Владыки Мегамира
Шрифт:
Он едва волочил ноги, когда впереди наконец проступила знакомая россыпь камней. Почти теряя сознание от усталости, он жестом послал темную громаду с разведенными жвалами нести ночную стражу, а сам забрался в щель, увидел скрючившиеся тела, доковылял к ним, держась за стенку, опустился на корточки.
Семен согнулся в калачик, а девушка подтянула колени к подбородку, обхватила руками. Лицо ее стало нежным и ласковым, утратив всякую задиристость и надменность, такие обязательные для принцессы.
Влад поколебался, будить такое существо – бесконечно жалко. А Семен еще неизвестно умеет ли управляться с их сложной связью. Раньше это делала
– Ладно, – шепнул он нежно, даже сейчас стыдясь, что его кто-то услышит. – Спи, самая лучшая девушка во вселенной… Но завтра я тебя заставлю связаться с вашим начальником и вызвать ваших бойцов… еще до того, как ты умоешься!
Губы еще дошептывали ласковые слова, а сам он провалился в тяжелый цепкий сон.
Очнулся он как от обморока. Ощущение опасности было таким сильным, что на теле поднялись редкие волоски. Он все так же сидел на корточках. Семен и Кася лежат рядом, крепко обхватив друг друга. Воздух ледяной, как всегда на рассвете, тело застыло. Он пытался вспомнить, что же хотел сделать, но мысль ускользала. Однако ощущение надвигающейся беды возросло настолько, что он наконец огромным усилием преодолел оцепенение, хлопнул по земле ладонью.
Вверху потемнело, проход закрыла громадная голова. Головастик смотрел вниз большими сетчатыми глазами. Хоша на своем нагретом месте, опустил лапу, укрепившись для устойчивости на трех, еще тремя продолжал чесаться, а начал едва ли не вчера вечером. Головастик сяжки закинул назад, щупал ракетницу. Вчера Влад обработал соком спину, там хомут натирал кутикулу, но что-то беспокоило дима, словно плесень заползла под эластичные тяжи.
– Бежать, – прохрипел Влад пересохшим горлом. – Немедленно…
Хоша, зверски перекосив рожу, все еще остервенело чесался, потом, обиженно хрюкнув, попробовал зацепиться одной, чтобы пустить в работу остальные пять лап. Треск когтей по твердым чешуйкам панциря заставил Касю вздрагивать – застонала, потерла кулаками глаза.
– Просыпайтесь, – велел Влад чуть окрепшим голосом. – Хоша, буди белошкурых…
Головастик исчез, Влад начал подниматься, в тот же миг над краем трещины возникли разом три человеческие головы. Влад мгновенно присел, готовясь прыгнуть, расщелину тут же заволокло едким паром. Он скакнул вверх, дыхание заблокировал, услышал хлопки, треск, пахнуло сильным электрическим разрядом.
Вслепую вырвался наверх, глаза слепили слезы от ядовитого пара. На голову обрушился страшный удар, сильные руки ухватили за плечи. Он кувыркнулся, потащив с собой нападавших, рванул одного за челюсти, пытаясь разорвать лицо, как сделал Семен с получеловеком, но пальцы заныли от усилий. Нападавшие закрылись комбинезонами!
На голову и плечи обрушилась огромная обволакивающая тяжесть. Влад пошатнулся, сделал неверный шаг, изловчился цапнуть чью-то шею, сдавил обеими руками. Страшный холод сковал тело, настолько острый, что заныл каждый нерв. Упал под ледяной тяжестью, увидел липкую лужу, что прочно схватила камни вокруг, даже ствол дерева, вблизи которого ночевали.
Донесся отчаянный крик Каси, хриплая ругань Семена. Ноздри уловили резкий запах формальдегида, так дед называл муравьиную кислоту, – чересчур сильный, даже разъяренный дим не выпускает столько сразу… В сердце кольнуло ощущение непоправимой беды.
Возникла расплывающаяся в призрачном рассвете человеческая фигура. Сильный голос проревел:
– Этот экземпляр вытащить!
Десяток
Зашатались широкие листья. На землю соскочил рослый человек в скафандре. В таком же, как у компьютерников, но с прозрачным щитком перед лицом. Сквозь стекло на Влада взглянули холодные беспощадные глаза, за которыми чувствовался мощный мозг – недремлющий, сильный, выносливый.
Влад, игнорируя врага, мучительно вывернул шею, пошарил взглядом. Кася и Семен застыли в прозрачном клее, а Головастик… Кровь застыла в жилах Влада, он застонал, прикусил губу. На краю поляны блестело металлическими сегментами огромное брюхо, кровь сочилась из станового хребта, перебитого взрывом ракеты или еще чем ужасным. На дальнем конце поляны судорожно дергалась, загребала воздух длинными лапами голова с кровоточащей развороченной грудью. Ракетная установка вмялась в землю, трубы забило грязью.
Человек в скафандре проследил за его взглядом, бросил со злым уважением:
– Двоих техников успел… Страшная боевая машина!
Влад молчал, с дерева спрыгнул другой. За плечами болтался пустой бурдюк. Злыми глазами оглядел пленников, в голосе прозвучала неподдельная горечь:
– Петр… Я же говорил, туземцев бы послать! Их много, не жалко.
– Ловили мыши кота, – буркнул первый. —Их уже не так уж и много, они постарались им устроить холокост. Есть вещи, которым нам еще долго придется делать самим… Нет, уже недолго! А насчет ксеркса возьми на заметку. Таких зверей использовать бы в будущем. Да и таких варваров. Надо узнать, где их племя, – он чересчур силен и ловок.
Второй покосился в сторону, сказал все так же горько, Влад ощутил и в словах, и в слабом запахе лютую ненависть к пленникам:
– О чем ты?.. Нас ушло восьмеро, а теперь осталось пятеро. Если выживет еще Грегори, его покалечил тот, простой кулинар…
Семен, понял Влад. Опять он, сын вождя, оказался слаб как женщина, а химик дал бой, хотя его брали совсем сонным. В самом деле пришел из жестокого мира, если там даже мягкие и тонкошкурые такие лютые бойцы!
С дерева сыпались, как линявшие шкуры вакк, полуголые люди. Влад наконец рассмотрел их как следует: полуголые, темные, хищнолицые, с головы до кончиков ног разрисованы ярко-красными и оранжевыми пятнами татуировки. Первый человек в скафандре коротко хохотнул:
– Узнал, варвар? Джамперы. Те самые.
Влад мысленно изготовился к немедленной смерти. Человек в скафандре бросил понимающе:
– Да, жаждут. Но здесь шерстинка не падет со спины златовласки без нашего повеления.
Сильные руки бросили Влада на твердое, шероховатое. Мелькнули снующие джамперы. С прикованными прочным клеем руками и ногами, он только чувствовал удары, пинки, тычки, небо и земля много раз менялись местами. Потом его тащили, перебрасывали из рук в руки. В какой-то момент увидел на миг блистающую вороньей сталью знакомую цистерну абдомена. Сегменты склеритов все еще празднично блестели, лишь на конце, где кольца перешли в стебель, что скреплял с могучей грудью, сейчас пламенели оплавленные огнем края. Из огромной раны все еще выплескивалась кровь, давлением выпятило наружу кишки.