Владыка башни
Шрифт:
Хозяйка так растрогалась, что угостила их за счет заведения яблочным пирогом и сбавила плату за комнату.
Этой ночью женщина не воспользовалась его телом. Пока Френтис стоял у окна и следил за происходящим на улице, она молча, неподвижно сидела на кровати. В ней появилось какое-то странное напряжение, насторожённость во взгляде, которую он прежде не замечал. «Она не знает, что должно произойти», — решил Френтис.
Вероятно, он понял правильно. Женщина сурово взглянула на него, однако удержалась от мучительства. В последнее время она редко причиняла ему боль. Не повторялось больше и то пристальное изучение, как тогда, в кабачке
Взошла луна. Вдруг на мостовой появилась тень. Её обладатель ещё не показался, но по тени было заметно, что движется он плавно и неторопливо. Френтис молча обернулся. Женщина уже вскочила на ноги. В первый раз при них не было никакого оружия, и он задумался, не сделано ли это нарочно.
Раздался тихий стук. Она кивнула, и Френтис пошёл открывать. За порогом стоял мужчина, по телосложению схожий с самим Френтисом, но лет на десять старше. Резкие, но приятные черты лица, зачёсанные назад чёрные волосы, гладкий лоб. Незнакомец носил простую одежду и потёртые крепкие сапоги. Оружия видно не было, но осанка и то, как быстро и цепко он осмотрел комнату, сразу выдавали в нём воина. Его взгляд задержался на Френтисе, потом впился в женщину, сразу выделив того, кто более опасен.
— Прошу, заходите, — сказала она.
Медленно, стараясь держаться от женщины на расстоянии, человек вошёл и встал у окна.
— Дорогой, а он нас боится, — произнесла женщина, пока Френтис запирал дверь.
— Я не боюсь ничего, кроме утраты любви нашего Отца. — Красивое лицо незнакомца исказилось гримасой ярости. Говорил он правильно, но с сильным кумбраэльским акцентом.
Женщина поморщилась от отвращения, однако продолжала всё тем же весёлым тоном:
— Как ваше имя?
— Моё имя известно лишь Отцу.
Френтис слышал о таком раньше — однажды, когда они гонялись за фанатиками, которые похищали детей в Нильсаэле. За похищениями стоял священник, отлучённый от церкви Отца Мира за ересь, но продолжавший считать себя носителем сана. Наперекор приказу он выкрикивал свои безумные молитвы, пока Дентос не всадил ему стрелу в глаз.
Уловив тень его воспоминаний, женщина вопросительно повернулась.
— Он священник, — объяснил Френтис. — Когда их посвящают в сан, они отказываются от имён, получая от церкви новые, известные только им самим и их богу.
Женщина вновь надменно скривила губы, но заставила себя улыбнуться.
— Как я понимаю, вам многое пообещали за вашу помощь, — произнесла она, обращаясь к незнакомцу.
— Мне даны не обещания, а гарантии. — Человек начал горячиться, на щеках выступили красные пятна. — Было явлено доказательство. Вы выполняете работу, угодную Отцу, разве не так?
Френтис почувствовал, что женщина едва сдерживает смех.
— Конечно-конечно! Простите мне эту маленькую проверку. Мы должны быть осторожными, ведь у слуг... э-э-э... Отца Мира — множество врагов.
— И весьма многоликих, как выясняется, — тихо пробормотал священник.
— Слышала, у вас есть новости, — продолжала женщина. — Об Аль-Сорне.
— Месяц назад он был в Варинсхолде. Король еретиков назначил его владыкой Северной башни.
— Мне дали понять, что у вас был некий замысел? Который если не убьёт его, то хотя бы нанесёт ущерб?
— Был. Но результаты... Несколько неожиданные.
— А они всегда таковы, когда дело касается этого человека.
— С тех пор были предприняты определённые шаги. До Пределов не так уж далеко. — Священник достал маленькую кожаную сумочку, положил её на кровать и отступил назад.
Женщина быстро изучила содержимое.
— Со списком я закончила, — сказал она. — У нас назначена встреча в Варинсхолде.
— Нужно добавить ещё одно имя. Хотя с этой задачей я бы справился и сам, Посланник настаивает, чтобы ею занялись вы. Владыка башни Южного побережья держит вокруг себя крепкий гарнизон, но бывают ситуации, когда до него все-таки можно дотянуться.
Женщина извлекла из сумки лист с оттиснутым изображением белого пламени на чёрном фоне. Френтис тут же узнал эмблему. Фанатики, за которыми охотились Бегущие Волки, ставили это клеймо на домах Верующих — после того как убивали родителей и похищали детей. Чистое пламя Отцовской любви.
— Я просила вам передать, что одного Лорда фьефа будет недостаточно, — заметил женщина. — Сучка тоже должна сдохнуть.
— Все сучки должны сдохнуть, — с ненавистью прошипел он, оглядывая собеседницу с ног до головы горящими глазами.
В одно мгновенье она очутилась перед ним лицом к лицу, скрючив пальцы, словно когти. Священник невольно отступил на шаг, но тут же взял себя в руки.
— Если нам доведётся свидеться ещё раз, — проговорила она, — вполне вероятно, я отправлю вас к вашему богу, так горячо вами любимому.
Священник быстренько прошмыгнул между ними. Френтис понял, насколько они двое могут пугать своим видом: её неистовство и его собственная неподвижность. «Он не имеет ни малейшего представления о том, кто мы такие. Понятия не имеет, что за сделку заключил».
Священник молча направился к двери и вышел, не говоря ни слова.
— Пойди-ка убей эту хрюшку внизу в трактире, — приказала женщина. — Мы произвели на неё слишком сильное впечатление.
— До чего дурацкое место это твоё Королевство, — сказала она на следующее утро, глядя, как владыка башни в сопровождении супруги раздаёт милостыню беднякам. Рядом с ним было всего два гвардейца, несмотря на толпу бродяг у ворот. — В Воларии, — продолжала она, — никто не голодает. Голодный раб бесполезен. Те из свободнорождённых, кто так ленив или глуп, что не может себя прокормить, становятся рабами и трудятся на благо тех, кто заслуживает свободы. И получают взамен еду. Ваши же люди скованы свободой. Свободой голодать и просить милостыню у более удачливых. Как это отвратительно.
«Бродяг не всегда было так много, — подумал Френтис, но не стал говорить этого вслух. — Я и сам был одним из них, но никогда не просил подаяния».
Они раздели пьяных нищих, валявшихся в переулке у доков, натянули их вонючие лохмотья поверх своей одежды и спрятали под дырявыми тряпками лица, испачкав щеки грязью. На кухне у покойной хозяйки постоялого двора прихватили два отточенных ножа.
Владыка башни стоял у стола, на котором лежали стопки чистой одежды. Каждого согбенного неудачника он приветствовал улыбкой и добрым словом, отмахиваясь от их благодарностей. Его жена занималась детьми: раздавала сладости или отправляла вместе с матерями, если таковые имелись, к стоящим позади братьям Пятого ордена в серых плащах.