Власть оружия
Шрифт:
Ширга, один из прокторов, поставленных наблюдать за жилищем Графа, кивнул в ответ. Вообще, вид у него был вовсе не бравый – прокторам явно сделалось не по себе из-за этого задания, они бы с большой охотой убрались подальше, но в присутствии начальства изображали бодрость.
– Дядька Мажуга, – попросила Йоля, – уйдем отсюда, а? В тень куда, что ли?
Игнаш не ответил, потянул из кармана кисет, стал сворачивать самокрутку. На глаза падала тень от кепки, и Йоля, когда попыталась взглянуть ему в лицо, не смогла определить, какое у дядьки настроение, волнуется он или так просто, покурить решил. Солнце припекало, ворота склада, оборудованного в контейнерах, не двигались,
Старшина прокторов буркнул, что у него дел по горло, и ушел – скорей всего, пиво пить. Йоля села на палубу. Стало еще хуже, железо под ногами раскалилось, как жаровня. Пришлось встать. Наконец она пристроилась в тени, которую отбрасывала широкая фигура Мажуги, а тот докурил, втоптал окурок в палубу и стоял, не меняя позы, будто ему и жара нипочем. Солнце поднималось, тень укорачивалась, Йоля изнывала от зноя. Наконец, когда тень, отбрасываемая Мажугой, исчезла, стянулась к тяжелым сапогам, а ждать стало совсем уж невмоготу, явился Самоха, с ним пара прокторов и шестеро карателей.
Управленец подошел и встал рядом с Мажугой:
– Тихо тут? Не выходил кто?
– Никого. Командуй своим, пусть начинают.
Самоха махнул бойцам, Игнаш положил ладонь на рукоять кольта, прокторы отступили и встали в десятке шагов позади харьковчан, нервно сжимая штуцеры и дробовики. Один вспомнил:
– А ведь у Графа и пулемет был, я сам видал, на сендере.
– Да, плохо стоим, – согласился другой.
Прокторы попятились еще дальше и сдвинулись в сторону, чтобы не оказаться на линии огня, если будут стрелять сквозь проем ворот. Каратели сноровисто подбежали к контейнеру и замерли по обе стороны входа. Только тут Игнаш сдвинулся с места и пошел к раскаленной солнцем стене.
– Как начнете, в проходе не останавливайтесь, – посоветовал он карателям. – Из темноты в силуэт хорошо целить.
– Хорошо бы гранатой сперва… – протянул один из пушкарей.
– Ты что?! – всполошился Самоха. – Граф взрывчатку увез с собой, рванет – костей не соберем! Да начинайте уже, что ли! И поосторожней там!
Каратель, стоявший у ворот, толкнул створку, она с резким скрежетом отъехала – неожиданно легко. Двое бойцов, низко сгибаясь, метнулись внутрь и отпрянули в стороны. Тишина… вернее, обычный шум базара за стеной. Потом один подал голос изнутри:
– Э, да тут мертвяки! Похоже, мы не первые к Графу с вопросами нагрянули…
Еще двое карателей проникли на склад; там по-прежнему было спокойно.
– Зайдем, что ли? – неуверенно предложил Самоха.
– Погодь, пусть проверят всё, – решил Игнаш.
Они подождали, потом в воротах показался один из пушкарей, обыскивавших склад.
– Четверо мертвых тама. Холодные уже. Живых никого нет.
Мажуга сдвинул кепку на затылок и пошел к воротам, Йоля на миг растерялась, потом торопливо засеменила следом. Ей по-прежнему было не по себе от жары, света и долгого напряженного ожидания, она боялась отстать – вдруг дядька канет в черноту тени за воротами и пропадет? Как тогда? Поэтому она спешила изо всех сил и опомнилась уже внутри, когда Игнаш склонился над мертвой женщиной и махнул рукой, разгоняя мух. Пули угодили ей в грудь и живот, крови натекло много… Мухи вовсю жужжали, и запах стоял на складе тошнотворный – на жаре трупы быстро начали разлагаться. Каратели разбрелись по складу, оглядывали сендер без колес, опертый ступицами на ящики, пирамиду коробов, разделяющую склад на части, знаменитую белую линию, прочерченную на полу…
– Эй, не брать тут ничё! – строго прикрикнул Самоха.
