Власть и совесть. Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени

Абдулатипов Рамазан Гаджимурадович

Председательствующий. Спасибо. Ясно. За то, что вы провели большую работу по собиранию подписей, вам воздаст история.

Лисин В. П. Семеновский национально-территориальный избирательный округ, Нижегородская область, член Верховного Совета РСФСР.

Уважаемые коллеги! Мне очень хотелось, чтобы мы с утра не потеряли путь к здравому смыслу. Почему? Мне кажется, предъявлять претензии, руководствуясь убеждениями, а не деловыми качествами, как здесь прозвучало, несправедливо. Вы вспомните, Борис

Николаевич Ельцин пострадал за свои убеждения, когда он выступил против той линии, которая проводилась руководством ЦК КПСС. Нам не хотелось бы, чтобы сегодня повторилась эта история, чтобы кто-то пострадал, потому что он не согласен в чем-то с той линией, которую проводит нынешнее руководство.

Мне кажется, было бы правильным, и я это предлагаю, на одном из специальных заседаний обсудить, как нам действительно повысить эффективность работы палаты Национальностей, но по-деловому, без крикливых выступлений и наклеивания ярлыков.

По-моему, это касается всех и все здесь в этом единодушны. И уж тогда, если будут критические замечания, действительно справедливые, в адрес Абдулатипова, тогда, я думаю, надо реагировать. Но я против приклеивания ярлыков, против преследования за убеждения. Не надо нам терять чувство реальности, чувство здравого смысла.

Председательствующий. Я от своего имени вношу – заслушать информацию Председателя Совета Национальностей о деятельности палаты и перспективах ее работы в дальнейшем. Я считаю, что это компромиссный вариант.

Михаилов Р. К. В таком случае я требую, чтобы принесли сюда стенограмму и там прочитали, что именно и за что именно голосовали на среду. Я сейчас требую – принесите ее сюда, потому что я уверен, что вы сейчас, прочитав стенограмму, услышите, что именно там был отчет и голосование о доверии председателю палаты именно в среду поставить. Ни о чем другом мы не голосовали, а именно об этом. Нельзя продолжать работу, пока сейчас дезинформируется большая часть палаты.

Председательствующий. Пожалуйста.

Вертоградская И. А. Кировский национально-территориальный избирательный округ, Кировская область, член Верховного Совета РСФСР.

Я думаю, что сейчас Михаилов совершенно прав, и, Рамазан Гаджимурадович, вы напрасно хотите поменять слова. Я думаю, что отчет ничуть, нисколько вас не умалит, ни вашу значимость, ни значимость заседания в среду. Мы все дружно считаем, что это будет нормальный отчет: нам пора послушать не только вас, но и друг друга о деятельности нашей палаты.

Мы, депутаты, тогда еще мало знали друг друга: одно дело – ругаться у микрофона, кричать, сыпать обвинениями, и совсем другое – непосредственное общение в спокойной обстановке. Я виноват перед рядом депутатов, с которыми можно было гораздо раньше найти общий язык не ради спасительного для моей «карьеры» компромисса, а ради того дела, которое нас объединит. И все же главное в том, что такое взаимопонимание стало налаживаться. Приятно порадовали результаты переговоров с моими былыми ярыми противниками. Люди стали мне ближе, я почувствовал к ним симпатию, да и ко мне отношение, кажется, изменилось.

Но больше всего удивили тогда не Микаилов и другие молодые депутаты, думающие, что общество делится на демократов и партократов, тогда как на самом деле оно состоит из умных

и глупых. Меня потрясло выступление одного, в общем здравомыслящего, человека – С. М. Шахрая. До сих пор не могу понять, что им двигало, какие цели он преследовал. Грустно думать, что он избрал для себя уделом интерпретировать все и вся в угоду моменту, без устали свергать и ниспровергать, ибо считал и считаю его умным человеком.

Дело заключалось в следующем. Договор о сохранении Союза ССР, согласованный в первом варианте и подписанный представителями Российской Федерации, в том числе и мной, к моменту обсуждения моего отчета уже был одобрен Ельциным. Шахрай С. М. обвинил меня в подготовке этого и еще «вредного» Федеративного договора о разграничении полномочий 88 государств. От микрофона Сергей Михайлович заявил: «Человек, подписавший такой договор, выступает за развал Российской Федерации и не имеет права занимать место Председателя палаты».

В ответ я сказал, что и сам немедленно покинул бы свой пост, если бы не видел неистового желания определенных сил добиться моей отставки, не пренебрегая для этого и такими приемами, как дезинформация. В этой обстановке уйти с должности Председателя палаты означало бы капитулировать перед оппонентами и дать им шанс действительно, на деле вести губительную политику развала Союза и России. Сказал я тогда и то, что не считаю себя вправе предоставлять данным силам такую возможность, тем более что, полагаю, мы нашли приемлемый вариант роста самостоятельности республик и сохранения целостности Российской Федерации.

У меня были все основания для этого заявления. Союзный договор был в целом отработан. Наметились важнейшие и концептуально новые направления в работе над Федеративным договором. В частности, было достигнуто согласие в том, что это будет документ, определяющий разграничение полномочий между федеральными органами власти и органами власти субъектов Российской Федерации. Договорились о равноправии субъектов при сохранении их исходного статуса в виде республик, краев, областей, автономных образований в составе Российской Федерации. В сфере культурной политики Совет Национальностей подошел к рассмотрению нового блока проблем культурно-исторического и природного наследия, ибо Совет Республики предпочел заняться выработкой современной культурной политики. Большое внимание уделяла палата проблемам защиты прав, социального и духовного возрождения малочисленных народов. Исключительно важным направлением нашей работы стала реабилитация репрессированных и депортированных народов. Весной 1991 года был принят соответствующий Закон. Правда, проголосованный наспех, он, на мой взгляд, представлял собой голую декларацию. В дополнение к нему нужно было принять еще целый ряд законодательных актов, обеспечивающих его реализацию. Этого, к сожалению, сделано не было, и мы столкнулись с проблемой территориальных притязаний, которые практически полностью замкнулись на Северо-Кавказском регионе.

Моя позиция была однозначной: в сложившейся крайне опасной обстановке следует ввести мораторий на изменение границ. Такой закон был принят, но лишь в июне 1992 года.

Закон законом. Но территориальную реабилитацию можно и нужно осуществлять за счет договоренностей между сторонами. Именно такой вариант я и предлагал с самого начала, но, увы, он не был поддержан. Была принята такая редакция: «… после принятия ряда организационных мер…»

Забегая вперед, скажу, что меня, как Председателя Совета Национальностей, постоянно тревожила обостряющаяся обстановка на Северном Кавказе. Поэтому в мае 1992 года я обратился с письмом к Б. Н. Ельцину и Р. И. Хасбулатову. Приведу текст этого письма полностью.