Власов: Восхождение на эшафот
Шрифт:
— А это что за список? — удивленно прошелся взглядом по очередной бумаге предводитель Русского освободительного движения, останавливая свое внимание на порядковом номере последней фамилии — сто втором.
— Список членов Комитета Освобождения, — вежливо уточнил ведущий идеолог КОНРа.
— Но первоначально их было всего тридцать семь. Почему так разбух этот список?
— Представительство всех наций, плюс отдельные персоналии… Да вы не обращайте на это внимание, господин командарм. Пусть вас не волнуют сугубо чиновничьи вопросы.
А какими растерянными и в то же время ошеломленными выглядели участники этого конгресса, многие из которых еще два дня назад томились за колючей проволокой лагерей! Сколько
— Тисо! — пронеслось среди членов оргкомитета конгресса уже в последние минуты перед началом его работы. — Прибыл сам Тисо, президент Словацкой Республики! Он все-таки прибыл!
«Ну, слава Богу! Это уже успех!» — молитвенно произнес про себя Власов. Появление на конгрессе в Праге главы соседнего государства для приветственного выступления действительно стало важным политическим событием, придавая этому «форуму освободителей» международное значение.
«В революции 1917 года народы, населяющие Российскую империю, — вдохновенно читал во время доклада на конгрессе генерал-полковник Власов строки, которые затем стали идеологическими положениями „Пражского манифеста Комитета Освобождения народов России“, — искали осуществления своих стремлений к справедливости, общему благу и национальной свободе. Они восстали против отжившего царского строя, который не хотел, да и не мог, уничтожить причин, порождавших социальную несправедливость, остатки крепостничества, экономической и культурной отсталости…
… не вина народа в том, что партия большевиков, обещавшая создать общественное устройство, при котором народ был бы счастлив и во имя чего были принесены неисчислимые жертвы, — что эта партия, захватив власть, завоеванную народом, не только не осуществила требования народа, но, постепенно укрепляя свой аппарат насилия, отняла у народа завоеванные им права…
Большевики отняли у народов право на национальную независимость, развитие и самобытность. Большевики отняли у народов свободу слова, свободу суждений, свободу личности, свободу местожительства и передвижения, свободу промыслов и возможность каждому человеку занять свое место сообразно со своими способностями. Они заменили эти свободы террором, партийными привилегиями и произволом, чинимым над человеком.
Большевики отняли у крестьян завоеванную ими землю, право свободно трудиться на земле и свободно пользоваться плодами своих трудов. Сковав крестьян колхозной организацией, большевики превратили их в бесправных батраков государства, наиболее эксплуатируемых и наиболее угнетенных».
Только здесь, пораженный овациями, которыми участники конгресса встречали его слова, Власов впервые и по-настоящему понял, что становится не только лидером Комитета Освобождения, но и лидером взбунтовавшихся народов коммунистической империи. Во всяком случае, у него появился шанс выйти в реальные лидеры.
28
Рейхсмаршал Герман Геринг принимал его на своей просторной вилле «Каринхалле», расположенной где-то севернее столицы [88] . Он словно бы специально пригласил сюда русского генерала, чтобы поразить его пышностью мраморных отделок, коллекцией древнего оружия, старинных картин и гобеленов, средоточием восточных ваз, масок и серебряных драконов.
Сам «фюрер люфтваффе» появился в дверях кабинета на втором этаже лишь после того, как один из его адъютантов провел Власова по тем залам первого этажа, которые именно для того и предназначены были, чтобы поражать воображение гостей. «Неужели человек, выстроивший для себя такую виллу, все еще способен воевать?! — ужаснулся Власов, прежде чем ему явился сам хозяин „Каринхалле“. — У настоящих воинов не должно быть никаких имущественных „оков“. Они должны жить Родиной и для Родины, молиться за Родину, сражаться и умирать за нее!»
88
Встреча командующего РОА генерал-полковника Власова с Герингом происходила 19 декабря 1944 года. После нее Геринг издал указ о создании военно-воздушных сил РОА, которые с 4 февраля (порядка пяти тысяч военнослужащих) уже были в полном подчинении ее штаба.
Но этот спартанский порыв как-то сразу угас, когда Власов вспомнил выделенную ему двухэтажную, ранее принадлежавшую какому-то промышленнику, виллу, первый этаж которой частью отделан красным мрамором, частью увешан зеркалами, светильниками и коврами. Сколько раз он мечтательно представлял себе, как со временем у него появится такая же, только уже собственная вилла!
— Мне стало известно, что Гиммлер теперь уже лично покровительствует созданию вашей армии, генерал, — внешний вид этого не в меру располневшего, обрюзгшего человека лишь подтверждал предположение Власова о том, что хозяин такой роскошной виллы вряд ли способен сохранять в себе навыки воина. И если бы не молочно-кофейного цвета мундир, украшенный «Золотым почетным знаком летчика», в Геринге вообще трудно было признать бывшего лихого аса Первой мировой и маршала авиации.
Власов сразу же обратил внимание на этот знак, поскольку знал, что Геринг, в свое время признанный лучшим летчиком Германии времен Первой мировой, очень дорожил им; а еще он знал, что это уже дубликат. Из кинохроники Власову было известно, что своим настоящим знаком, когда-то врученным ему фюрером, Геринг пожертвовал, сняв его с мундира и надев на мундир Отто Скорцени, в благодарность за то, что, используя военную авиацию, тот сумел похитить, а значит, спасти дуче Муссолини.
— Моя встреча с рейхсфюрером СС действительно оказалась выгодной для обеих сторон, — признал генерал, усаживаясь в указанное Герингом кресло. — Теперь в моем штабе в Далеме постоянно находится представитель штаба Гиммлера, обер-фюрер СС Эрхард Крегер, благодаря которому мне удается поддерживать постоянную связь с высшим командованием СС и СД.
— Доктор Крёгер, — кивнул Геринг. — Еще один истинный русский немец из Прибалтики, — к удивлению Власова, это свое «истинно русский немец из Прибалтики» рейхсмаршал произнес по-русски, считая, что так он полнее сумеет передать иронию этих слов.
— Родом он действительно из Риги, причем Гиммлер считает его лучшим в своем окружении знатоком России и русских.
Власов, конечно, отдавал себе отчет в том, что, подсовывая ему бывшего командира айнзатцгруппы, а точнее, карательного батальона СС Крёгера, рейхсфюрер, по существу, внедряет в верхушку РОА своего абсолютно надежного, проверенного человека, способного вовремя отреагировать на любое непродуманное решение командарма. Но сейчас это значения не имело — когда Геринг решит приставить к нему офицера из своего окружения, тот станет вести себя точно так же, как и доктор Крёгер.
Впрочем, генерал потому и упомянул о представителе штаба рейхсфюрера СС, что хотел бы заполучить такого же, официально утвержденного представителя из штаба Геринга. Он прекрасно понимал, что само присутствие этих представителей поднимает его значимость в глазах подчиненных. А с другой стороны, наличие таких представителей хоть в какой-то степени оберегало его от произвола СД и гестапо, отпугивая его агентов.
— И сколько частей находится теперь под вашим командованием, генерал?
— Завершается формирование первой пехотной дивизии. В перспективе мы можем довести их численность до трех. Какое-то количество танков, артиллерийских орудий и автомашин нам уже выделили, превращая, таким образом, дивизию во вполне боеспособную единицу. Однако у нас нет ни одного авиаполка прикрытия.