Властелин рек
Шрифт:
Холодало, находиться на обдуваемом всеми ветрами берегу Ладоги было все тяжелее. Постепенно заканчивался и провиант. Теперь поход на Новгород был просто невозможен. На штурм, убийственный для его войска, фельдмаршал так и не решился, и в середине ноября снял осаду с Орехова, отступив в Карелию.
Искер. столица Сибирского ханства
Мурза Карачи, едва вступив в полутьму юрты, стены коей были увешаны цветастыми коврами, грузно рухнул прямо на покрывающую земляной пол медвежью шкуру. Едва не уткнувшись лицом в грубую густую шерсть, он долго приветствовал своего господина, сибирского хана Кучума, восседавшего на укрытых звериными шкурами кошмах. Хан был облачен в просторный
— Аллах покарал меня, недостойного! Я знал, что урусы идут в твои земли, и я также знал, что путь их будет проходить через мои владения. Я устраивал засады, я перекрывал реки, великий хан. Я собрал лучших своих воинов. Я знал, что убью их всех, я выставил самых метких стрелков. Но, великий хан, наши стрелы не могут убить их. А они убивают без числа своими невидимыми огненными стрелами…
— Говори короче, — с нетерпением произнес Кучум, сверкнув своими узкими черными глазами.
— Мои воины бежали, решив, что сами древние боги вселились в тела этих чужаков и не дают убить их. Мне пришлось отдать свою юрту им на разорение. Они забрали рыбу, мед и все остальные припасы, разом сделав меня самым нищим из всех твоих подданных!
Кучум был в бешенстве. Конечно, он уже ведал о том, что в его владения вторглись казаки. Впервые он узнал об этом от прибывшего к нему воина Таузака, который попал в плен к этим чужакам после небольшой стычки у деревни Епанчины, что на реке Тобол, и был послан ими к самому хану. Таузак развернул перед Кучумом кольчугу, кою привез с собой — она вся была в дырах. Таузак рассказал, как эту кольчугу предводитель казаков, Ермак, велел расстрелять из пищалей, дабы хан увидел, что даже самая лучшая броня бессильна против их оружия. Кучум усмехнулся и велел идти Таузаку прочь — он ведал, что великий князь Иоанн запретил своим людям ходить в Сибирь под страхом смерти, а значит, что пока царевич Алей воюет на землях Строгановых, казаки не посмеют дойти до Искера.
Но теперь, когда сам Карача пришел просить защиты и помощи, хан понял, что это не просто разбойничий налет. Это начало большой войны.
«Великий князь оказался коварнее, чем я предполагал. Отныне он мой кровный враг», — подумал Кучум, глядя поверх распластанного перед ним тучного тела Карачи. Он и предположить не мог, что Иоанн не имеет к этому вторжению никакого отношения…
Над сибирской тайгой призывно и тревожно прокатил тогда утробный рев рога. Любой, кто мог услышать его, понимал, что хан собирает войско — началась большая война. От улуса к улусу, от деревни к деревне, по степям и лесам спешили послы Кучума — всех призывали прибыть в Искер, дабы встали они под руку великого хана. Основное войско находилось в походе, и хан велел созвать всех, кто сможет защищать свою землю от вероломного вторжения чужаков.
Восседая на великолепном белом аргамаке, в окружении закованной в броню ногайской стражи, Кучум наблюдал, как столица его обрастает множеством юрт и шатров. Над раскинувшимся лагерем, многолюдным, шумным, стоит густой гул голосов, лай собак, ржание лошадей, рев верблюдов, скрип повозок. Сверкают кольчугами знатные татарские воины, проезжающие по лагерю, закутанные в меха остяки и вогулы мастерят костяные стрелы, сидя у костров. На вершину холма, на котором стоял хан, выкатили две пушки, сложили подле них снаряды.
— Вся земля встала по твоему зову, великий хан, — молвил подъехавший на боевом черном жеребце Маметкул, племянник Кучума. Ему было поручено возглавить собравшееся под Искером войско. Маметкул, широкий в плечах, осанистый, словно высеченный из бронзы, был великим воином, и Кучум, любивший его, как родного сына, всецело доверял ему.
