Власть. Элита, народ. Подсознание и управляемая демократия
Шрифт:
„Если там холодно, он не будет расти. Если почва хорошая и рыхлая — будет“.
„Но на какую мысль наводят мои слова?“
„Знаешь, мы — мусульмане, мы — кашгарцы. Мы никогда нигде не бывали и не знаем, жарко там или холодно“.
Был предъявлен другой силлогизм.
„На Дальнем Севере, где снег, все медведи белые. Новая Земля — на Дальнем севере. Какого цвета там медведи?“
„Медведи бывают разные“.
Силлогизм повторяется.
„Я не знаю. Я видел черного медведя. Других я никогда не видел. В каждой местности свои животные — если она белая, они будут белые, если желтая — они будут желтые“.
„Но какие медведи водятся на Новой Земле?“
„Мы всегда говорим только о том, что мы видим. Мы не говорим о том, чего мы не видели“.
„Но на какую мысль наводят мои слова?“
Силлогизм снова повторяется.
„Ну, это вот на что похоже: наш царь не похож на вашего, а ваш не похож на нашего. На твои слова может ответить только кто-то, кто там был, а если человек там не был, он ничего не может сказать на твои слова“.
„Но на основе моих слов: „На севере, где всегда снег, медведи — белые“, — можешь ты догадаться, какие медведи водятся на Новой Земле?“
„Если человеку шестьдесят или восемьдесят лет, и он видел белого медведя и рассказал об этом — ему можно верить, но я никогда его не видел и потому не могу сказать. Это мое последнее слово. Те, кто видел, могут сказать, а те, кто не видел, ничего сказать не могут“».
Вам это ничего не напоминает? Как же, как же, а тот спор про очереди и нехватку товаров, который я привел в пятой главе? На всякий случай воспроизведу его ещё раз:
1. В Советском Союзе ничего не было, мяса не было, колбасы не было, масла не было и так далее. За всем приходилось стоять.
Вы при социализме не ели мяса? Вы тогда не ели масла?
2. Нет, ели, но приходилось стоять в очередях.
Значит, всё-таки масло, мясо и прочее было?
3. Нет, не было!
Если не было, так значит, вы не ели. Если ели, значит, всё-таки было.
4. Не было. Потому что надо было в очереди стоять.
Если ничего не было, так за чем же вы в очереди стояли? В пустой магазин что ли пришли?
5. Приходилось стоять, значит — не было. А вот сейчас стоять не надо, значит — всё есть, товаров стало больше!
Ну как, велика ли разница? А ведь Лурия тестировал неграмотных крестьян Средней Азии семьдесят лет назад, а разговоры об очередях и «отсутствии товара» ведут зрелые, современные нам люди, обучавшиеся ещё в советских школах.
Что и говорить, кто из нас не слышал «аргументы» в духе «ты не видел, поэтому не знаешь» или «я жизнь прожил, я могу судить, а ты — нет», и так далее. Чем это отличается от ответа: «Я не знаю. Я видел черного медведя. Других я никогда не видел»? По таким ответам, по такому стилю мышления, сразу можно отличить человека, не знающего, что такое интеллектуальная дисциплина, и не умеющего следовать строгим правилам логического вывода и обобщения. Они даже не понимают, что медведь и хлопок взяты лишь для примера, ведь на их месте могут быть любые предметы или символы. Их сознание оказывается жестко привязанным к частностям и не способно к абстрактным обобщениям. В этом смысле очень характерна ссылка на жизненный опыт, ассоциирующийся у ограниченных людей с возрастом: «Если человеку шестьдесят или восемьдесят лет, и он видел белого медведя…». А если человеку не шестьдесят, а двадцать, или, страшно подумать, всего лишь шестнадцать, то его слова уже всерьёз не воспринимаются, хотя законы логики объективны и не зависят от возраста тех, кто их применяет.
Последите внимательно за речью окружающих. Вы подметите много интересного, пережитки первобытного сознания постоянно выскакивают наружу.
