Власть волшебства

Смирнов Андрей Владимирович

Разница была не во внешних эффектах заклятий, а в их результатах: магическое воинство Равглета ничего не могло сделать с двумя противниками, в то время как Эдвин и Дэвид выкашивали врагов словно косой. Это не давалось им с легкостью: они выкладывались до предела... и все же не совершали ничего, выходящего за рамки их текущих способностей. Они лишь эффективно применяли дары, которыми их наделила Небесная Обитель.

Хотя они и не могли позволить себе отвлечься, чтобы разрушить защиту замка, в какой-то момент это произошло само собой: бой происходил непосредственно над куполом, а выплески энергии были чрезвычайно велики. Применявшиеся Эдвином и Дэвидом массовые заклятия не только расправлялись с демонами Равглета, но продолжали свое действие и дальше, и если на их пути оказывался защитный купол — грызли его до тех пор, пока окончательно

иссякал содержащийся в них запас энергии. Усилия же самого Равглета, как уже было сказано выше, в начале боя были направлены исключительно на восстановление численности поднятой в небо армии демонов. В конце концов общая защита замка сдала, Эдвин и Дэвид, объединив силы, завершили ее разрушение и устремились вниз, продолжая, по мере приближения к донжону, выкашивать поднимающуюся им навстречу армию Равглета.

Хозяин замка, между тем, был далеко не так глуп, как могло показаться: некоторое время понаблюдав за тем, что вытворяли сгиуды в небе, он пришел к выводу, что тратить силы на постоянную поддержку общего защитного купола бессмысленно: это лишь затянет бой. Нападающие не сумеют пробиться вниз, однако и сами останутся невредимы. Глухая оборона не входила в его планы, поэтому Ловчий Смерти сознательно допустил сближение: пока сгиуды прогрызали себе путь через орды демонов и взламывали то, что еще оставалось от защитного поля, Равглет внимательно наблюдал за ними; применявшиеся ими атрибутивные заклинания стали предметом его особенно пристального изучения. Эдвин и Дэвид выкладывались полностью; Равглет же, по существу, до сих пор лишь отмахивался от них. Выигранное время позволило ему стянуть к себе Силу и подготовиться к бою. Проблема нападающих заключалась в том, что хотя атрибутивные заклинания и меняли законы окружающей реальности, Сила могла делать то же самое, и в значительно большей мере. Кроме того, атрибутивные заклинания Дэвида и Эдвина были четко определенными и возводились к образу некоего «идеального ангела»; Сила же при необходимости могла создавать совершенно новые атрибуты.

Ловчий Смерти — совершенный охотник: наблюдая — ни стены башни, ни паутина чар не становились преградой для его взгляда — как два сверкающих крылатых воителя прорываются вниз, он раскрывал свою Силу так, словно ставил капкан на пути зверя. Медленно, но верно он затягивал сгиудов в водоворот собственной реальности — туда, где применявшиеся ими «дополнения» к общепринятым правилам уже не имели значения, потому что эта реальность и создавалась им с таким расчетом, чтобы полностью нейтрализовать фиксированный набор ангельских атрибутов.

Когда сгиуды были уже рядом с башней и готовились проломить ее стены, капкан захлопнулся. Атрибутивные заклинания ослабли: одни меньше, другие больше — эффективность некоторых из них перестала отличаться от обычных заклинаний, сделанных на основе Форм не только с «внешней» стороны, но и по сути. Поток энергии из лекемплета Обители резко упал: Сила вытесняла и ограничивала все чужое.

Конечно, Эдвин и Дэвид сразу же ощутили изменение баланса. Конечно, они попытались вернуть все назад, опять сделать значимыми свои «дополнения» к текущим правилам. Однако реальность, в которую вовлек их Равглет, эту попытку пресекла на корню. Те методы «взлома», которые они могли применить, были учтены и описаны, а ничего принципиально нового сгиуды противопоставить врагу не могли.

Из башни, подобно снопу черного дыма, вылетел еще один отряд демонов. До сих пор Равглет вызывал демонов наобум, самых разных, лепил из различных Стихий и задавал им произвольные способности. Изначально ему требовалась большая разношерстная толпа защитников, которая использовала стандартные магические воздействия и против сгиудов служила не более чем пушечным мясом. Демоны, выпущенные Равглетом сейчас, были такими же, как их павшие товарищи. Изменилась лишь система законов, внутри которых они действовали. Сила Ловчего Смерти поместила сгиудов на место попавшей в западню «добычи», а слугам Равглета отвала роль охотников.