— Я велел своим воинам уставить весь берег поваленными деревьями, за коими воины наши смогут уберечься от их огня, —
Хан удоволенно кивнул, и Маметкул, дав какие-то приказания своей страже, натянул поводья. Черный конь его, запрокидывая свою страшную огромную голову, звонко заржал и, грузно развернувшись, понес своего хозяина обратно к лагерю.
В своей победе Кучум нисколько не сомневался. Он умел побеждать, ибо вся его жизнь была борьбой. Борьбой за власть, на кою он был обречен по факту своего рождения…
Кучум принадлежал к династии Шибанидов, исходящей от Шибана, внука Чингисхана. Они получили Сибирскую землю еще во времена становления Золотой Орды, сумев подчинить себе прежних властителей Сибири, Тайбугидов, происходящих из знатного кыпчакского племени. Конечно, Тайбугиды не могли так просто отказаться от власти, принадлежащей им с незапамятных времен, и умело пользовались любой возможностью изгнать Шибанидов. На какое-то время они вновь завладели сибирским юртом, пока Ибак из рода Шибанидов не сумел отобрать у них власть. Позже он был коварно убит, и Тайбугиды вновь завладели этой землей. Но государство их, значительно разросшееся территориально, было непрочным из-за постоянных и продолжительных междоусобных войн знатных родов.
Хан Едигер стал последним ханом из рода Тайбугидов. Пока Иоанн воевал под Казанью, Едигер противостоял вторжению казахских, ногайских и башкирских полчищ, во главе которых стоял молодой царевич Кучум, пришедших из далекой Бухары мстить Таубигидам за смерть своего деда, хана Ибака. Едигер, понимая, что проигрывает войну, даже искал поддержки у Иоанна, однако долгая война эта окончилась гибелью Едигера. Свергнутого хана и его брата по приказу Кучума казнили по древнему монгольскому обычаю — им сломали позвоночник и бросили на съедение диким зверям. После Кучум вырезал всю родню Едигера, не пощадив ни младенцев, ни женщин. Так он стал единоличным властелином Сибирской земли.
Какое-то время Кучум продолжал оставаться союзником Москвы, платил установленную Едигером дань — тысячу соболей в год, а сам тем временем покорял местные племена, усмирял кочевников и захватывая небольшие ханства на окраинах своего юрта. Когда же крымский хан сжег Москву, Кучум, осознав слабость великого князя, перестал платить ему дань, и с тех пор Сибирское ханство было в полушаге от большой войны с Русью…
Как могло быть иначе? Могущественной дланью своей Кучум сумел создать огромное по своей площади государство, сопоставимое по размерам с Францией, простирающееся от Уральских гор на восток, до северного Казахстана, и на юг — до Уфы. Назначенные им беи и мурзы строили в своих владениях небольшие остроги на берегах многочисленных сибирских рек, укрепляя таким образом власть великого хана на этих землях.
Кучум был в близких родственных связях с казахскими ханами и с правителями Ногайской орды, через его земли проходили важнейшие караванные пути, поддерживавшие торговлю всего мира со Средней Азией, откуда везли бархат, атлас и шелк, гончарную утварь, оружие, ковры и лекарские снадобья. Сибирь же торговала своим главным бесценным богатством — пушниной, благодаря которой Кучум был одним из самых богатых правителей мира…
Неужели какая-то горстка иноверцев способна его победить?
Издали Кучум увидел, как одно из остяцких племен принялось молиться — раскачиваясь на местах, будто в полудреме, они бормотали что-то несвязное, а после они закололи белого ягненка и измазались его кровью. Стиснув зубы, Кучум отвернулся — ему как ревностному мусульманину было мерзко наблюдать обряды язычников. Едва став ханом, он начал усердно насаждать на своих землях ислам, но бороться с идолами и погрязшими в дремучей древности племенами, молившимся деревьям и камням, было сложнее, чем с Едигером и его соратниками, и Кучуму порой приходилось проливать кровь, много крови. Но теперь, когда близился час битвы, хан не посмел никому навязывать свою веру. Победа сейчас была важнее всего…