Владыка смерти (Сага о плоской земле I, Том 2)
Шрифт:
Сказав это, Зайрек обнял Симму за плечи и мягко повел его к колодцу.
– Я еще раз повторяю...
– начала было ведьма.
– Помолчи!
– приказал ей Зайрек.
– Я сделаю то, что сказал. Не забывай о моем могуществе и молчи.
Старуха отступила в угол сада и присела на корточки. Она потушила светильник, обвила себя золотистой змеей и зажала рот обеими руками, чтобы больше не противоречить Зайреку.
Зайрек и Симму подошли к краю колодца.
Далеко внизу бушевали языки пламени. В этот огонь когда-то опустили маленького Зайрема, удерживая на веревке, вплетенной в волосы. Он погрузился в невообразимое всепожирающее пламя, и оно выжгло у мальчика уязвимость тела и радость жизни.
Симму наконец обернулся и посмотрел Зайреку в глаза. Бессмертный по-прежнему молчал. Но, несмотря на то что лицо его скривилось от страха, глаза ни о чем не спрашивали, ничего не просили. Симму не противился тому, что должно случиться. Зайрек ответил бывшему возлюбленному таким же ясным и недвусмысленным взглядом. Это был их последний разговор, и, казалось, что-то на самом деле произошло между ними, но даже они сами не могли определить, что именно.
Скорчившейся ведьме эти два человека представлялись символами - светлый и темный, свеча и тень, две стороны одного целого. Старуха бормотала себе под нос какие-то заклинания, все еще надеясь, что Зайрек не исполнит свой приговор.
Колдун указал Симму на край колодца, и бессмертный покорно взошел на него. Словно предвкушая новую жертву, огонь столбом взметнулся вверх. Колодец оказался не так глубок, как считал Зайрек, - и это понятно, ведь он был маленьким ребенком, когда видел это место в первый раз.
– Симму, если когда-нибудь ты найдешь способ наказать меня за то, что я сейчас делаю, отомсти мне, - на прощание сказал бессмертному Зайрек.
Симму вздрогнул и качнулся над огнем, словно и сам хотел броситься вниз.
Но Зайрек вовремя толкнул его сзади.
Пытаясь сохранить равновесие, Симму шагнул вперед и, сорвавшись с края колодца, исчез в огне.
Пламя ослепительно вспыхнуло. Зловещее сияние на мгновение залило весь сад. А потом все снова погрузилось в сумрак. Из колодца не доносилось ни звука.
– Что это значит?
– спросил Зайрек, повернувшись к ведьме.
– Я помню, как сам страшно кричал в этой яме. А сейчас я ничего не слышу.
Ведьма отняла руки от губ.
– Огонь выжег его язык и глотку, - сказала она.
– Твой враг кричал бы, если б мог. Ты ждал от этой казни слишком многого.
– Но теперь я не уверен в том, что он будет обречен на вечные страдания.
– Если тебе это так нужно, загляни в колодец и увидишь.
Колдун так и сделал. Он долго вглядывался в языки пламени, а когда он наконец выпрямился и отошел от колодца, в его лице и глазах запечатлелось то, что он увидел.
Зайрек покинул сад точно так же, как пришел, - в колдовском облаке... Ведьма в надежде обрести покой, сидя под угасшим светильником, царапала на песке руны. В саду воцарились страх и безумие.
***
Была на Земле одна каменная пустыня, где песок истерся в пыль, а пыль унесло ветром. Это место и выбрал Зайрек для своего добровольного изгнания.
Посреди этой пустыни возвышались белые, как кость, скалы, в некоторых из них зияли черные пасти пещер. Зайрек выбрал одну такую скалу, нашел подходящую пещеру и, склонив голову, сел у ее порога на горячий голый камень. Так он просидел много лет.
Днем его жгло немилосердное солнце, ночью стегали ледяные ветры. Он питался тем, что приходило к нему само, - воздухом; он пил росу и редкие дождевые капли. И при этом он оставался жив, ведь ни голод, ни жажда не могли убить его. Но тело Зайрека почернело и высохло, и от его красоты не осталось и следа.
Иногда к скале прилетали хищные птицы. Они без страха приближались к колдуну, принимая его за труп, - обед, приготовленный для них. Чародей не шевелился и не прогонял их, и птицы, обломав клювы о стену его неуязвимости, с хриплыми криками улетали в поисках иной добычи.
Зайрек много спал - тем ужасным сном, дарованным ему Владыкой Смерти. Постепенно этот сон начисто смыл все воспоминания чародея. Его разум - причина всех его страданий - теперь был заперт в темноте за ставнями век; сознание колдуна незаметно разрушалось, и он забывал самого себя. Однако время от времени, плавая в темном озере небытия, Зайрек натыкался на воспоминание о Симму, вечно горящем в огненном колодце. Чудовищная боль этого видения стала для него сладкой и желанной. Зайрек не злоупотреблял ею, медленно, капля за каплей, выжимая из своего разума терпкий сок ненависти. Вот и все, что у него осталось; все, что он сохранил для себя. Но прошло время, и даже это воспоминание поблекло...
Вначале люди редко заходили в эти места. Однако проходили десятилетия, и они осмелели. Пришли те дни, когда через каменную пустыню пошли караваны. Хотя караванный путь лежал в стороне от белой скалы, некоторые путешественники заметили, что на камне у входа в пещеру кто-то сидит.
В городе на краю пустыни каждый по-своему рассказывал о таинственном создании.
– Это какой-то необыкновенный зверь.
– Это безумец!
– Да нет, это отшельник, святой человек. Мы видели, как к его пещере слетаются стервятники и, по велению богов, кормят его.
После этих рассказов люди решили, что Зайрек одарен сверхъестественной силой. И к нему через каменную пустыню потянулись паломники. Собираясь по пять - десять человек, они карабкались на скалу и устремляли любопытные взгляды на вход в пещеру.
Зайрек - или создание, в которое он превратился, - смотрел на них с жуткой отрешенностью, но паломники или принимали его за слепого, или считали, что старец слишком глубоко погружен в себя и ничего вокруг не замечает. Колдун же не произносил ни звука в ответ на их благоговейные просьбы, и люди считали, что он дал обет молчания. Они приносили ему медовые лепешки, вино, изюм и холодное мясо. Нетронутая пища гнила на каменном уступе у ног Зайрека, пока кто-нибудь из паломников не выбрасывал ее.
Так прошло несколько бесплодных месяцев, и люди перестали приходить к колдуну; вместо этого в городе на краю пустыни поползли слухи о святости и диком облике старца. Чтобы сделать свои сказки занятнее, люди приписывали отшельнику чудотворчество. Однажды из далеких краев прибыл могущественный князь, слышавший рассказы об отшельнике.
Этот князь путешествовал в золоченой повозке под ярко-красным пологом. По обе стороны повозки бежали по тридцать рабов. Когда князь поднимался по скальной тропинке - там уже давно была протоптана тропинка, - прелестные девы стелили ему под ноги шелка, чтобы его ноги в мягких туфлях не ступали на голую землю.