Владыка битвы
Шрифт:
Гулла присела на корточки возле спящего Скегги. Уловив движение, брат проснулся. Узнав гостью, слабо улыбнулся.
— Живая...
— И точно здоровее тебя, — отрезала ведьма. — Дай руку. Нужна твоя кровь.
Скегги покорно протянул правую руку, и одним ловким движением женщина сделала надрез на его ладони, а затем, как это делали многие колдуны, припала губами к его крови.
Закрыв глаза, она замерла на несколько мгновений, а затем распахнула глаза и выплюнула кровь с такой стремительностью, словно лизнула навозную кучу.
— Печать Гродды, —
— Он мне известен. — Я устало бухнулся на землю перед палаткой, уже зная, о чём собиралась поведать Гулла. — Обмен.
Колдунья кивнула.
— Обмен. Добровольный. И сделать это нужно в течение пары дней. Потом будет поздно. Осквернённый мёд вышел из тела, но печать осталась, и она доведет дело до конца.
Скегги непонимающе пялился на нас с Гуллой.
— О чём вы?
Но мы его не слышали. Гулла глядела мне прямо в глаза.
— Я не смогу этого сотворить сейчас — у меня нет силы. Боги меня не услышат. Всё придётся делать тебе, Хинрик.
Глава 25
Скегги переводил глаза с меня на Гуллу. Он заметил, как побледнела Исгерд, услышав о ритуале обмена, но, судя по всему, брат не понимал, о чём шла речь.
— Да может хоть кто-нибудь здесь объяснить, в чём дело? — начал сердиться он.
Мы с Гуллой снова переглянулись, и она коротко кивнула, позволяя мне объяснить.
— Ты съел проклятую пищу, что предназначалась для меня, Скегги, — проговорил я, сев напротив брата. — Не знаю, кто и зачем это сделал, но проклятье ты перетянул на себя. И есть только два способа его снять.
— Нужно убить колдуна, который его наслал, — хрипло ответил Скегги.
— Один из способов, верно. Но мы не сможем этого сделать, поскольку имя колдуна нам неизвестно. Поэтому придётся идти другим путём.
— Мы должны договориться с Гроддой, — вмешалась Гулла. — Попросить её принять другого человека вместо тебя. Это сложное и тёмное колдовство, и оно несёт много опасностей, но сейчас это наш последний шанс, если хотим увидеть тебя в живых.
Скегги молча слушал нас с ведьмой. Исгерд незаметно обошла нас и села подле брата, обвив его шею руками.
— Не бойся, Скегги, — сказала она. — Это страшно, но Хинрик и Гулла правы. Других путей нет.
— Но обмен должен быть добровольным, — напомнил я. — Тот, кто пойдёт к Гродде вместо тебя, должен сам пожелать этого. В такой смерти немного почёта в глазах хирда, и этот человек не станет пировать в чертогах Всеотца. Его ждёт царство Гродды. Правда, богиня милосердна и не станет мучить того, кто вёл достойную жизнь. И его жертву будут помнить, а ты позаботишься о том, чтобы лучшие скальды сложили о ней саги.
Скегги слушал меня предельно внимательно, хотя и держался из последних сил. Сказанное мной так удивило его, что он не смел возразить.
— И всё же в День Конца этот
Я кивнул.
— Верно. Этот человек будет принадлежать Гродде и станет частью её войска, когда она пойдёт на Великий Чертог. Таков яд всякого проклятия. Даже если удаётся его снять, всё равно платить придётся дорого.
Скегги высвободился из объятий Исгерд и отвернулся.
— Я должен подумать, — глухо сказал он.
— Думать времени нет, — отрезала Гулла. — Кто из твоих верных людей любит тебя настолько, что пожертвует собой? Хорошо бы, чтобы это был сильный, здоровый и свободный человек. Гродде нужно предложить похожую замену. Слабого она отвергнет и оскорбится.
Скегги мотнул головой.
— Нет, нет. Я вообще не хочу выбирать. Это неправильно! Это... Это зло.
О, как же мне были знакомы эти слова! Слишком хорошо я помнил, как сам желал умереть поскорее, лишь бы Броки не лез в яму ради меня. Но меня никто не спросил. Тогда я ещё долго и бессильно злился на Ормара за то, что начертатель не дал мне выбора. И вот я здесь, уже на месте своего покойного учителя. И я тоже не собирался давать Скегги выбора. Этот парень был слишком важен, чтобы сейчас заботиться о добре и зле. Поэтому я вновь решил взять ответственность на себя.
— Ты нужен хирду, Скегги Альрикссон, — сурово сказал я, нависнув над ним со своим посохом. — Ты правитель, ты ведёшь за собой людей. Все они верят в тебя, надеются и всецело тебе доверились. Не оскорбляй их своей трусостью, вождь. Спроси, кто готов — и такие найдутся. Я уверен.
Исгерд снова попыталась обнять Скегги, но он лишь отмахнулся. Светловолосая ведьма подняла на меня полные слёз глаза.
— Не нужно просить хускарлов, — сказала она. — Я пойду вместо Скегги. Если Гродда примет такую жертву. Насколько помню, в ритуале обмена предпочтительнее менять мужа на мужа и жену на жену. Но если богиня позволит...
— И думать об этом не смей! — Взревел Скегги, но тут же скорчился от боли. Его тело скрутил сильный спазм, он беспомощно разинул рот, и его вырвало остатками целебного отвара.
Мне было жаль брата. Я искренне и от всей души жалел, что он стал жертвой этого случайного проклятия. Я жалел и Исгерд — ведьма-защитница сейчас говорила искренне. И я знал, что Скегги не позволил бы ей совершить этот шаг.
Но начертатель Хинрик Фолкварссон, потомок Химмеля и сын отчаянной Эйстриды, видел в этом выход.
— Не... Не смей, — хрипел Скегги.
Я подошёл к нему, начертил на его лбу вязь из сонных рун, и через несколько мгновений брат провалился в забытье. Он был слишком слаб, чтобы противостоять даже такому простому колдовству, проклятие точило его изнутри. У нас и правда почти не осталось времени.
Уложив брата поудобнее на лапнике, я обернулся к Исгерд. К моему удивлению, Гулла не проронила ни слова — лишь пристально вглядывалась в лицо сестры. Возможно, знала больше моего.
— Почему ты хочешь пойти вместо Скегги?