги в вязанных из соломы тапочках растаптывали останки несчастной трубки.
– Какая же она красивая!
– шепотом восторгался ведьмой монах.
– Ты просто идиот, если решил убить такую красоту! Ею любоваться надо. Она истинная дочь Нараду. Лисьи, заостренные глаза, острый подбородок, скулы. Она очень похожа на него. Нос и губы матери. Его высочество умеет выбирать платья. Малышке к лицу!
Убийца слушал монаха и пытался понять, почему он не обнаружил его приближения? Неужели он так сосредоточился на цели, что не обращал внимания на тылы? Как он мог подпустить к себе монаха? Одеяния должны были шуршать, а соломенная обувь не могла быть бесшумной!
Пожалуй, Мартиса рано списали со счетов. Он не утратил хватки, и сила оставалась при нем даже таком преклонном возрасте.
– Ну все, голубчик, пора домой!
– улыбаясь во все зубы, монах повернулся к крысе, ухватил его за ворот и потащил по полу вдоль узкого коридора, продолжая нахваливать ведьму. Шелтон всерьез задумался, сможет ли он обратить оружие против друга и наставника? Мартис до такого не опустился - он просто обезоружил убийцу, и ведет себя с ним, как с мальцом.
В конце коридора слышались звуки музыки и голоса придворных. Свечи в лампах отбрасывали отсветы на одеяние принца. В честь праздника ему следовало бы нарядиться во что-то более яркое, однако, его высочество, как и раньше, предпочел так любимый им черный камзол из ткани с голубым отливом, украшенный множеством мельчайших деталей, прошитый серебряными и золотыми нитями. Аккуратный тонкий венец придерживал темные волосы. Тору он приказал нарядить в атласное платье цветом напоминавшим оттенки заката: мягкий розовый от плеч переходил в красный и малиновый. Несмотря на очень смелый выбор цвета, платье смотрелось на ведьме не вульгарно, а скорее волшебно. Ей даже не понадобились бусы или серьги, чтобы довершить облик. Дир гордился собственным выбором наряда и выбором сопровождавшей его женщины. Он шел впереди, зная, какое впечатление произведет его появление вместе с ведьмой в обществе. И уже предвкушал пересуды, слухи, и откровенную зависть некоторых.
– Мне напомнить о том, как ты должна себя вести?
– не оборачиваясь, спросил он.
– Держаться позади тебя и ни с кем не разговаривать?
– уточнила ведьма.
– Молодец!
– похвалил ее Дир.
– И предложения о танце отклоняй. Хотя, думаю, никто все равно не подойдет к тебе. Если только Этан... Ему отказывай!
– Значит, остальным можно говорить "Да"?
– проронила Тора. Принц резко остановился и посмотрел на нее так, словно уже в мыслях бил ее кнутом.
– Могла бы и догадаться, что ты так скажешь, - вздохнула Тора.