Власть Веры
Шрифт:
– Твой третий роман обязательно станет бестселлером. Но раньше мы выпустим путевые заметки о Динаве, я берусь за оформление кулинарного раздела, с тебя фольклорная часть.
Мамочка, не волнуйся, мы вернемся с ровным загаром и массой приятных впечатлений, но самое главное, пополним семейный архив новым именем… новым листочком на голых сучьях семейного ясеня.
– Пока я пополняю семейный бюджет, – веско добавила она. – Эх, Малиновичи, как легко вы относитесь к жизни!
Я вышла проводить отца, а по пути купить яблок для шарлотки. Мама придерживается диеты, но порой разрешает себе выпечку,
Запах цветущих лип внезапно напомнил дорогой парфюм Петара, расстались мы глупо, надеюсь, он не станет жаловаться сестре – и та не разразится мстительным фельетоном в адрес отцовских книг. Вернусь в Выштину, пошлю Петару дружеское сообщение, спрошу, как провел лето. Пока размышляла о коротком романе с первым красавцем курса, не сразу заметила, что отец слабо спорит с кем-то по телефону, а отключив связь удивленно смотрит на меня, будто ищет поддержки.
– Пап, что случилось?
– Господин Хозар назвался старым другом Анны. Он живет в Динаве и намерен выкупить бабушкин дом, когда я вступлю в право наследования. Господин Хозар предлагает вести дело через нотариусов, готов предоставить выписки о состоянии дома и его реальной рыночной цене.
– Хм… отлично. А что тебя смущает? Цена смехотворна?
– Напротив, господин Хозар готов заплатить в два раза больше, если я лично не появлюсь в Динаве. Поверить не могу такой удаче! Ту-ту… И не нужно тратить время на перелет.
Отец выглядел трогательно-счастливым, но я безжалостно остудила его радость.
– Пап, ты разве не видишь, что нас хотят обдурить? Возможно, в доме остались ценные антикварные вещи, и хитрому Хозару не терпится наложить на них лапу. Конечно, мы прибудем на место и сами увидим имущество, которое Анна завещала тебе. Я прослежу, чтобы все было без обмана, не волнуйся.
Глава 2. Знакомство
Мы не стали задерживаться в Бухаресте, а сразу же сели на поезд до Крыловца, где нас должен был встретить помощник нотариуса Анны. В купе отец дремал после ночного перелета, – довольный, что снова перемещается по земле, а я пыталась изучать холмистый ландшафт за окном. Солнце с трудом взбиралось на туманные склоны гор, потом небо заволокло тучами, вдали началась гроза. Неужели здесь часто идут дожди в это время года? Как неуютно…
Туристический справочник имел всего два коротеньких абзаца о местечке Динава, но звучали они словно начало готической сказки:
«После суровых карпатских перевалов вы окажетесь в сердце самой дикой и неизведанной долины Европы, на дне которой среди лоскутьев зеленых лугов и коричневых пятен полей прячутся зеркальные озера и звенящие ручьи. Маленькая Динава бережно прячет развалины старого замка Плашины, чьи подземные переходы еще помнят шаги князя мрачного Димитрия Хозара – героя легенд и борца с османскими завоевателями».
Наткнувшись на это имя, я мысленно сказала себе «Хо-хо!». Видимо, кто-то из потомков древних феодалов не может расстаться с хозяйскими замашками. Двойная цена за ветхий домик в провинции насторожила бы последнего идиота. А вдруг на участке бабушки Анны обнаружена нефть? И вообще, что это за мужское имя Альго?
Я забила слово в поисковик и удивилась, найдя латинский перевод. Альгос – означает боль. Скорее всего, отец неправильно расслышал по телефону и господина Хозара зовут немного иначе, вряд ли образованные родители дадут такое странное имя ребенку.
По стеклу сонно шуршал дождь, нагонял тоску и будил голод, я достала из сумки «Горячее молоко» Деборы Леви и попробовала скоротать время за чтением. Спустя полчаса я возмечтала о море и песчаном пляже, а также возблагодарила Господа, что моя мама еще полна сил и творческих планов, способна сама перемещаться в пространстве и дает мне полную свободу, включая финансовую независимость.
«Разберусь с наследством и найду работу с удобным графиком! После двадцати пяти лет стыдно висеть на шее у родных».
Потом пришло сообщение от Петара, он хвастался знакомством с каким-то важным продюсером, спрашивал, где я остановлюсь в Румынии, а заодно выслал свое свежее фото, настолько удачное (мокрые после душа волосы, страстный взгляд исподлобья, расстегнутая мятая рубашка и приспущенный пояс узких джинсов), что у меня губы защекотало, так захотелось поцелуев и прочих нежностей.
Я отправила Петару чересчур фривольное послание-комплимент, потом пожалела о горячем порыве и загрустила. Но ненадолго, потому что позвонила мама, наверно, хотела подразнить. Ее испанский друг арендовал яхту и виллу на Майорке.
– Ты много потеряла, детка!
– Может, вы там состряпаете мне сестренку? А почему бы нет, ты еще молода. Оу, тогда не забывай предохраняться и пользуйся кремом от солнца, у тебя тонкая кожа, – грубовато советовала я, выходя в коридор.
Не хотелось будить отца, пусть хорошенько выспится перед встречей с нотариусом.
Мама кокетливо засмеялась и перевела разговор на проект молодежного сериала. «Это будет бомба!» Неожиданно спросила про Петара, и я не придумала ничего лучше, чем переслать ей фото, где мужская харизма отчетливо виднелась в проеме расстегнутой мятой рубашки.
В ответ пришел задумчивый смайлик, я спрятала телефон в сумочку, распечатала крекеры и открыла упаковку яблочного нектара. С постели отца доносилось деликатное похрапывание. А вот я так и не смогла заснуть…
Крыловец встретил нас пасмурной, но теплой погодой. Помощника нотариуса звали Константин Григореску. Серьезный молодой человек в строгом сером костюме приехал за нами на красном «Рено», в салоне играли цыганские мотивы, отец блаженно улыбался, а я попросила найти приличное кафе или не очень дорогой ресторан.
– Да-да, конечно, господин Хозар уже ждет вас в «Султане»!
– Сейчас вечер, мы устали с дороги и не в состоянии обсуждать дела, – отрезала я. – Отдохнем в гостинице, а утром на свежую голову оформим все нужные документы. Правда, папа?
– Как скажешь, Веруша, – отец никогда со мной не спорил.
– Но господин Хозар уже оплатил столик и хочет познакомиться с вами в неофициальной обстановке, – настаивал Константин.
Конечно, отрабатывал щедрую взятку от местного бонзы. Я хотела твердо выразить отказ, но отец примирительно похлопал меня по руке.