Власть
Шрифт:
Через несколько минут в комнату вошел Филарка, закрыл дверь и прислонился к ней.
– Хотите стакан воды? – спросил он.
ДиПалма погладил себя по животу.
– Желудок иногда меня беспокоит. Я был бы очень благодарен, если бы мне принесли минеральную воду.
– Мы заметили шрамы у вас на животе и ноге.
– В Гонконге я нарвался на неприятность, когда был еще полицейским.
Детектив осклабился.
– Кажется, этой неприятностью был дробовик.
– Вы правы.
– Вы в Гонконге встретились с инспектором Мэки?
– Он спас мне жизнь,
– И теперь вы возвращаете долг?
– Я всегда возвращаю долги.
Филарка провел по своим усикам тонкими смуглыми пальцами.
– Вы должны понимать, у нас такая работа. Полицейские должны подчиняться приказам.
– То же самое в моей стране. Хочешь чего-то добиться – пляши под дудку начальства.
Филарка кивнул.
– Да, – он оттолкнулся от двери и подошел к ДиПалме. – Вы долго были полицейским?
– Двадцать лет. Потом я вышел на пенсию.
– Нам говорили, вы удостоились многих наград за смелость.
– Такая у меня была работа. Я старался выполнять ее как можно, лучше.
Скрестив на груди руки, Филарка посмотрел на дверь и снова на ДиПалму.
– Вы хорошо пользуетесь палкой. Какая у вас подготовка?
– Кэндо, эскрима. Также немного занимаюсь чако.
Филарка осклабился.
– Чако. Где вы услышали это слово?
– От филиппинцев в Америке, которые обучали меня эскриме. Вы, ребята, лучше всех в мире деретесь с палками, но вы и без меня это знаете.
Чако – так филиппинцы называли нунчаки – оружие из двух соединенных веревкой или цепью палок из твердого дерева.
Филарка сказал:
– Я стал эскримадором в двенадцать лет. До сих пор практикуюсь раза два в неделю. Лет десять назад я решил, что достиг совершенства, и тогда мой дед вызвал меня на бой. Сейчас ему восемьдесят три. К тому времени он не прикасался к палкам более двадцати лет. Исколотил меня до синяков. Какие палки вы предпочитаете?
– Из ротанга. Они легкие и гибкие. Не длиннее, чем двадцать четыре дюйма.
– Да, двадцать четыре дюйма. Это хорошо. Можно, конечно, немного длиннее, но с палкой длиной двадцать четыре дюйма драться одно удовольствие.
Филарка снова посмотрел на дверь и затем на ДиПалму. Голос его был едва слышен, когда он сказал:
– Вас хотят перевезти в другое место. Вы меня понимаете?
ДиПалма ощутил беспокойство. Его могут так перевезти, что никто потом не сможет его найти. Это путешествие в никуда или Волшебное Таинственное Путешествие, как его называл бывший партнер ДиПалмы, было аферой, близкой сердцу полицейских повсюду.
Людей, находящихся под стражей или подозреваемых, перемещали из одного места в другое, туда и обратно, с тем, чтобы полностью исключить их контакт с внешним миром. ДиПалма сам несколько раз принимал в этом участие, чтобы выиграть время и собрать необходимые улики против преступника, обладающего слишком большим влиянием, чтобы свалить его иным способом.
ДиПалму не радовала перспектива, что с ним поступят таким же образом, тем более, что переезды могли плохо отразиться на его здоровье. Люди Триады, Нельсона Берлина или кто другой охотно потратят
Он посмотрел на дверь. Остальные детективы и их важные гости должны было вот-вот войти в комнату. ДиПалма посмотрел Филарке в глаза и прошептал:
– Барри Оменс.
Филарка посмотрел на него пристальным взглядом, повернулся и пошел встречать своих приятелей. У двери он повернулся и заорал:
– Ты, безмозглый сукин сын! Нечего хвастать передо мной своим положением. Ты не в Америке. Ты в моей стране, и здесь мы устанавливаем правила, понял?
Это и есть ответ на мои два слова, подумал ДиПалма, потирая затылок. Значит, его надежды были напрасными.
Во время возобновившегося допроса особое внимание уделялось тому, что известно ДиПалме о пожаре. Трое вновь прибывших стояли у стены и спокойно наблюдали за происходящим, курили сигарету за сигаретой и временами шепотом обменивались мнениями. Через час один из троих выступил вперед с протянутой рукой, детектив без единого слова отдал ему пленку с записями допроса, и через несколько секунд троица отбыла. Измученный, охрипший ДиПалма так и не получил обещанной воды.
Филарка сказал правду. Незадолго до полуночи ДиПалме снова надели наручники и отвезли в полицейский участок на окраине трущоб Тондо. Его отделили от других заключенных, пьяниц, трансвеститов, карманных воров и проституток, которые проводили ночь в камерах для задержанных. ДиПалме предоставили отдельное помещение и персональное обслуживание.
Он провел ночь на полу небольшой комнаты на втором этаже, где хранилось снаряжение для разгона демонстрантов и старые шкафы для бумаг. Кто-то нашел для него старый, пахнущий мочой матрас и грязное одеяло. Ему также дали два вареных яйца и чашку тепловатого чая, что он в один миг проглотил с жадностью.
Подкрепившись, он лег спиной на матрас, вместо подушки положил под голову свернутое одеяло и расслабился. Начал думать о Джан и Тодде, не в силах поверить в то, что может их больше не увидеть. Он проехал полмира, чтобы защитить Джан и помочь Тодду уничтожить Линь Пао. Неужели он проделал весь этот путь только для того, чтобы встретить свою гибель?
Тодд сказал бы, что это карма, от которой не убежишь и не спрячешься даже за самыми высокими стенами. ДиПалма еще не подобрал слов, чтобы описать ситуацию, в которой оказался, но одно знал точно: стоит по уши в дерьме и очень нуждается в соломинке, чтобы через нее дышать.
Филарка был его последней надеждой на то, что ему удастся выбраться из этого дерьма. К несчастью, филиппинец больше думал о собственном благополучии, чем о добрых делах ради ближнего. Тушите свет, представление окончено, подумал ДиПалма.