Власть Талисмана

Хэнкок Грэм

При изучении старых архивов и перекрестной сверки всех показаний стало ясно, что многие, ранее считавшиеся добрыми католиками, на самом деле все время были еретиками. Тех, кто еще оставался в живых, хватали и сжигали заживо, но при этом не забыли и об останках умерших! Инквизиторы усердно искали их могилы и эксгумировали останки, чтобы они тоже были сожжены. [623] Иногда по улицам с помпой проносили целую вереницу плесневеющих скелетов, которые затем сваливали в кучу и поджигали. [624]

623

82. Ibid, p. 292.

624

83. Ibid, p. 290.

Такое параноидальное поведение (следует ли назвать его

некропирией?) в наши дни повлекло бы за собой принудительное психиатрическое лечение. В 1230-х и 1240-х годах в Окситании оно поощрялось церковью, но естественным образом вызывало большое ожесточение со стороны родственников покойных, которые подвергались публичному унижению. Особое негодование вызывал тот факт, что собственность посмертно осужденных еретиков подлежала конфискации, как если бы еретик все еще оставался в живых, что приводило к обнищанию его потомков. [625] В народе росла ненависть к инквизиторам. Однажды в городе Альбе разъяренная толпа избила и едва не убила инквизитора по имени Арнольд Катала после того, как он лично эксгумировал труп пожилой женщины, недавно объявленной еретичкой, но умершей несколько лет назад. [626]

625

84. Strayer, op. cit, p. 156.

626

85. Oldenbourg, op. cit, p. 295.

Даже в конце 1230-х и в начале 1240-х годов, несмотря на хорошо организованную и щедро финансируемую кампанию по искоренению еретиков до последнего человека, в Окситании оставалось достаточно катарских perfecti, пользовавшихся поддержкой среди населения и ускользавших от инквизиторов, чтобы ересь продолжала существовать. Свидетельством этой поразительной стойкости перед постоянной угрозой смерти являет ся количество епитимий, наложенных на осужденных еретиков. Всего лишь за два с половиной месяца в 1241–1242 годах Петр Сейла (читатели помнят его как первого инквизитора, назначенного в 1233 году) наложил епитимьи на 732 еретиков в девяти разных местах. [627]

627

86. Sumption, op. cit, p. 232.

Падение Монсегюра

Одной из нескольких причин долговечности катаризма в Окситании было то обстоятельство, что еретики смогли удерживать свою главную цитадель в Монсегюре еще много лет после французской оккупации в 1229 году. Это было надежное убежище, где perfecti могли скрываться для отдыха и восстановления сил после рискованных миссий на оккупированных территориях. Монсегюр имел огромное значение как символ надежды и сопротивления. Его стены были высоки и считались неприступными, и он стоял на вершине скалистого утеса. В мае 1242 года в небольшой город Авиньон пожаловали двое из самых жестоких инквизиторов, доминиканец Вильям Арнольд (один из первых назначенцев в 1233 году) и францисканец Стефан из монастыря Св. Тиберия, возглавлявший «ударную группу» из судебных приставов, нотариусов и помощников. Они находились в пути уже семь месяцев и проводили суды инквизиции по всему региону от Лавора на севере до Фанжо на юге, распространяя волны ужаса повсюду, где они появлялись. Теперь настала очередь Авиньона. [628]

628

87. Barber, op. cit, p. 154.

Но на этот раз обстоятельства сложились иначе. Местный городской глава, граф Раймон д'Альсар, сочувствовал катарам и немедленно выслал верховых гонцов в Монсегюр, расположенный в 70 км к югу. Получив известие, лорд замка, некий Пьер-Рожер из Мирпуа, решил перейти от слов к делу. Вечером 28 мая 1242 года он прибыл в Авиньон с отрядом тяжеловооруженных рыцарей, истребивших всю команду инквизиторов численностью в 10 человек. Позднее один из убийц, Биллем Голарианский, объяснял, что они совершили нападение ради того, чтобы «дело инквизиции угасло, вся земля стала бы свободной, и больше бы не было другой инквизиции». [629]

629

88. Cited in ibid.

Что за попытка выдать желаемое за действительное! Вместо того чтобы стать предвестником гибели для инквизиции, Авиньон оказался бикфордовым шнуром, который привел к Монсегюру, вскоре осажденному армией короля Франции, молодого Людовика IX (как можно ожидать от будущего католического святого, он безжалостно преследовал еретиков). Осада началась в мае 1243 года и закончилась спустя 10 месяцев яростных атак и бомбардировок капитуляцией Монсегюра в марте 1244 года.

