Владыки Мегамира
Шрифт:
Она продрожала остаток ночи, утром выползла жалкая, измятая, нахохленная. Ахнула, хотя и ожидала увидеть совсем другой мир. Хоша даже покосился подозрительно: не передразнивает ли?
Вокруг холма, вчера еще окруженного густым лесом могучих деревьев, теперь расстилалось зеленое бугристое пространство. Горы падающей с неба воды изломали или пригнули деревья, переплели, перепутали стволами и листьями. Лес шевелился, уцелевшие деревья медленно поднимались, сливали с листьев озера воды. От земли поднимался пар, нагретый влажный воздух.
Варвар
— Извини, я спала без задних ног. Как Хоша. Я всегда была ленивой!
— Отдыхай, — разрешил Влад покровительственно.
Он умело подводил горло бурдюка к водяному шару, бурно исходящему туманом под жарким лучом, отпускал днище, каплю втягивало. Наполнив десяток бурдюков, залепил горловины, побросал в кучу. Кася вертелась поблизости, голосок ее стал сладенький, подлизывающийся:
— Что мне делать? Ты только скажи!
Влад внимательно оглядел ее с головы до ног. Кася радостно зарделась, чувствуя ощупывающий взгляд, остро подосадовала, что на ней мешковатый костюм Семена, а не ее облегающий, приталенный. Варвар сказал безразлично:
— Отдохни. День был тяжелый, впереди — еще тяжелее. Семен тоже устал и хочет есть.
— Он всегда хочет есть, — ответила Кася сердито. — Я не помню дня, чтобы он не умирал с голоду.
— Бравый воин, — одобрил Влад. — Мужчина должен много есть. Тогда много работает и хорошо дерется.
Кася с сомнением посмотрела на бравого воина, сомневаясь как в первом качестве, так и во втором. Семен перехватил ее взгляд, бесстыдно улыбнулся во весь рот:
— На обед сготовлю грудинку тупса, а полью арнемом и пудиккором. Все будут есть?
— Что такое тупс? — спросила Кася подозрительно.
По вспыхнувшим глазам Семена поняла, что в чем-то допустила фатальную ошибку. Семен ответил вдохновенно, радостным и светлым голосом:
— Представь себе молодую жирную вошь с раздутыми яйцекладами...
— Без подробностей, — отрезала Кася ледяным голосом. — Я ем, разве не достаточно? А могла бы вылить на голову.
Варвар разбирал арбалет на части, сказал одобряюще:
— Сильная женщина! Хорошо.
Семен пожал плечами, сказал сварливо:
— Предпочитаю слабых.
Влад молча проверил тетиву, рычаги, быстро собрал. Семен разделывал брызгающие соком ломти сочного мяса. Не в силах молчать, когда еды много, а идти никуда не надо, спросил заговорщески:
— Великий воин, а каких женщин предпочитают в твоем племени: умных или красивых?
Влад затаенно улыбнулся, ответил неспешно:
— В моем племени народ спокойный, рассудительный. Выбирает золотую середину. Так посоветовал поступать один мудрец, когда два юнца спросили: что важнее для женщины — красивое лицо или стройные ноги?
Семен хмыкнул, сказал ядовито:
— Что именно он им предложил — это понятно даже вакке, но что значит золотая середина между красивой и умной?
Кася вскипела, подпрыгнула, словно ее снизу лягнул джамп:
— Мужчины! Все одинаковые: хоть академики, хоть дикари! Неужели для вас ничего не изменилось, а вы оба — дикари?
Семен беззаботно хохотнул, но варвар к ее удивлению сказал внезапно очень серьезно:
— Прости, наши шутки как тяжелые камни. При наших женщинах мы — другие. Но они женщины, а не специалисты.
Он до полудня проверял снаряжение, тщательно вычистил от грязи ракетную установку, заменил прокладки: старые протерлись, железо царапало кутикулу ксеркса. Хошу поскоблил жесткой щеткой, а Головастика от сяжек до когтей протер резко пахнущей жидкостью. В отместку звери выскребли старшего друга, плотная кожа жалобно скрипела под их жесткими языками — у Хоши он оказался вдвое длиннее, чем у Головастика. Варвар заблистал как бронзовая статуя, которую протерли наждаком.
Отпустив Головастика с Хошей поохотиться, Влад собрал вещи, пронзительно свистнул. В Лесу затрещало, Головастик вылетел из зарослей через пару минут — бодрый, готовый в драку. Семен приготовился затаскивать на дима тюка, как вдруг Влад застыл, проговорил негромким изменившимся голосом:
— В укрытие! Быстро.
Головастик, поняв не только слова, но и интонацию тоже, стремглав бросился под широкий навес мясистого листа, где на землю падала странная зеленоватая тень, расчерченная темными прожилками. Семен и Кася, уже привыкшие сперва повиноваться, а возмущаться потом, бросились за димом.
Влад ступил под лист последним, глаза не отрывались от неба. Лицо стало темным, застывшим, а ноздри часто трепетали, захватывая и раскалывая запахи.
— Неужто джампы? — прошептал Семен.
Он лежал рядом с Касей, оба вжимались в землю, их не увидели бы даже с земли с расстояния в пять шагов. Влад шарил взглядом по небу:
— Они... Где-то за деревьями.
— Может быть... дикие джампы? Без джамперов?
— Запах джамперов.
— Влад, ты знаешь обычаи Леса. Правда, джамперы — чужой народ, но в чем-то обычаи могут совпадать. Что, по-твоему, заставляет их так преследовать?
Кася зарделась, опустила глаза. Ей было известно, только говорить нескромно вслух. Дикари непосредственны, эгоистичны и жестоки как дети. Странно, что Влад, сын вождя, так долго думает над вопросом Семена, другого тупого мужчины...
Влад бросил короткий взгляд на зардевшиеся под татуировкой щеки, ответил медленно:
— Ты прав. Они сумасшедшие, если все еще преследуют... так бесцельно. Или же у них что-то на уме?
— Что?
— Хотел бы я знать.
— Месть? — предположил Семен. Он тоже бросил взгляд на Касю, не более заинтересованный, чем если бы смотрел на личинку хрудля. — Месть — первое человеческое чувство. Самое древнее, мощное. Звери еще не умеют мстить, а человек — еще как! Только умением мстить разнится человек от зверя!