Йоля отступила на шаг и издали осмотрела мертвую
– Это она, – объявила наконец. – С ей Харитон сговаривался. Графа жена или кто. А вон тот и есть Граф. – Йоля указал на мертвеца в ослепительно белой рубахе и жилете. На белом неопрятным бурым пятном засохла кровь.
– А ты, девка, откель Графа знаешь? – с подозрением уставился на Йолю Самоха.
Та смолкла, сообразив, что напрасно себя выдала. Но очень уж хотелось оказаться для дядьки Мажуги полезной.
– Отстань от нее, – сказал Игнаш. – Лучше спроси у прокторов, были у этого Графа манисы в хозяйстве или только сендеры.
– А на кой?
– Дерьмо вон ящериное, сюда с манисом приезжали.
Самоха коротко кивнул и ушел. Пока его не было, Мажуга, согнувшись, обходил просторный склад, заглядывал в углы, склонялся над трупами. Кроме Графа и его жены, были застрелены двое мужчин, оружия при них не оказалось, но рядом валялись гильзы. Мажуга подбирал их, разглядывал – можно определить, какое оружие убийцы прихватили с собой. Первые выстрелы, похоже, были произведены из ствола совсем небольшого калибра. Три гильзы крошечные… Что-то очень особенное, маленький пистолетик – и скорее всего, как раз трехзарядный. Его убийца достал незаметно для вооруженных телохранителей Графа, из него и начал стрелять – ну а после уж вступили в дело другие калибры. Ворота были заперты, за стеной базар шумит. Если выстрелы и слышал кто, к Графу, ясное дело, не совались – очень уж он местных запугал.
Йоля шагала следом за Ржавым, каратели расступались перед ним. Один вполголоса бросил приятелю:
– Гля, колдун, что ли? Ишь как вынюхивает.
Мажуга на них внимания не обращал, исполнял свое привычное сыскарское дело. Старые навыки возвратились вмиг, он снова стал Ржавым, от которого, говорили в Харькове, никакую тайну не сбережешь, умеет выведать и по следам да приметам распутать любую загадку. На склад возвратился Самоха, за ним заглянул прокторский старшой. Сперва сунулся неуверенно, разглядел мертвецов. Это враз прибавило смелости. Он шагнул через порог, встал, подсунув большие пальцы под ремень, окинул взглядом полутемный зал:
– Та-ак… Убийствие произошло. И ограбление, как понимаю, тоже. Стало быть, имею такое подозрение, что покраденного добра вы здесь не видите. Так, что ли, оружейники?
– Осмотреть нужно получше, – хмуро ответил Самоха, – но скорей всего ты прав.
– День или два как мертвые, – подал голос Игнаш. – Последние пару дней много народу с Корабля съехало? И главное, повозка с манисом была ли среди них?
– Поспрошаю своих, кто на страже был у входа. Может, приметили чего, – решил прокторский старшина. – А на кой тебе манис?
Мажуга указал на помет. Старшина подошел, поглядел, нагнувшись пониже, выпрямился и кивнул – понял, значит. Подумал маленько и решил:
– Ну, значит, сделаем вот чего. Пока не пройдемся по всем боксам, в каких приезжие сидят, да пока поклажу ихнюю не поглянем, до тех пор никто отседова не съедет. Комендантский час, от так!
Дальнейшие события от Мажуги уже не зависели. Он коротко изложил свои соображения пушкарям и прокторам, однако в поисках убийц наблюдения мало чем могли помочь. Оружие маленького калибра, из которого убийцы произвели первые выстрелы, – поди-ка сыщи такую мелочь! Манис? Да их здесь несколько десятков сейчас, на Корабле-то. Кто-то из прокторов припомнил, что у Графа был, как будто, еще один сендер – как раз на ходу оставался, на нем Граф с женой выезжал иногда на рынок, пешком прогуливаться в толпе брезговал. Особых примет у того сендера не было, но мало ли, вдруг кто что и вспомнит.