Власть. Элита, народ. Подсознание и управляемая демократия

Зыкин Дмитрий

Мать кормит ребенка, лаково разговаривает с ним, заботливо прижимает к груди. В этот момент младенец получает не только пищу, но и ощущение безопасности, спокойствия, удовольствия. Всякий раз во время кормления детский мозг получает «сообщение»: еда — это спокойствие, еда — это надёжность, еда — это безопасность. В итоге, сытость, удовольствие и спокойствие оказываются связаны в подсознании воедино. Так формируется условный рефлекс. И уже во взрослом возрасте, испытывая стресс, чувствуя беспокойство и неуверенность в собственных силах, многие испытывают рефлекторную потребность быстро что-нибудь съесть или затянуться сигаретой, которая в подсознании ассоциируется с материнским соском.

Таким образом, поведение, которое кажется принципиально необъяснимым, иррациональным, на самом-то деле имеет четкие и ясные предельно материальные причины. Нередко

малопонятное поведение групп людей (племен и даже народов) объясняют пресловутым «менталитетом», «культурой». Мол, склад ума у них такой, мол, культура у них такая, и всё тут. Поразительно, но такое вот словоблудие на полном серьезе выдают в качестве научного объяснения. Да разве это ответ? Ведь вопрос состоит именно в том, почему такое поведение закрепилось и стало частью культуры. Выше уже был разобран пример с трубкой мира. Ставший необходимым обряд курения был обусловлен материальными причинами. Ритуал, которому следуют, не задумываясь, был выработан у индейцев именно как условный рефлекс. То же самое относится и другим важным элементам культуры. Например, якобы иррациональное отношение к нище, мистическое поклонение хлебу и вину, обожествление плодородия и так далее имеют материальное объяснение. Обратите внимание на очень характерный факт: во многих языках мира слова «удовлетворенный», «сытый», «довольный», «удовольствие» — являются однокоренными (русский язык не исключение, посмотрите внимательно на слово «продовольствие»). Так это же неудивительно, если вспомнить, что понятия, выражаемые этими словами, закрепляются и крепко связываются воедино в сознании человека в первые же дни жизни.

То есть, роль пищи в жизни человека никак не сводится к утилитарному восполнению энергопотерь. Существует множество ситуаций, в которых человеку хочется поесть, даже если организму объективно не требуется дополнительная энергия, содержащаяся в продуктах питания.

Роль подсознания в ситуациях, связанных с питанием, особенно высока. Неслучайно очень многие люди объясняют свое недовольство и даже ненависть к советскому строю «дефицитом» продуктов, необходимостью стоять в очередях за ними. Вот классический пример рассуждений, в которых подсознание доминирует полностью:

1. В Советском Союзе ничего не было, мяса не было, колбасы не было, масла не было, и так далее. За всем приходилось стоять.

Вы при социализме не ели мяса? Вы тогда не ели масла?

2. Нет, ели, но приходилось стоять в очередях.

Значит, всё-таки масло, мясо и прочее было?

3. Нет, не было!

Если не было, так значит, вы не ели. Если ели, значит, всё-таки было.

4. Не было. Потому что надо было в очереди стоять.

Если ничего не было, так за чем же вы в очереди стояли? В пустой магазин что ли пришли?

5. Приходилось стоять, значит — не было. А вот сейчас стоять не надо, значит — всё есть, товаров стало больше!

И вот так по кругу. Мяса не было, но это «несуществующее» мясо, тем не менее, каким-то образом удавалось съесть! Продуктов не было, но за ними стояли в очередях. Стояли за отсутствующими товарами. Каково, а? Если бы «противник социализма» сказал, что раньше не было товара в свободной продаже без очередей, то это бы несколько меняло дело. Тогда его рассуждения не были бы столь вопиюще абсурдны. Однако всё равно даже и в этом случае остается одна грубейшая логическая ошибка, которую почти всегда делает «противник социализма». Смотрите, из того, что сейчас отсутствуют очереди, делается вывод о том, что товаров стало больше, по сравнению с теми временами, когда очереди существовали. В этом и заключается ошибка. Наличие или отсутствие очередей само по себе ещё не означает ни того, что товаров было меньше, ни того, что товаров стало больше. Товаров может быть сравнительно немного, но цены на эти товары столь высоки, что мало кто способен их купить, вот и лежит товар на прилавке. И наоборот, товаров может быть гораздо больше, но цена на них сравнительно невелика, очень многие этот товар способны купить, поэтому сначала появляются длинные очереди, потом товар раскупается полностью, и прилавки пустеют. Поэтому факт наличия (отсутствия) очередей характеризует соотношение предложения и платежеспособного спроса. Казалось бы, что тут неясного? Однако как же трудно это доходит до очень многих образованных и с виду нормальных людей!

