Владыка Каган
Шрифт:
Он торопливо поднял свечку повыше. Перед ним стоял мрачный воин могучего сложения, весь в чёрных доспехах и в шлеме с закрытым забралом.
– О, это ты, Господин?! Так неожиданно.
– Как идут наши дела? – послышался тихий властный голос, исходящий из шлема, - Готов ли, наконец, твой молодой воспитанник осуществить то, что ему предначертано?
– Да, господин, - еле двигая языком, прошамкал боярин, - Он уже почти созрел. Ещё чуток поднажму и всё сладится, как надо. Только тут нельзя торопится. Князь горяч и своенравен. Нельзя напирать. Требуется по уму…
– Меня это не касается, Будай, -
– Да, господин. Сделаю всё, что в моих силах. Однако, и вы не должны забывать своей части договора.
– Ты осмеливаешься торговаться со мной, ничтожный смертный, и ставить мне условия?!
– Ну-у…, э-э….Мы же договорились…., - пролепетал Будай бледнея. Он весь вдруг покрылся потом, руки его непроизвольно тряслись, - Разве нет?
– Не беспокойся. Мы всегда выполняем свои обещания. Можешь в этом не сомневаться. Твой воспитанник будет Великим Каганом. Это наше слово.
– Благодарю, благодарю….
– Но для этого он сам должен сделать первый ход и принести первую жертву! И как можно скорее. Время вышло. Помни об этом, Будай!
Тёмное облако слегка заколыхалось и растаяло в полумраке комнаты без следа, а с ним исчез и чёрный воин.
Вздохнув с облегчением, боярин без сил рухнул на своё ложе.
*******************************************
Глава 41
Глава 41.
– Ну, други мои, вот мы с вами прочли грамоту брата моего старшего Севолода. Велит признать его, по древнему обычаю, новым Владыкой Каганом, вместо отца. А ещё просит моей помощи в борьбе за Верховный престол против своих врагов.
– Ну и дела…Подишь ты, как оно стало то, - тихо протянул кто-то.
– Именно так. Какие имеете мысли? Что присоветуете? Говорите, не робейте, - вопрошал князь Ратимир Велимирович, правитель Тартарии - самого дальнего и независимого удела огромной державы своего отца, раскинувшегося на берегах Великого Южного моря, аккурат по соседству с Империей Юга.
Князь стоял у выхода на небольшую каменную террасу, выходившую прямо на морской залив. Ратимир вступил в пору настоящей мужской зрелости и был, что называется, в самом расцвете сил - среднего роста, но крепок и широкоплеч. Он обладал большой физической силой, любил борьбу и кулачный бой, в которых мало кто мог с ним сравниться.
Густые и прямые, светло-русые волосы и такая же борода обрамляли его скуластое, как и у всех велимировичей, лицо с тонкими чертами и прямым носом. Из-под тесно сдвинутых русых бровей блестел острый внимательный взгляд, глубоко посаженых серо-голубых глаз, от которого, казалось ничто не может ускользнуть. Князь мало говорил и редко улыбался. Все это придавало его облику несколько суровый вид. От него веяло силой и уверенностью настоящего правителя, знающего что он делает.
Порывистый морской ветер приносил в комнату свежий солёный аромат моря, вперемежку с резким запахом гниющей тины, покрывавшей плотным бархатным ковром массивные каменные монолиты, почти вертикально вздымавшиеся над самой водой.
Крутые морские волны неистово бились об эту стену и в бессильной ярости, пенясь и шипя, отступали обратно, образуя на мелководье небольшие водовороты. Гранитные скалы стояли молча и неприступно. Всё небо заволокло серыми перистыми облаками. Слегка штормило и чайки, как безумные, носились в воздухе, оглашая окрестности своими беспокойными криками.
На вершине этой почти вертикальной природной твердыни возвышалась твердыня рукотворная. Мощные каменные стены Тартарии местами подступали почти вплотную к отвесному обрыву, многократно увеличивавшему их высоту. На таком естественном возвышении вся местность со стены просматривалась, как на ладони, на много вёрст вокруг. Наблюдателю, стоящему на ней, вполне могло показаться, что он стоит не на вершине стены, а на вершине мира.
– Ну что же вы молчите, бояре? – князь вернулся в палату и занял своё место за столом, - Гонцы уж два дня ответа дожидаются. Сегодня надобно всё решить. Сказывайте, я слушаю.
В просторной палате, по старой склавинской традиции, вдоль стен были расставлены широкие лавки с мягкими бархатными сиденьями, на которых степенно восседали княжеские советники. По случаю важных известий, здесь присутствовали почти все местные бояре, старейшины и воеводы. Был даже верховный волхв Антоний, роллан по национальности, поставленный лично Императорским патриархом управлять местной автономной скинией.
Бояре замялись. Никто не хотел первым подать голос, все предпочитали с начала послушать, что скажут другие. Князь не любил праздной болтовни, и никто не хотел выглядеть в его глазах пустомелей. Пауза затягивалась, князь, по своему обыкновению, терпеливо ждал.
– Да что тут говорить то, светлый княже, - первым решился подать голос волхв Антоний, высокий холёный старец в черной мантии, - Ты наш господин, тебе и решать. Твоё слово – закон.
– Верно, владыка. Но сперва хочу послушать, что другие мыслят. Вот ты, Булгак, что думаешь?
Князь развернулся всем телом к своему любимцу. Могучий воевода, получивший такое прозвище за взбалмошность своего характера, медленно поднялся с лавки во весь свой немалый рост. В нем богатырская стать причудливым образом сочеталась с почти детской прямотой и наивностью. Преданный воин, он сопровождал князя во всех его походах и отличался не только воинской отвагой, но и простой житейской смекалкой, хоть и в манерах был простоват. Ему князь всецело доверял и потому попросил высказаться первым.
– Говори, Булгак, мы слушаем.
– Мыслю так, княже, - пробасил он, - Что наперёд нам следует обернуться к своей выгоде. И об том крепко помыслить. Брат то твой ведь не просто так просит у тебя помощи. Он то спорит за Верховный престол и свой интерес блюдёт. А нам на кой ляд в этот спор встревать? Мы завсегда во всех столичных распрях в стороне стояли. Какая нам с того теперь выгода будет? Мыслю, что коли в чужую драку встревать, так надо не иначе, как за выгоду какую-то.
При этих словах Антоний беспокойно заёрзал на своём месте, укоризненно поглядывая на огромного воеводу. Разговор пошёл не по его сценарию.