Власть Варяга
Шрифт:
— Игоревич забыл, — с подкупающей улыбкой напомнил Тарантул.
— Константин Игоревич, — виновато улыбнувшись, добавил Леха.
О Тарантуле Леха знал немного, тот вообще был закрытой личностью и умел окружать себя некоторой завесой таинственности. Достоверно было известно, что Костя Друщиц дважды чалился в мордовских лагерях строгого режима по политическим статьям, а когда однажды в ссоре пырнул заточкой в живот одного из оппонентов, то был переведен на «черную» зону с добавлением срока, где вскоре был поставлен смотрящим. Чрезвычайно редкая карьера для бывшего политического.
Поговаривали,
Тарантул задумался, застыв. Раскинувшись в глубоком кресле, он сделался совершенно незаметным на фоне темной обивки, словно принял покровительственную окраску. Коротко стриженная черная шевелюра, длинные руки, поросшие темными густыми волосами, маленькая голова. Такие насекомые паутины не плетут, уж слишком хлопотное это занятие, противников они уничтожают сильным ядовитым жалом.
— Вот что сделай, — наконец проговорил Тарантул, качнувшись. Леха, сидящий напротив, подался вперед, превратившись в слух. — Запиши ее постоянных клиентов. Нужно будет их сфотографировать. В нашем деле ничего не может быть лишним.
— Сделаю, — охотно отозвался Алексей.
Из соседней комнаты вышел головастый терьер. Пес подошел к хозяину и, доверчиво ткнувшись ему в ладони, преданно посмотрел в глаза. Возможно, он был единственным существом, кто не боялся Тарантула и по-настоящему любил его.
— Это еще не все. Меня интересует, с кем они встречаются, чем занимаются, какие заведения посещают. Есть ли у них еще женщины.
— Понимаю, — с готовностью кивнул Леха.
— И что это за женщины, где они работают, круг их приятелей и знакомых.
— Приставлю к ним толковых ребят дня на три, они все узнают, как есть!
— Три дня мало, — перебил Тарантул. — Пускай походят за ними как минимум неделю.
Леха пожал плечами:
— Как скажете, Константин Игоревич, можно и на неделю!
— Это не все. Раз уж ты будешь ею заниматься, то тебе и еще одно задание. У сутенера, на которого она работает, за последние полгода убили трех девушек. Милиция думает, что работал маньяк. — Тарантул сунул руку в ящик стола, достал оттуда толстую папку и протянул бригадиру. — Здесь вся информация, которую удалось накопать ментам. Так вот — твоя задача найти этого маньяка. Когда будешь следить за клиентами, их бабами и прочим, тебе наверняка попадется какой-нибудь след. Смотри не прозевай.
— Ясно, — кивнул бригадир, забирая из рук Тарантула папку. Он уже не первый раз получал такие задания и не был удивлен.
— Духота сегодня, — вдруг неожиданно заметил Тарантул, что должно было означать завершение беседы.
Улыбнувшись, бригадир довольно ответил:
— Да, жарко.
В Магадане Илья пробыл две недели. Именно столько времени потребовалось ему, чтобы уладить все свои дела. Тарантул уехал из Магадана утром следующего после разборки с «пиковыми» дня, а Илья старательно «зачищал» все «хвосты». Главное — удалось договориться с милицией, и теперь
Все эти две недели Илья, кроме всего прочего, ломал голову над тем, кого же поставить во главе производства, когда они с Полозовым уедут в Москву. Специалисты были, но надежных людей среди них было маловато. В этом-то и заключалась главная проблема. После долгих колебаний Илья решил выдвинуть Максима Сергеева.
Все эти годы за его безупречную службу он платил ему небольшой процент, и, судя по всему, тот был доволен. Конечно, немного подводит образование, весьма далекое от добычи золота (кажется, какое-то военное училище), но ничего, со временем наверстает, будет не хуже других. А потом, ему ведь не нужно будет стоять с лотком в руках и шлихтовать золотишко, главное — это умело организовать работу.
Поначалу Илья хотел взвалить эту ношу на Герасима, но, взвесив, уяснил — для такого могучего напряженного производства тот был мягковат, а золото, как известно, и раздавить способно.
Подобное дело по плечу человеку волевому, умеющему покрикивать на рабочих и в случае необходимости стучать кулаком по столу, а то и по физиономии нерадивых. На такие «подвиги» Герасим, в отличие от Сергеева, был неспособен. Имелась и еще одна причина, возможно, даже более важная, — Илье хотелось иметь в Москве своего человека, на которого можно было бы положиться. Полозов не однажды доказал, что достоин подобного доверия.
Герасим в просьбе переехать в Москву не отказал, сказав, что согласен следовать за Ростовским хоть к «черту на рога», после чего, потупив глаза, признался, что сошелся с Анной окончательно. Ростовский в ответ похлопал по плечу друга и дал свое благословение.
Вот, собственно, и все дела.
Несколько раз Ростовский пытался дозвониться до Лады, но всякий раз не заставал ее дома.
Дважды неприятный женский голос отвечал ему, что ее нет. А в третий, резковато и с явным вызовом, предложил поискать Ладу на Тверской.
Самое обидное, что Лада тоже не давала о себе знать, хотя могла бы, к примеру, позвонить ему на сотовый или застать его по-домашнему телефону. Сообщить, что с ней все в порядке, успокоить его добрым словом и попросить не волноваться.
Переполненный самыми дурными предчувствиями, Илья вылетел в Москву ровно через две недели.
Уже в здании аэропорта неожиданно затрезвонил мобильный телефон.
— Это я, — услышал он в трубке спокойный голос Лады.
— Бог ты мой! — невольно закричал в трубку Илья, совершенно не обращая внимания на людей, находившихся рядом. — Почему ты не звонила? Я очень переживал!