Самое интересное, что сейчас в среднем по стране и производство, и потребление целого

ряда продуктов как раз снизились по сравнению даже с тем, что было двадцать лет назад. Это не отрицается даже нынешней властью. То есть получается совсем уж бредовая ситуация. Двадцать лет назад потреблялось больше товаров, и «противники социализма» делают вывод, что в СССР «ничего не было»; сейчас стало меньше товаров, а «противники социализма» делают вывод, что сейчас «всё есть». И, глядя на прилавки, заявляют, что и товаров стало больше. Короче, ледяной кипяток пролился на волосатую лысину.

Со стороны это похоже на помешательство, но дело тут в другом. Вопросы, связанные с питанием у многих людей решаются на уровне подсознания. И как я уже говорил, пища — это не просто калории, это спокойствие, стабильность, надежность, удовольствие. Массы людей испытывают острый дискомфорт, если на прилавках не видят продукты, если, стоя в очереди, они чувствуют, что им может не достаться. Увидел сияющие пустоты магазина, и бессознательное отчаянно начинает сигнализировать: «нет пищи, нет пищи, неспокойно, нестабильно». Что после этого сделает человек? Разумеется, начнет запасаться продуктами впрок. Из-за этого прилавки будут пустеть ещё быстрее, люди начнут бегать в поисках пищи интенсивнее, а запасы будут делать ещё больше, тем самым всё сильнее и сильнее усугубляя положение. Кроме того, проблема сильно осложняется тем, что некоторые важные продукты и хранить долго нельзя, то есть запастись ими невозможно. В итоге человека бесконечно гложет червь тревоги, и это формирует новый условный рефлекс: «очередь — это беспокойство и нестабильность».

Известно, что наиболее политически активной группой населения являются люди в возрасте сорока-шестидесяти лет. Именно такие и были «рядовыми» антисоветской войны в период «перестройки». Значит, свержение советского строя поддержали поколения, родившиеся в тридцатых-пятидесятых годах. Их подсознание формировалось в тяжелые, голодные годы. Неудивительно, что таких людей легко ввели в психоз, пугая пустым прилавком. И уж тем более нет ничего странного в том, что они ошалели от счастья при виде нескольких сортов колбасы и пива в банках.

В споре «сторонника» и «противника» социализма, «сторонник» подчеркивает то, что в среднем потребление сейчас понизилось. Однако, что означает вот это «в среднем»? Допустим, вам захотелось сейчас съесть кусочек сыра. А его в продаже сейчас нет. Послезавтра будет, но захотелось-то сейчас, а не послезавтра, а сыра нет сейчас, и вы испытаете недовольство. Разумеется, послезавтра вы пойдете и купите себе сыра сразу на несколько дней, потому что понимаете, что неизвестно, когда будет следующий завоз и достанется ли вам сыр. Вот и покупаете товар, когда не очень-то и нуждаетесь в нем, и, напротив, не можете купить, когда он необходим. И вот эта реальная проблема не решалась десятками лет и отравила жизнь нескольким поколениям. А «сторонники социализма» до сих пор трясут советскими статистическими отчетами, в соответствии с которыми в среднем народ был обеспечен продуктами питания лучше, чем сейчас. До сих пор никак не поймут, в чем действительно заключалась проблема, а их противники-манипуляторы на выборах 1996 года сообразили выпустить листовку, на которой был изображен Зюганов и подпись ниже: «купи еды в последний раз». Подсознание миллионов отреагировало на этот сигнал безотказно.

А что вы хотите? Манипуляторы прекрасно знают, что собой представляет человек. Манипулятор знает, сколь важны для человека инстинкты, отвечающие за выживание организма. Тут есть один тонкий момент, который необходимо пояснить. На первый взгляд может показаться, что раз уж эти инстинкты столь сильны, то это как раз и является самой надежной защитой против манипуляции. Казалось бы, сейчас при явной угрозе выживания общества, при объективной нехватке эти инстинкты как раз и должны были бы подвигнуть огромные массы народа изо всех сил бороться с реформами. Увы, не всё так просто. В восточных единоборствах есть приемы, смысл которых в том, чтобы использовать силу противника против него же самого. На чужой мощный удар необязательно отвечать своим мощным ударом, достаточно чуть-чуть изменить направление чужого удара, и разогнавшийся боец потеряет равновесие, промахнется и пролетит рядом с вами. Точно так же поступают и манипуляторы. Огромная протестная энергия, связанная с неудовлетворением даже самых основных потребностей, перенаправляется манипулятором и бесполезно рассеивается. Умелое воздействие на подсознание делает сопротивление нерациональным, бездумным, а потому и бессильным.