Владыка башни
Шрифт:
— Никаких, милорд. Я боюсь за них.
— Тогда нам лучше не медлить, — сказал Аль-Сорна, разворачивая Огонька, но староста так и вцепился в повод.
— Но как же, милорд! Вы же не можете покинуть нас? Здесь всего две сотни шахтёров и дюжина гвардейцев.
Ваэлин пристально поглядел на руку Идисса, и тот отпустил повод.
— Вы совершенно правы, уважаемый. — Ваэлин окликнул сержанта. — Собирайте своих людей, поедете с нами.
Тот покосился на Адаля. Капитан кивнул, и сержант со всех ног кинулся собирать гвардейцев.
— Вы оставляете нас совершенно беззащитными! —
— Даю вам позволение покинуть городок и отправиться в Северную башню, — отрезал Ваэлин. — Дорога пока безопасна. Но если вы дорожите этим местом и его жителями, то, вероятно, предпочтёте остаться здесь и сражаться.
Как выяснилось, конь у Идисса был быстрым. Спустя короткое время над южной дорогой клубилась лишь пыль из-под его копыт.
— Глава гильдии шахтёров согласился взять командование на себя, — сказала Дарена через час, выходя из ворот. — По моему настоянию они вооружили и женщин, так что в итоге получилось триста пятьдесят мечей: этого хватит, чтобы какое-то время удерживать стены. — Она вскочила на свою кобылу и посмотрела Ваэлину в глаза. — Идисс — трусливая, жадная душонка, но он прав. Если сюда придёт Орда, городишко падёт через час.
— Значит, нам надо сделать все от нас зависящее, чтобы дикари сюда не пришли. — Аль-Сорна махнул гвардейцам и пустил коня в галоп.
В последующие два дня они побывали ещё в трёх поселениях к северу от Горы Мирны, обнаружив там лишь испуганных шахтёров и ни малейшего намёка на Орду. К счастью, их старосты оказались крепче духом, чем Идисс, и успели подготовились к обороне. Каждому из них Ваэлин предлагал перебраться в Гору Мирны, где защитников было побольше, но все, как один, отказались.
— Вот уж скоро двадцать лет, как я добываю камень в этих горах, милорд, — сказал староста Болотной Кочки, дюжий нильсаэлец, за спиной которого висел огромный топор. — Не бегал от этих отмороженных задниц в прошлый раз, не побегу и нынче.
Наконец они выехали на равнину. Морозный ветер продувал одежду насквозь и словно стальными стрелами пробивал доспехи.
— Во имя Веры! — прошипел сквозь зубы капитан Орвен, щуря слезящиеся от ветра глаза. — Здесь что, всегда так?
— Ну что вы! — рассмеялся Адаль. — Сейчас тут тёплый летний денёк, а вот зимой...
— Горы больше не защищают нас от ледников, — объяснила Дарена. — Эорхиль называют это «чёрным ветром».
Проехав ещё с десяток миль, они остановились. Ваэлин приказал выслать разведку на север, на запад и на восток. Гвардейцы вернулись лишь к вечеру, не обнаружив ни следа Орды.
— Чепуха какая-то, — произнёс Адаль. — Они уже должны были достигнуть гор.
Вдруг Дарена выпрямилась в седле, обернувшись на запад. Её глаза блеснули — похоже, она что-то услышала.
— Что случилось, госпожа? — спросил Ваэлин.
— Кажется, у нас гости, милорд.
Теперь уже и Аль-Сорна услышал звук, напоминающий далёкий раскат грома. Рокот приближался, становясь все отчётливее.
— По коням! — рявкнул Ваэлин, рванувшись к привязанному Огоньку.
— Не надо, милорд, — остановила его Дарена. — Это не Орда.
На западе появилось облако пыли. Оно быстро увеличивалось, вместе с ним нарастал и грохот копыт. Показались первые всадники на крупных конях разной масти. Каждый из воинов держал копьё, а к сёдлам приторочены были костяные луки. Всё новые и новые конники выныривали из тучи пыли, пока Ваэлин окончательно не сбился со счета. Не доезжая до отряда Северной башни, прибывшие осадили коней. Пыль немного рассеялась, и стало видно, что воинов, среди которых были и мужчины, и женщины, всего около двух тысяч. Их чёрные волосы заплетены были в косицы, а бледные лица напомнили Аль-Сорне остролицых сеорда, с которыми он встречался много лет назад. Одежда была сшита из тёмно-коричневой кожи и украшена бусинами из кости или рога лося. Они стояли и безмолвно ждали. Не слышно было даже конского ржания.
Один всадник неторопливо выехал вперёд, сразу же направившись к Ваэлину. Остановился в нескольких шагах и сурово смерил взглядом владыку башни. Он был невысок, но от него веяло силой, по худому не получалось определить возраст.
— Как твоё имя? — с сильным акцентом спросил всадник на языке Королевства.
— Имён у меня много, — ответил Ваэлин. — На языке сеорда я зовусь Бераль-Шак-Ур.
— Мне ведомо, как тебя прозвали лесные люди и почему. — Мужчина нахмурился и немного склонился в седле. — Но вороны редко залетают к нам на равнины. Если хочешь получить имя от нас, ты должен его заслужить.
— Я готов.
Всадник крякнул, перехватил своё копьё и метнул его под ноги Аль-Сорне. Как ни тверда была земля, копьё глубоко вошло в мёрзлую почву, а его древко задрожало, с такой силой оно было брошено.
— Я, Санеш Полтар, из народа сеорда, принёс своё копьё на призыв владыки башни.
— Мы рады приветствовать тебя и твой народ.
Дарена выехала вперёд и широко улыбнулась вождю.
— Я ни на миг не сомневалась, что ты найдёшь нас, степной брат, — сказала она, крепко пожимая руку мужчине.
— Мы рассчитывали встретить зверолюдей первыми, — ответил тот. — И преподнести вам их черепа в качестве дара. Однако не нашли ни следа дикарей.
— Как и мы.
— Даже ты, лесная сестра? — озадаченно воскликнул всадник.
— Даже я, — подтвердила Дарена, покосившись на Ваэлина.
Вечером они вместе с воинами эорхиль ели вяленую лосятину. Мясо было жестковатым, но вкусным, особенно если подержать его над дымом костра. Запивали густым белым напитком с резким запахом и отчётливым хмельным духом.
— О Вера! — воскликнул капитан Орвен, поморщившись после первого глотка. — Что это такое?
— Квашеное лосиное молоко, — объяснила Дарена.
Орвен подавил брезгливую гримасу и вернул мех с напитком молодой женщине-эорхиль, севшей рядом с ним, когда разожгли костёр.
— Благодарю вас, госпожа, но это как-то не по мне.
Та нахмурилась, затем пожала плечами, сказав что-то на родном языке.
— Она спрашивает, сколько лосей ты убил, — перевела Дарена.
— Лосей? Ни одного, — ответил Орвен, улыбаясь женщине. — Зато добыл множество кабанов и оленей. У моей семьи большое поместье.