Властелин моего сердца

Беверли Джо

– Я обрастаю шерстью при полной луне, леди Мадлен.

Он поднес к губам руку своей невесты и поцеловал кончик одного пальца. Мадлен видела, как Джудит тает.

– Уверен, что моя жена найдет это забавным. Она сможет меня расчесывать. Но не забывайте, – добавил он шутливо, поворачиваясь к Мадлен, – моя бабушка была не простая медведица, а медведица-фея.

Мадлен ожидала, что этот искушенный мужчина относится к своему мифическому происхождению как к причудливой фантастической чепухе, но это оказалось не так.

– Вы должны проявить сочувствие, леди Мадлен, – сказал он. – Не так давно вы

сами были легендарной личностью. Обсуждение вашей судьбы и ставки на победителя были основным нашим развлечением.

– Вы выиграли или потеряли? – язвительно спросила Мадлен.

Он засмеялся:

– Я не играл. Однако я считал, что победит Эмери де Гайяр.

Это был тонкий комплимент, и Мадлен удержалась от колкого ответа. Как легко она впала в уныние при виде согласия, царившего между Джудит и Уолтофом! Она начала сочувствовать Агате. Не возник ли у девушки план побега больше из-за желания не видеть эту парочку, чем из-за стремления соединиться с Эдвином Мерсийским? Сама Мадлен, безусловно, хотела сбежать. Она извинилась и вышла.

Правую руку Уолтофа украшала татуировка, которую, по словам Эмери, имели все знатные англичане. Мадлен показалось, что там изображен медведь. Это напомнило ей о постоянно висящей над Эмери опасности, что кто-нибудь увидит рисунок на его руке и свяжет это с Золотым Оленем.

Вдруг Мадлен спохватилась, что оставила влюбленных наедине. Не отводилась ли ей роль дуэньи? Она решила, что Джудит и Уолтоф или сохранят самообладание, или ничто в мире не сможет их удержать. Но если кто из них двоих и умел владеть собой, так это Уолтоф.

Отправляясь на поиски камергера королевы, чтобы выяснить, где ей расположиться, Мадлен задумалась, была ли столь очевидная любовь Уолтофа искренней. Пока она находилась рядом с Джудит и Уолтофом, Мадлен была уверена, что их чувство неподдельно. Во всяком случае, со стороны Джудит. А с его?

У нее были все основания считать, что мужчины, когда нужно, способны великолепно сыграть роль. А Уолтофа должна вполне устроить тесная родственная связь с нормандской королевской семьей. Ей следует расширить образование Джудит и объяснить ей, как легко опытному мужчине заморочить женщину.

Она уверяла себя, что ей повезло. Она останется в кортеже королевы по меньшей мере три месяца. К тому времени как они с мужем встретятся, ее влечение к нему перегорит.

Мадлен отыскала Жильбера, камергера, и спросила, куда отправить свой багаж, ожидая, что ее поместят либо в покои королевы, либо в общие комнаты. Но оказалось, что у нее своя комната. Жильбер вызвал слугу и распорядился проводить ее.

Мадлен удивилась и очень обрадовалась такой чести. Отдельная комната в таком перенаселенном месте была признаком уважения к ней. Вслед за слугой она поднялась по крутой деревянной лестнице на третий этаж. Они прошли через две комнаты, в которых кровати были отгорожены друг от друга шторами. В комнатах было полно сундуков, одежды, доспехов, соломенных матрасов. Хартфорд был переполнен.

Наконец слуга отворил дверь в угловую комнату, более обособленную. Беспорядка в ней было значительно меньше. У стены стояли два сундука и валялось несколько предметов. Предметов мужского туалета. Взгляд Мадлен привлек, блеснув на солнце, золотой браслет, беззаботно оставленный на

крышке небольшого сундучка с драгоценностями. Она узнала этого рычащего дракона с его изумрудными глазами. Она уже видела этот сундучок.

Мадлен обернулась к слуге:

– Лорд Эмери?..

– Он вышел, леди. Но вернется к вечерней трапезе. Я пришлю сюда ваш багаж и людей.

Мадлен ошеломленно огляделась. Он же был с Гервардом! Как он мог оказаться здесь?! Что, если его «помощь» Герварду была самой подлой формой предательства – шпионажем?

Мадлен ходила по комнате среди вещей мужа и вдыхала его знакомый запах. Ее глупое тело пело от радости, когда она прикасалась к его алой тунике, тогда как рассудок пытался решить, как она сможет удержать его от измены.

Мадлен продолжала перебирать вещи мужа. Костяной гребень с несколькими белокурыми волосками. Шерстяной плащ, небрежно брошенный на стуле. Тяжелый золотой браслет на крышке сундучка, который оказался заперт. Мадлен взяла в руки драгоценный предмет.

Что же ей с ним делать, пока ее собственный сундук еще не принесли? Она попыталась надеть браслет на руку, но он был слишком велик. Подумав минутку, она с озорной улыбкой раздвинула браслет немного пошире и застегнула на ноге чуть повыше коленки. Она ощущала его там так, словно это была его рука. Если хорошенько подумать, Эмери де Гайяр никогда не прикасался к ней по-доброму, с нежностью, кроме как для осуществления своих коварных планов. Нет, в тот момент, когда он испугался, что сломал ей руку, тогда, всего на мгновение, он стал нежным. Мадлен понимала, что разумнее было бы снять браслет, но она испытывала какую-то порочную радость от того, что он находился там.

В комнату торопливо вошла Дороти во главе слуг, тащивших сундуки. Потребовалось время, чтобы расставить сундуки и вытащить вещи. Платья нужно было развесить, чтобы расправились складки. Некоторые из вещей Эмери следовало убрать. Мадлен поискала матрас для Дороти, но ничего не обнаружила.

– Ты должна раздобыть что-нибудь, на чем будешь спать, – сказала она служанке, снимая дорожное платье с туникой и тяжелое покрывало.

Она помнила о браслете, надетом на ногу, но могла вообразить выражение лица Дороти, если бы стала снимать его при ней. Она торопливо натянула на себя голубое шелковое платье, вполне подходящее для королевского двора, и синюю тунику, богато расшитую красными и серебряными нитями и украшенную стеклянными пластинками в форме рыбок по вороту и рукавам. Это была вторая по роскоши туника после той, что она надевала в день свадьбы. Если ей предстоит встреча с Эмери, она встретит его с достоинством.

Дороти принялась расчесывать хозяйке волосы.

– Внизу есть комната для служанок, леди. Я буду спать там.

Она остается здесь с Эмери наедине?!

– Лучше тебе быть поближе, вдруг мне что-нибудь понадобится.

– Что вам может потребоваться посреди ночи, леди? Я не спала в вашей комнате, с тех пор как вы вышли замуж.

– Тебе было бы здесь удобнее, чем тесниться с другими служанками, – возразила Мадлен.

– Думайте лучше о своем удобстве, – ответила Дороти, заплетая ей волосы в две толстые косы. – Королеве, видно, пришлось потрудиться, чтобы поместить молодоженов в отдельную комнату. Нельзя ее обидеть.