Власть женщины
Шрифт:
– Молодые очень эгоистичны, Стиви, – заметила Блер. – Да все мы эгоистичны. Думаю, что это заложено в природе человека. Но в юности эгоизм не сдерживается ни опытом, ни знанием жизни. Когда нам около двадцати, нам кажется, что мир вращается вокруг нас и для нас. И у Хлои сейчас именно такой период. Ей хочется узнать все, что можно, о своем отце, чтобы больше узнать о себе. Это желание не имеет прямого отношения к тебе, оно не направлено против тебя. Надеюсь, что ты согласна со мной.
– Наверное, согласна, мама. Я злюсь, что она пристает с этим к Дереку. Мне так хотелось, чтобы вы у меня просто отдохнули.
– Нам здесь хорошо, можешь не сомневаться.
Блер придвинулась к Стиви и тихо спросила:
– Ты не находишь, что Дерек выглядит неважно? Стиви энергично затрясла головой.
– Совсем нет. По-моему, он, как всегда, великолепен. Полон жизни и энергии.
Блер улыбнулась.
– Знаешь, я так всегда боюсь за него! Долгие съемки всегда очень утомительны. Вы приедете в Лондон на Рождество?
– Почему ты спрашиваешь, мы же всегда приезжаем. Нигде больше не хочу быть на Рождество, только рядом с вами.
После недолгого колебания Блер спросила:
– Хлоя действительно не собирается поступать в университет? Это серьезно?
– Честно говоря, я не знаю, что тебе сказать, мама. Я решила набраться терпения и подождать. Посмотрим, что она скажет летом, когда окончит школу.
– А что ты думаешь насчет ее работы в фирме?
– Мне кажется, это просто очередной каприз. Не могу понять, почему она хочет работать с Гидеоном. Ведь она никогда не была с ним особенно близка. Майлс – другое дело.
– А что происходит с Гидеоном, Стиви? Майлс считает, что у него что-то вроде депрессии. Он сказал Дереку, что Гидеон очень мрачен и погружен в себя.
– Гидеон всегда был таким. Это просто поразительно, какие разные характеры у мальчиков. Майлс – оптимист, его стакан всегда наполовину полон, у Гидеона все наоборот. В любом случае, если говорить о настроении Гидеона, я убеждена, что здесь замешана женщина. Точнее говоря, это связано с Марго. Я тоже обратила внимание на его состояние, когда последний раз была в Лондоне, но я решила, что он расстроен из-за того, что расстался с ней.
– Если бы это было так! Господи, это же поправимо!
Стиви засмеялась.
– Мамочка! Ты лучше всех! Ты всегда уверена, что бы с нами ни случилось, ты сможешь справиться со всеми неприятностями.
После того как Блер пожелала ей спокойной ночи и отправилась спать, Стиви вернулась к письменному столу и снова взяла ручку, но не торопилась ничего записывать. Вместо этого она откинулась в кресле, думая о Хлое. Она не должна так строго относиться к дочери. Блер права. Хлоя не хотела ее обидеть. Ей просто нужно больше узнать о себе. «Если бы только я могла рассказать ей об отце, – подумала Стиви. – Но я не могу».
Стиви отдалась воспоминаниям. Она закрыла глаза и увидела перед собой его лицо, как это часто бывало прежде. Глупо было думать о нем и бередить затянувшуюся рану, Стиви это знала, но иногда ничего не могла поделать с собой. Как сейчас.
Ее жизнь – их жизнь! – могла быть совсем другой, если бы у нее хватило смелости сказать ему правду. Теперь уже слишком поздно. Бессмысленно возвращаться в прошлое. Как сказала Блер, она опоздала на восемнадцать лет.
Стиви встала, выдвинула один из ящиков бюро, достала из него ключи от сейфа, набрала на клавиатуре код и повернула ручку. Внутри сейфа были сложены все ее дневники. Найти тетрадь за 1977 год было делом нескольких секунд. Она взяла нужный дневник и села на софе перед камином.
Сначала Стиви смотрела на огонь, поглаживая золоченые цифры на обложке: 1977. Что это был за год!
На нее нахлынули воспоминания. Она почти почувствовала его присутствие. Усилием воли она отогнала такой далекий и одновременно близкий образ и начала перелистывать страницы, добираясь до первой недели декабря. Вот он, этот роковой день, день принятия решения. Стиви начала читать.
5 декабря 1977 года
Лондон
Я много думала о положении, в котором оказалась. Все эти дни я не могла думать ни о чем другом. Но сегодня я наконец приняла решение. Я оставлю этого ребенка. На прошлой неделе Дженифер Истон водила меня к своему врачу. Когда мне сказали, как я и подозревала, что у меня восемь недель беременности, я обрадовалась. Но на пути домой снова вернулась к реальности. У меня началась настоящая паника. Дженифер рассказала мне о докторе в Мэйфере. Это очень известный врач с прекрасной репутацией. Он работает в хорошей клинике. Дженифер сказала, что мне нужно просто поехать туда, пройти осмотр и рассказать, в какой ситуации я оказалась. После этого он положит меня в клинику и сделает операцию. Когда я выйду оттуда, я больше не буду беременна. Но я не хочу делать аборт. Я хочу этого ребенка. Его ребенка. Я никогда не думала, что полюблю кого-нибудь после Ральфа, но я полюбила. Я люблю его. Да, мы не можем быть вместе, но я могу родить от него ребенка. Не всем женщинам дано такое счастье.
Дженифер спрашивает меня, как я объясню своим близким то, что случилось, если оставлю ребенка. Я решила никому ничего не говорить. Они не смогут меня заставить. Никто не поставит меня к стенке и не расстреляет, если я буду молчать. С матерью и Дереком не будет никаких проблем. Алфреда может доставить мне неприятности, но меня не волнует ее мнение. В любом случае, в том, что касается Джардинов, все козыри у меня на руках. Три моих сына. Они носят фамилию Джардин. Единственные наследники фирмы «Джардин» и продолжатели дела предков. Что касается Брюса, что бы он ни думал об этом, он будет вести себя дипломатично, он будет осторожен со мной. Я нужна Брюсу в фирме. Его здоровье пошатнулось, теперь он выглядит намного старше своих лет. С каждым днем Брюс все больше зависит от меня. Нет, я не собираюсь ни объясняться, ни оправдываться. Ни перед кем. Ему я тоже ничего не скажу. Чтобы он ничего не узнал о ребенке, я расстанусь с ним. Господи! Дай мне сил вынести это, ведь я так люблю его!
Ее запись не заканчивалась, на следующей странице было продолжение, но Стиви прочла то, что хотела. Она закрыла дневник, не дочитав до конца запись за этот день. Стиви спокойно сидела, глядя на языки пламени в камине.
Правильное или нет, но это было ее решение, и она должна его выполнять. Печаль наполнила ее сердце. Знакомая боль, с которой она сроднилась за долгие годы. Она научилась жить с этой болью.
11
Когда Стиви видела Андре Биррона, ей всегда становилось весело. В нем было что-то такое, что заставляло ее радоваться жизни и чувствовать себя почти счастливой. В его присутствии солнце светило ярче, птицы пели звонче и мир становился добрее.