В замке нашли убежище более 200 катарских perfecti, включая Бертрана Марти, имевшего сан епископа. Очевидцы сообщают, что 17 марта 1244 года все они были «с побоями и насмешками выведены из крепости Монсегюр». [630] Ниже по склону на ровном участке большая прямоугольная площадка, обнесенная деревянным палисадом, была заполнена хворостом, соломой и варом. Без каких-либо церемоний солдаты подожгли кучу хвороста и побросали связанных еретиков через палисад. «Там, — по заверению одного из комментаторов этого периода, — они испытали пламя преисподней». [631]

630

89. Cited in Oldenbourg, op. cit, p. 363.

631

90. Cited in Burl, op. cit, p. 207.

Последние катары

Падение Монсегюра было катастрофой, но оно все же не ознаменовало конец катаризма. Борьба между инквизицией и еретиками продолжалась до конца 1240-х годов и сопровождалась множеством новых казней. К примеру, в 1245–1246 годах тулузской инквизиции пришлось разбирать дела с участием жителей более 600 мелких городов и деревень. [632] В одной из таких деревень под названием Мас-Сент-Пуэль к западу от Кастельнодари, о которой сохранились более подробные записи, инквизиторы Бернар де Ко и Иоанн де Сен-Пьер подвергли допросу 420 жителей, подозреваемых в ереси, что составляло более двух третей ее населения. В двух инквизиторских реестрах, сохранившихся до нашего времени, описаны допросы более 5500 разных людей из 104 мест. Известно, что первоначально существовало 10 таких реестров. [633]

632

91. Sumption, op. cit, p. 232.

633

92. Barber, op. cit, pp. 169–170.

Катарская ересь, попавшая в мощные тиски бездушной и хорошо организованной бюрократии, умирала медленной смертью. В 1250-х годах инквизитор Райнье Саккони с удовлетворением отметил, что во всей Окситании осталось не более 200 perfecti; [634] по мнению историка Джозефа Стрейера, это количество было слишком незначительно «для сохранения структуры катарской церкви». [635] В результате, хотя ересь дожила до следующего века, ее позиции были так сильно ослаблены инквизицией, что она больше не представляла угрозы для католицизма. [636]

634

93. Strayer, op. cit, p. 158.

635

94. Ibid.

636

95. Ibid.

Последний всплеск катаризма произошел на возвышенностях графства Фуа — старого центра сопротивления. Здесь в 1299 году perfectus по имени Пьер Отье вместе с небольшой группой своих сторонников стал проповедовать среди пастухов и крестьян, обитавших в этой суровой местности. В течение нескольких лет он пользовался огромным успехом и даже организовал некое подобие катарской церкви, но на самом деле у него не было никаких шансов. Вскоре на него начали охоту такие прославленные инквизиторы, как Бернар Гюи, Жоффрей д'Абли и Жак Фурнье. В 1309 году произошло неизбежное, и Отье был схвачен. Мы знаем, что он вытерпел десять месяцев допросов в тюрьме инквизиции и в конце концов был сожжен заживо в 1310 году.

Оставался еще один видный perfectus, до которого не дотянулась рука инквизиции, некий Биллем Белибаст. Покинув негостеприимные пределы Окситании, он нашел убежище в небольшой катарской общине на границе Испании. Там его нашел тайный агент инквизиции, который втерся к нему в доверие и в конце концов убедил его нанести короткий визит в Окситанию. Весной 1321 года он был схвачен, закован в кандалы, осужден и приговорен к смерти. Осенью 1321 года его сожгли на костре. [637]

637

96. O'Shea, op. cit, pp. 239–246.