Власть без славы
Шрифт:
Во-вторых, с М. С. Горбачевым. Если меня Лукьянов знал лет десять, то с Горбачевым-то они знакомы были, кажется, всю жизнь. Опытнейший аппаратчик, Лукьянов никогда не афишировал этого знакомства — о том, что они учились в одно время и на одном факультете МГУ, мы узнали только после того, как Михаил Сергеевич стал секретарем ЦК КПСС. Только после этого мне стало ясно, почему при отборе кандидатур выступавших при обсуждении Конституции СССР на внеочередной сессии Верховного Совета СССР 7 октября 1977 года Лукьянов предложил Горбачева М. С., первого секретаря Ставропольского обкома КПСС: молодой, хорошо говорит.
Естественно, что будущий президент СССР, переехав на работу в Москву, должен был опираться, прежде всего, на Лукьянова. Стоило Михаилу Сергеевичу более менее утвердиться в руководстве КПСС, он двинул однокашника на пост первого заместителя заведующего общим отделом ЦК КПСС — это был один из ключевых постов в партийном аппарате. Тем более, все понимали: карьера заведующего общим отделом К. М. Боголюбова, правой руки К. У. Черненко, закончится вместе с Черненко. Что, правда, не мешало Лукьянову по-прежнему громогласно объявлять своим секретарям: «Я у Клавдия Михайловича!»
Действительно, Лукьянов стал заведующим общим отделом сразу же, как только Горбачева избрали Генеральным секретарем ЦК КПСС. Теперь он уже сам регулировал доступ к Горбачеву и людей, и информации, получив громадное влияние на политику ЦК КПСС, а значит, и на жизнь страны. Но его восхождение к партийной власти на этом не закончилось: в 1987 году его избирают секретарем ЦК, а затем и кандидатом в члены Политбюро.
Но если сказать только это, значит, ничего не сказать. Горбачев сделал Лукьянова руководителем отдела административных органов ЦК КПСС, что означало контроль над всеми, как теперь говорят, силовыми структурами СССР, над юстицией и судом. Пост этот был настолько важен, что ни один генсек не выпускал его из-под своего непосредственного кураторства, назначая на адмотдел обычного заведующего и никогда — секретаря. Данный факт показывает меру доверия Горбачева Лукьянову.
Дальше последовало то, что все могли наблюдать по телевидению: Горбачев совмещает пост генсека с постом председателя Президиума Верховного Совета СССР, рекомендует Лукьянова своим первым заместителем, то есть на практике полностью поручает ему всю систему Советов. Именно Лукьянов стоял у истоков рождения «президентского государства — СССР». И не зря. После избрания Горбачева президентом тот уверенно проводит Лукьянова на место председателя Верховного Совета. Заметьте: не президиума, а Верховного Совета. Карьера небывалая. Но, очевидно, есть сермяжная правда в словах о том, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
А день 20 августа шел своим чередом и не было ему дела до наших мелких и крупных катастроф. Где-то около 16 часов я поехал на Зубовскую площадь, 4, где была оборудована телестудия «ТВ-Новости», имевшая выход на зарубежное телевидение, — наше, как известно, в эти дни услаждало взоры и
Вопрос. Что сейчас происходит в Кремле, вы только что оттуда, какое настроение и как лично вы оцениваете ситуацию, сложившуюся с введением чрезвычайного положения? Я так называю эти события, хотя хочется назвать их другими словами.
Ответ. Естественно, что нас, как законодательную власть, интересуют, прежде всего, правовая основа, правовая оценка событий. Если говорить начистоту, — я высказываю, конечно, свою личную точку зрения, — здесь мы имеем дело с незаконным, неконституционным действием, с полным нарушением именно тех статей Конституции СССР и закона о чрезвычайном положении, на которые ссылаются члены ГКЧП.
Дело в том, что Верховный Совет никуда не исчезал. Он мог собраться в любую минуту. Можно было собраться в течение одного-двух дней. И можно было совершенно законным путем поставить перед Верховным Советом вопрос о том, что президент по каким-то причинам не может исполнять свои функции.
Сейчас же у нас получилась ситуация, что мы даже не имеем перехода власти из рук в руки. Ведь в любой стране, если вице-президент сменяет президента, он должен принести присягу, и только после присяги его указы или акты приобретают нормативную силу.
Вопрос. А может, это определяется тем, что просто удобна такая форма — чрезвычайное положение?
Ответ. Какая тут форма — все наоборот! Сначала издается указ — я-де вступаю в должность президента, затем объявляется чрезвычайное положение, формируется ГКЧП. Еще раз хочу повторить, что считаю это действо незаконным, неконституционным и надеюсь на то, что Верховный Совет выскажется об этом с полной определенностью.
Вопрос. Что же так торопило, что побуждало к таким экстраординарным решениям?
Ответ. У нас впереди было только одно событие, которого, впрочем, ждал весь мир и ждал советский народ, а именно — подписание Союзного договора. Ничего более чрезвычайного впереди не было. Этой акцией определенные силы сорвали подписание Союзного договора, к которому мы шли два года с таким трудом, с таким напряжением.
Вопрос. Нежелание подписывать Союзный договор, видимо, — главная побудительная причина. Но кто за этим? Вы сказали «определенные силы». Это странная формула, которая всегда нас очень будоражит.
Ответ. Вы сами можете ответить на этот вопрос, если посмотрите на состав ГКЧП. Вы увидите, что он чуть ли не на половину состоит из представителей военно-промышленного комплекса и людей, в той или иной мере причастных к этой сфере. Вы знаете также, что ВПК занимает в нашей экономике непомерно большое место — в некоторых республиках половину, а то и больше всей промышленности. Началась конверсия, началось разоружение, то есть определенные подвижки в военно-промышленном комплексе, который привык к безотказной даче всех и всяких материалов, к особым условиям работы и, естественно, расставаться с этим не хочет.