Логика является едва ли ни единственным оружием против всевластья бессознательного. Насколько она развита, настолько человек соответствует гордому званию «Разумный». Неправы те, кто считает, что логическое мышление, в силу своей алгоритмичности и предсказуемости, наиболее уязвимо для воздействия манипуляции. Напротив! Первобытное сознание предсказуемо в куда большей мере. Так называемая народная мудрость и заветы отцов, на которых основан такой тип рассуждений, прекрасно известны манипуляторам, так что у «хлопкороба» мало шансов проявить непредсказуемость. А уж неумение абстрактно мыслить значительно снижает способность противостоять промывке мозгов. В манипулятивных рассуждениях обычно содержатся логические неувязки, ведь техники программирования разума, как уже было сказано, редко направлены на сферу рационального. Поэтому строгая алгоритмичность, железное следование законам логики, а не эмоциям и рефлексам, помогает выявить обман и сделать манипуляцию бессильной. Но, к сожалению, далеко не все обладают высокоорганизованным мышлением.
Ясно, что такие рассуждения многим не по вкусу. Уж очень сильно сидят в головах идеологические догмы Просвещения. Однако, возвращаясь к истории о рекламистах, следует отметить, что те из них, кто предпочел следовать страусиной тактике, попросту разорились. Те, кто внес коррективы в свои представления о человеке, выжили и процветают. А вести благие разговоры при условии, что это никак не скажется на собственном материальном благополучии, можно сколько угодно.
Собака лает, а караван идёт, в том смысле, что в отличие от ясноглазых идеалистов, все те, кто управляет обществом, прекрасно знают цену так называемому «человеку разумному».
1.10 Анатомия рекламы
Наши макароны — самые макаронистые
Сказав «А», нельзя не сказать «Б», и если уж я упомянул рекламу всуе, то необходимо продолжить разговор. Назойливость, примитивизм и тупость рекламы давно стали притчей во языцах. Кто только не изощрялся в шуточках над тётей Асей, умником, идущим за «Клинским» или, якобы, деревенской бабушкой, угощающей внуков молочными продуктами с «домашним» вкусом. Спору нет — фальшивость, манерность, а в некоторых случаях нелогичность, переходящая в откровенную бредовость, достали всех. А между тем коммерческие компании тратят на рекламу огромные деньги. Они там что, дураки? Не думаю. Дураки редко становятся миллионерами, а даже если в редчайших случаях это и происходит, то обычно деньги у них долго в руках не держатся. Примеров на этот счет имеется достаточно. Значит, дело не в глупости заказчиков и создателей рекламы. А в чьей же? Вот вам ответ, который можно назвать исповедью рекламиста:
«Я прерываю ваши телефильмы, чтобы навязать свои логотипы, а мне за это оплачивают отпуск на Сан-Барте. Я заполняю рекламными слоганами ваши излюбленные журналы и получаю в награду виллу на Корсике. Это я решаю, что есть Истина, что есть Красота, что есть Добро. Это я отбираю манекенщиц, на которых вы западете через полгода. Да-да, западете, как миленькие, и окрестите их топ-моделями. Чем смелей я играю с вашим подсознанием, тем безропотнее вы мне покоряетесь. Если я нахваливаю йоргурт, залепив плакатами все стены вашего города, то, даю голову на отсечение, вы его купите. Вам-то кажется, будто вы свободны в своем выборе, но не тут-то было: в один прекрасный момент вы углядите мой товар на полке супермаркета и возьмете его — просто так, попробовать, вы уж поверьте, я свое дело знаю туго.
М-м-м, до чего ж это приятно — влезать к вам в мозги! Ваши желания больше вам не принадлежат — я навязываю вам свои собственные. Я запрещаю вам желать, как бог на душу положит. Это я решаю сегодня, чего вы захотите завтра. Эй, вы, меня тошнит от вас, жалких рабов, покорно выполняющих любой мой каприз!».
Это цитата из нашумевшего романа «99 франков», написанного бывшим сотрудником рекламного агентства Фредериком Бегбедером.
Черт побери, до чего же неприятно всё это читать! Но иного выхода просто нет, наше счастливое неведение — это наивность воробья, который закрыл глаза и решил, что кошка, готовящаяся его съесть, исчезла.