Эдвин и Дэвид сопротивлялись, но силы были слишком не равны. В новой системе правил Имена сохранили свою мощь, однако ее было недостаточно, чтобы победить. Атрибутивные заклинания изменили сгиудам, а больше у них не было ничего. Кошмарные, отвратительные создания — порождения безумной фантазии Равглета — раз за разом бросались на колдовские сферы, окружавшие ангелов. Невыносимое сияние Имен, окружавших головы и плечи ангелов подобно

золотисто-белым нимбам, опаляло нападавших, но остановить уже не могло. В конце концов защитные барьеры пали; светоносные клинки в руках ангелов продолжали поражать врагов, но пришедшим по душу лорда Равглета стало ясно, что поражение — лишь вопрос времени. Уже не имело значения, в чем именно они ошиблись — нужно было бежать, отсидеться в Обители, спокойно пересмотреть весь ход поединка, замучить вопросами мастеров — но оставаться здесь для того, чтобы умереть, смысла не имело. Попытка перейти на магические дороги для того, чтобы удрать, закончилась безрезультатно: поместив сгиудов в свою систему правил и натравив на них еще одну группу демонов, которым Сила определила положение «охотников» по отношению к ангелам, долженствующим послужить «добычей», Равглет спокойно и методично перекрыл все магические пути, на которые могли бы попытаться уйти нападавшие. У них был еще один путь бегства — переход в саму Стихию Света, на ее предельную глубину — но Равглет, который не мог не заметить Имен, предусмотрел и это. Среди собственных атрибутов Ловчего имелось немало ловушек: сейчас он использовал две из них для того, чтобы ограничить перемещение ангелов. Стихия по-прежнему оставалась открытой для них, она и не могла закрыться полностью для носителей Имен, но перейти в нее сделалось невозможным. Попытка использовать канал связи с лекемплетом Обители для бегства также оказалась безуспешной: атрибутивное заклинание, препятствовавшее уходу в Стихию, держало слишком крепко.

Демоны, между тем, не переставали атаковать: они окружили сгиудов словно темное облако; свет Имен медленно, но верно угасал. В конце концов слуги Равглета вцепились в ангелов и поволокли их вниз; Дэвид ощутил боль, когда на руке, сжимавшей меч, сомкнулись чьи-то зубы; шипы и когти рвали его тело... удушье, слабость от впрыснутого яда... он будто бы оказался внутри темного водоворота, затягивающего его на глубину, где нет ничего — ни страдания, ни сознания, ни памяти... «Ну вот и все...» — подумал он. Он как будто смотрел на себя со стороны. Чуда не произошло. Смертному не дано победить Обладающего Силой. Им сказали, что оружие есть, но это была ложь. Тех сил, которыми их наделили, для этого явно недостаточно. Теперь он это видел совершенно отчетливо. Но каким образом смогли победить те, кто все-таки сдавал экзамен?.. Ведь они...

Эту мысль он не успел додумать. Замок содрогнулся, когда огромный сгусток ледяного огня пересек небосклон и врезался в центральную башню, основательно разворотив ее. Потом воздух посветлел — словно пошел дождь, вот только вместо капель влаги на землю падали языки серебристо-синего огня. Демоны заметались; большинство из них, забыв о Дэвиде и Эдвине, опять поднимались в воздух, чтобы встретить новую угрозу. Падая на землю, капли огня прожигали ее и замораживали одновременно; по внутреннему двору замка, по его башням и стенам стремительно расползался иней. Дохнуло холодом. В воздухе закружились снежинки.

Почувствовав слабину, Дэвид рванулся. Его нитевидные крылья переломили хребты нескольким темным тварям; Имя вспыхнуло и испепелило тех, что навалились на голову и грудь. Он сумел подняться — не встать на ноги; сейчас он не был человеком и это ему не было нужно — а просто принять вертикальное положение в нескольких метрах над землей. Демонические бестии по-прежнему висели на нем; он ощущал ужасающую боль в изодранном теле, но то, что он увидел, вселило в него надежду.

Огненный дождь почти прекратился, когда один из языков пламени вдруг застыл, вырос и превратился в женщину в белом платье и плаще с меховым воротником. Каштановые волосы удерживала серебряная диадема, в которой вместо алмазов, сверкали прозрачные кристаллы льда.

— А потом внезапно пришла зима и все охотники замерзли! — звонко крикнула Алиана. Она смеялась, но за ее словами стояло нечто большее, чем сомнительная шутка: порядок выстроенных Равглетом правил оказался нарушен бесцеремонным вторжением чужой Силы.

Башня будто взорвалась, когда тысячи темных игл покинули ее и устремились к Алиане. Оглушительный звон... Окружавшая Властительницу ледяная сфера треснула и раскололась, однако обжигающее дыхание холодного ветра остановило и отбросило назад иглы Равглета. Алиана взмахнула руками — появились два световых потока и превратились в вытянутых, подобных змеям, голубовато-белых драконов. Темные иглы вспухли и стали текучими, отвратительными на вид созданиями со множеством зубов, когтей и шипов...