Владыка Асгарда

Шведов Сергей Владимирович

– Меня прислала княгиня Леля. Она очень надеется, что ты сумеешь повлиять на Студеня, и он отпустит двух витязей, захваченных в полон.

– У тебя устаревшие сведения, боярин. Ты слишком долго добирался до Оскола. Витязь Божидар стал мужем хозяйки Муромских лесов Деваны. А сын Лели Мортимир похищен гарпиями богини Мораны.

От таких новостей Ермень даже ахнул, но ему даже в голову не пришло, заподозрить тетку во лжи. У княгини Турицы были свои осведомители во всех окрестных землях. Любого стороннего человека могла смутить скорость, с которой новости достигали ушей старой колдуньи, но только не Ерменя. Он сам не раз пересылал Турице весточки с помощью самых обычных голубей.

– Надеюсь, ты вернулся ко мне не с пустыми руками, племянник? – спросила Турица с усмешкой. – И сумеешь

порадовать меня хотя бы добрыми вестями, если уж тебе не удалось справиться с порученным делом.

– Княгиня Леля сочеталась браком с царем Таксаком, а между Волохом и сарматами заключен тайный договор.

– Князь Хорс знает об этом?

– Почти наверняка, но почему-то молчит.

– Странно, – задумчиво проговорила Турица. – А ведь князь Сколотии далеко не дурак.

– Возможно, он знает об узах, связывающих Таксака и Лелю больше, чем я. – Хочешь сказать, что моя внучка напустила колдовские чары на царя Сарматии? – усмехнулась Леля.

– Мне показалось странной дружба Лели с Хозяйкой Муромских лесов Деваной, которую волкодлаки считают земным воплощением дочери Перуна. Причем союз с Деваной Леля навязала Волоху. Что, кажется, не понравилось твоему сыну. Во всяком случае, он при первой же возможности попытался избавиться от лесной колдуньи, выдав ее Студеню. Но, если верить твоим словам, Студень не оправдал его надежд.

– А зачем Студеню понадобилась Девана?

– Вампирша Велена сказала мне, что нынешний владелец замка Цепень влюбился в юную богиню.

– И ты ей поверил? – презрительно усмехнулась Турица.

– Все бывает, княгиня, – пожал плечами Ермень. – Страсть порой заставляет нас совершать безумные поступки. Кто-то жаждет обладать богинями, кто-то отдается турам, а кто-то троллям.

– Ты забываешься, боярин! – зло прошипела Турица.

– Просто мне надоело действовать вслепую, дорогая тетушка, – в свою очередь взъярился Ермень. – Мне уже шестьдесят лет. А по твоей милости я попадаю впросак, как мальчишка. Ты послала меня в Угорье к людям, которые не захотели встретиться со мной.

Я прождал их седмицу в усадьбе боярина Нечая, но они так и не пришли.

– Иди, боярин, – махнула рукой Турица. – Возможно, ты в чем-то прав. Но об этом мы поговорим позже.

Ермень почувствовал себя если не счастливым, то, во всяком случае, удовлетворенным. Разговор, которого он откровенно побаивался, завершился вполне мирно – взаимным признанием ошибок и прощением обид. Сегодняшнее миролюбие Турицы воистину не знало границ. Княгиня не только простила боярина, но и прислала ему к ужину великолепного вина.

– Турица ждет гостей? – спросил Ермень у служки.

– Да, боярин, – склонился в поклоне смазливый отрок. – Темник Хмара обещал навестить княгиню в ближайшие дни.

Вот для кого, оказывается, Турица приготовила вино. Скажите пожалуйста – темник Хмара. А давно ли этот Хмара был простым мечником князя Авсеня! Ныне же под его рукой вся Себерия, и благородная Турица, дочь царя альвов, жена рахмана Коломана вынуждена склонять голову перед орланом, чьи предки никогда не сидели на княжьих столах. По всему выходило, что гордая Турица должна была возненавидеть выскочку. Однако все получилось далеко не так. Темник Хмара и Турица, неожиданно для Ерменя, стали большими друзьями. Поначалу боярин полагал, что виной этому страсть, но, пораскинув умом, он пришел к выводу, что властолюбивая дочь альва любить вообще не способна. Да и годы ее были не те, чтобы терять голову из-за мужчины. Здесь была какаято тайна, которую боярину еще предстояло разгадать.

