Владыка морей ч.2
Шрифт:
В то же самое время. Константинополь.
Император дряхлел. Недавно ему исполнилось шестьдесят пять, а жизнь воина еще никому не прибавила здоровья. Болели старые раны, ныли суставы, застуженные в ледяных горах, болела голова, разрываемая изнутри красным туманом. Кровопускания помогали ненадолго, а потом головные боли возвращались снова. Слишком уж мало поступало хороших новостей. Хотя сегодня поступили именно такие.
— Ваш царственность, — торжественно докладывал патрикий Александр. — Хазары два месяца назад прошли Железные ворота и сейчас грабят Атропатену и Табаристан. Болгары не стали нападать, как и обещали.
—
Точнее, один из трех императоров. Его старший сын Константин сидел здесь же, напугав патрикия бледностью своего лица. Каждое утро из его спальни уносили золотой таз для умывания, в котором плавали сгустки крови. Молодой еще муж, которому и тридцати лет не исполнилось, медленно умирал, и его смерти ждали многие. Константина уже списали со счетов, начав делить власть за его спиной, и за спиной его отца, которому тоже оставалось недолго. Он знал это и ненавидел всех вокруг, читая в их глазах свой приговор.
Старший сын Мартины Ираклий тоже носил титул Августа. Совершенно безумная ситуация, удивляющая своей бессмысленностью. В Империи не раз правило несколько человек одновременно, но все они жили в разных концах мира, защищая часть страны от нашествия варваров. Так было после смерти Константина I, так было при Диоклетиане. Сейчас же все никчемные отпрыски великого воина жили в столице, предаваясь удовольствиям, а не служа своей стране. Многие решения за императоров принимала Мартина, которая с каждым днем забирала все больше и больше власти. Она ненавидела пасынка Константина, а он ненавидел ее. А еще у Константина был десятилетний сын и он, в отличие от харкающего кровью отца, рос здоровым и крепким мальчишкой. Еще один Ираклий, которого почему-то называли Константом(2). Это безумный клубок должен быть распутан, и Мартина ломала над этим голову день и ночь, выстраивая все свои шаги наперед. Ведь те самые сны, после которых она просыпалась с криками ужаса, так никуда и не делись. Напротив, они становились все ярче и отчетливее, как будто подавали знак, что совсем скоро им предстоит сбыться наяву.
— Мы будем молиться, чтобы получилось так, как задумано, государь, — склонился Александр. Он понемногу возвращал свое влияние. Хотя оно пока несравнимо с тем, что было раньше. Император пустил его на глаза впервые за очень долгое время.
— Что с Египтом? — поморщившись, спросил Ираклий. Еще одна язва, которая болела день и ночь. Потеря житницы подкосила страну. Столичный плебс голодал, проклиная беспомощную власть.
— Архонт Святослав разбил арабов, ваша царственность, — быстро ответил новый протоасикрит, который стоял тут же.
Назарий, так его звали. И десять лет назад он целовал туфли патрикия Александра. В тот самый день, когда впервые пришел к нему на службу. А вот теперь он стоял, надменно глядя на своего бывшего господина, упавшего в самый низ чиновничьей лестницы. Видит бог, Александр даже во сне представлял, как ему отрезают нос и ссылают на Кикладские острова. Мечты! Мечты!
— Он разбил арабов и выгнал все шайки бедуинов, что там еще оставались, — ответил Назарий. — И вот еще что, государь! Их меры по предотвращению чумы оказались выше всяких похвал. Нам не зазорно перенять их. Они топили корабли прямо на рейде Александрии, но не пропустили заразу вглубь страны.
— Что там с архонтом Святославом? — перебил его Ираклий. — Он оправился после ранения?
— Вполне, ваша царственность, — ответил Назарий. — Он не так могуч, как раньше, и довольно бледен. Но это объяснимо: молодой архонт потерял много крови. Думается мне, его слабость ненадолго, ведь он молод
— Мы знаем, кто хотел его убить?
— Конечно, ваша царственность, — кивнул протоасикрит. — Этот человек служил нам.
— Разве я велел убивать архонта? — вскинулся император. — Кто посмел отдать такой приказ?
— Я не отдавал такого приказа, государь, — покачал головой евнух. — Для меня это тоже стало неожиданностью. К сожалению, мы не можем спросить у него самого. Этот человек бесследно пропал.
— Так найдите его, — проскрипел Ираклий. — Найдите и отошлите в Братиславу. Не хватало еще, чтобы в этом злодеянии обвинили нас. Господь милосердный свидетель! Вся наша торговля еще держится благодаря тому, что у нас мир на северной границе. Мы двадцать лет воевали с Персией за торговый путь из Индии и Китая, а теперь арабы подминают его под себя. И за что мы, спрашивается, воевали? За что?
Все молчали, не смея перебить императора. Действительно, ссориться с архонтом Само Империи было не с руки. Ведь тогда ремесло и торговля, лишенные сбыта, умрут окончательно. Жалкий огрызок, оставшийся от великой державы, просто зачахнет, вытянув все соки из немногочисленных провинций, что еще не забрали враги.
— Найдите его! — повторил Ираклий.
— Слушаюсь, государь, — склонился вельможа.
Императрица Мартина выразительно посмотрела на патрикия Александра, и тот едва заметно качнул головой. Он уже понимал свою госпожу без слов.
1 Африка — экзархат Римской империи со столицей в Карфагене. Занимал территорию вдоль побережья Туниса, частично Ливии и Алжира.
2Император Констант II в крещении носил имя Ираклий, как и его дед, отец, и дядя.
Глава 39
Август 640 года. Тергестум (в настоящее время Триест). Префектура Истрия. Великое княжество Словенское.
Город, еще десяток лет назад бывший захолустной дырой, стало не узнать. Совсем недавно он едва выживал на границе с варварским миром, а теперь руины стен, щербатыми зубьями смешившие врагов, подняли ввысь свежей кладкой. Квадратные башни смотрели по сторонам неприветливо и хмуро, как и ворота, что обили по толстому дубу створок длинными железными полосами. Серьезная это была теперь крепость, весьма серьезная. Торговые ворота Словении, как-никак.
Тергестум сильно отличался от других городов. Словен тут пока еще очень мало, но число их понемногу растет. Девять из десяти жителей были римлянами, а остальные — иудеями, сбежавшими сюда от ужасов войны, притеснений и поборов со всего Средиземноморья. Впрочем, сейчас поток переселенцев иссяк. Кто хотел приехать, уже приехал, а остальные договорились с мусульманами, готами и герцогами франков. На эдикты императора Ираклия, который с тупым упрямством приказывал крестить их насильно, всем было наплевать. Деньги есть деньги, а иудеи, не платившие церковную десятину, стали настоящим спасением для вечно нуждающейся варварской знати. Впрочем, жить в Словении оказалось безопасно, но не так уж и выгодно. Местный государь сам давал деньги в рост и в этом деле конкурентов не терпел. Да и крупная торговля тоже была под ним, оставляя другим лишь крохи с богатого стола. Впрочем, и этих крох хватало на жизнь, и из Тергестума корабли шли в Марсель, Карфаген, Барселону и Константинополь. Сделать центр торговли из Александрии было бы проще, дешевле и удобней, но великий князь этого не позволял, благоразумно полагая, что не стоит давать слишком много столь далекой земле. И из-за меньшего сыновья восставали. Так всегда и бывает, когда провинция становится самодостаточной и начинает считать, что кормит метрополию.