Выпив вина и плотно отужинав, Ермень уединился в своих покоях. Точнее, в покоях, которые он считал своими. Так уж получилось, что сын рахмана Приама, дожив до седых волос, не обрел ни семьи, ни угла, который он мог бы назвать родным. Где-то в Биармии был городок, который не шибко щедрый князь Волох передал во владение своему двоюродному брату. Ермень, обиженный таким пренебрежением, в городок не поехал. Хотя исправно получал через приказных выход с его обитателей. Впрочем, дань эта была столь невелика, что и вспоминать о ней не стоило. Если бы не поддержка тетки Турицы, Ерменю, чего доброго, пришлось бы ходить по миру с протянутой рукой. А ведь он ведун Велеса, высокого ранга посвящения. И знатность происхождения позволяла ему занять высокое положение среди волхвов Скотьего бога, а то и стать кудесником. К сожалению, Ермень пока не был готов к тому, чтобы, отринув от себя все земное, беззаветно служить избранному богу. К тому же он слишком хорошо понимал, что без больших средств и высоких покровителей ему не пробиться к вершине Иерархии сквозь плотные ряды бородатых старцев. А быть мелким служкой в храме Велеса где-нибудь на окраине Себерии ему не хотелось.

Шум во дворе заставил Ерменя насторожиться. Боярин подхватился с места и приник к окну, приоткрытому по случаю ночной духоты. Темник Хмара, которого боярин опознал почти сразу, ловко спрыгнул на каменные плиты двора. Свита орлана была немногочисленной и состояла, видимо, из самых преданных ему людей. Похоже, Хмара не хотел, чтобы о его близких отношениях с княгиней Турицей узнали в окружении Яртура. Ерменю вдруг пришло в голову, что осведомителем кагана может стать никто иной, как бедный биармский боярин, забытый богом Велесом и своей родней. Конечно, Яртур Ерменя не любит, и это еще мягко сказано. Более того, он считает его убийцей своей матери, княгини Лады, что верно лишь отчасти. Ибо стрелу в Ладу действительно послал Ермень, но приказал ему это сделать князь Волох. И уж конечно, Яртур не настолько глуп, чтобы этого не понимать. Тем не менее, каган если и не простил своего отца, то, во всяком случае, сохранил ему жизнь. И речь тут, конечно, шла не о великодушии. Просто Яртур знал условия договора, заключенного Слепым Бером с богом Вием, и не хотел запускать колесо смерти, которое наверняка истребила бы его род. К сожалению, князь Волох не оценил благородство (пусть и вынужденное) своего сына и готовил против него мятеж. Об этом мятеже и его участниках Ермень тоже мог бы много чего рассказать кагану Яртуру, если бы тот согласился его выслушать. У сына Приама на примете был один человек, который мог бы помочь своему знакомцу открыть кагану глаза на бесчинства его родственников. Звали этого человека боярин Бутуй. Нельзя сказать, что этот Бутуй души не чаял в Ермене, но у биармского боярина было под рукой надежное средство, чтобы заставить аса сплясать под свою дудку. Сын Бутуя витязь Божидар стал, благодаря своей матушке Злате, участником заговора. И теперь от Ерменя зависело, обелить молодого человека в глазах Яртура или облить его грязью. К сожалению, боярин слишком мало знал о заговоре, в котором, похоже, участвовали не только люди, но и нелюди. Ерменю предстояло еще немало потрудиться, чтобы предстать пред очи кагана во всеоружии. Он даже не знал точно, кто стоит во главе заговора, Волох или Турица. Сообща действуют эти двое или порознь. Не знал он также, какую роль в заговоре должен сыграть темник Хмара. Последнее было поправимо. Боярин Ермень слишком долго прожил в замке Оскол, чтобы заблудиться в его тайных переходах.

Какое-то время боярин ждал приглашения княгини Турицы. Но, похоже, тетка, увлеченная разговором, с новым гостем, и думать забыла о своем племяннике. Как ни странно, боярин Ермень был ей за это благодарен. Погасив светильник, он ужом выскользнул из своих покоев. В главном зале гремели посудой и слышались мужские голоса. Похоже, мечники еще не угомонились. Впрочем, их разговоры менее всего интересовали Ерменя. Его больше волновало, куда Турица поведет Хмару, неужели прямо в свою ложницу? Дабы убедиться во всем собственными глазами, Ермень спрятался в нише, за спиной у бронзового монстра с туловищем человека и птичьей головой. В жизни подобные уроды биармскому боярину, к счастью, не встречались, но это вовсе не означало, что птицеглавцев вообще не существует на этом свете.

Княгиня Турица и темник Хмара рука об руку вышли из пиршественного зала. Светильник нес Хмара. Ни слуг, ни служанок Турица с собой не взяла, чем значительно облегчила Ерменю задачу.

– А он не помещает нашему общению? – спросил Хмара, в продолжение начатого, видимо, еще за столом разговора.

– Боярин Ермень проделал слишком длинный путь, чтобы у него возникла потребность, бродить по замку ночью. Что касается служек, то они боятся Темной комнаты, как огня.

Никто нам не помещает, князь.