Властелин тигр [= Владыка тигр, Бог-тигр, Властитель тигр, Лорд Тигр]
Шрифт:
Рас бросил последнюю пригоршню земли, и надежда развеялась.
Остаток вечера Рас посвятил сбору камней на могилу. Последний он уложил в густых сумерках. Зато был уверен теперь, что до тела матери не доберутся и не осквернят могилу вездесущие трупоеды.
В доме на дереве Рас очистил наконечник стрелы вонсу и заботливо уложил ее в колчан. Стрела должна вернуться к своим хозяевам.
Почти до самого рассвета Рас не сомкнул глаз. Он лил слезы, он звал Мирьям — словом, вел себя совсем не по-мужски. Поднявшись вместе с солнцем, Рас побрился, как делал каждое утро. Зеркало отразило его воспаленные глаза, обострившиеся черты. Рас заставил себя съесть немного вяленого мяса и фруктов. Уложив гребень и зеркальце в мешок, Рас подточил нож и бросил оселок туда же. Прежде чем спуститься вниз, внимательно осмотрел окрестности. Даже в безутешном своем горе он не забывал об осторожности: коварные вонсу могли затаиться в засаде. Хотя весьма сомнительно, чтобы они осмелились провести ночь в Стране духов.
А вот захватить Юсуфу с собой и поджидать затем Раса, спешащего на выручку, было вполне в их духе. Вонсу могли ждать его где-нибудь сразу у подножия плато. Или утащить Юсуфу в деревню, под прикрытие родных стен, чтобы подвергнуть пленника истязаниям.
Пройдя всего лишь с милю, Рас обнаружил Джанхоя, крадущегося следом. Рас, не в настроении играть со львом сегодня в догонялки, грозно прикрикнул и шуганул того прочь. Джанхой очень расстроился; в его глазах читалась обида. Сжалившись, Рас позволил зверю подойти и ласково потрепал по загривку:
— Нельзя тебе со мной сегодня. Ты будешь мне обузой. Тебя могут поранить или даже убить. Я не переживу такой потери, Джанхой. Я очень тебя люблю.
Лев настаивал на совместной прогулке. Даже когда Рас стал спускаться с крутизны плато, попытался последовать за юношей. Расу пришлось орать и даже бросаться камнями, лишь тогда разобиженный Джанхой ушел с края плато.
Добравшись до подножия, Рас снова глянул наверх. Большой нос и угрюмые глаза Джанхоя все еще были видны над обрывом.
— Я скоро вернусь! — крикнул ему Рас.
Юноша беспокоился за льва. Хотя и он, и Юсуфу учили Джанхоя охотиться самостоятельно, добывать себе пищу — в том количестве, какого требовал его вместительный желудок, — лев этому еще не научился. Кроме леопардов, антилоп, свиней и горилл, крупной дичи на плато практически не водилось. Рас смолоду еще застал здесь зебр, но их скоро напрочь истребили леопарды. Джанхою еще удавалось время от времени убивать речных свиней Загнать антилопу одинокому льву не под силу, леопарды тоже всегда оказывались проворнее. А к гориллам, в стаю которых Рас принес его еще котенком, он привык относиться почти как к людям. Наравне с Мирьям, Юсуфу и Расом гориллы были табу, охотиться на них лев не мог.
И если бы не Рас и Юсуфу, частенько загонявшие для него антилоп, лев мог бы умереть голодной смертью. Каково-то ему придется сейчас, одному?
Как-нибудь выкрутится или потерпит немного, подумал Рас.
Глава 8. Аутодафе
Отойдя с полмили от скал плато, Рас остановился. Мысль о голодающем четвероногом друге не давала покоя. Еще не поздно было вернуться, взобраться на плато и убить антилопу или свинью, чтобы помочь Джанхою продержаться до своего возвращения. Но Юсуфу не мог ждать. Уже сейчас, сию минуту, могли начинаться его мучения у столба для пыток. Рас тряхнул головой и двинулся дальше.
От подножия плато, где разбивались струи водопадов, дающих начало реке, до деревни вонсу было по прямой пять миль. Река же, затейливо петляя и извиваясь в джунглях, увеличивала эту дистанцию вдвое. Рас решил идти напрямик. Ускоряя шаг, где джунгли позволяли это, замедляя, где смыкались наглухо и принуждали карабкаться с ветки на ветку, переплывая, когда приходилось, очередную излучину, он спешил к своей цели. Вместо пятнадцати миль, отделявших родительский дом от деревни вонсу, он наметил себе преодолеть двадцать две — из соображений безопасности, чтобы избежать встречи с возможной засадой, приходилось отклоняться от самого короткого пути. Солнце багровой огненной птицей уже садилось в свое ночное гнездо, когда Рас решил, что пора подкрепиться. Голод мог быстро обессилить его; это было бы совсем некстати перед предстоящим недружественным визитом.
Собираясь подстрелить обезьянку — дежурное походное блюдо, — Рас ступил на тропу, которой часто пользовались охотники вонсу. И сразу услышал шаги. Вовремя, не будучи никем замечен, юркнул в кусты По тропинке торопливым шагом шел старый Габаду, певец и музыкант, с луком и колчаном для мелкой дичи за спиной. В одной руке старик держал копье, в другой — убитую пятнистую крысу. Зажатые в зубах, на ветру трепыхались два клочка бумаги.
Старик нашел письма Бога — сразу два.
Рас выпрямился и заступил тропу в двух шагах впереди. Габаду замер как вкопанный. Его челюсть отвисла, глаза полезли из орбит. Листочки освобожденно порхнули к земле. Рас помахал ножом у старика под носом. И только лишь собрался спросить о судьбе Юсуфу, как тот, обронив и добычу, и копье, схватился руками за грудь. Лицо Габаду мучительно скривилось, голова запрокинулась — он начал медленно оседать, беззвучно шевеля губами. Затем испустил нечленораздельное кваканье и рухнул навзничь.
Рас преклонил колена:
— Я не хотел тебя обидеть, старик, и не собирался причинять вред. Я знаю, ты слишком стар и немощен, чтобы участвовать в набеге на мой дом. Тебя не было среди убийц моей матери. Я любил твои песни и часто, скрываясь в кустах, заслушивался ими. Запомнив, как ты натягиваешь струны, я даже изготовил собственную арфу и пробовал научиться играть на ней.
Он вонзил нож в шею мертвого старика.
— Но будь ты помоложе, ты мог быть среди убийц. Мог бы и сам спустить тетиву. Помня это, я должен быть к тебе беспощаден, я должен был сразить тебя, не дожидаясь, пока страх разорвет твое старое сердце.
Плоть легко уступала острому лезвию. Повозиться пришлось лишь с позвонками. Надрубив и распилив кость, Рас вытер лезвие и, достав из сумки оселок, подточил его. Безжизненным стеклянным взглядом голова Габаду пялилась на Раса.
— Не держи зла на меня, старик, — сказал Рас. — Ты бы сделал то же самое, если бы мог.
Он спрятал лезвие в ножны и поднял листки. Луна еще не поднялась, и прочесть текст было невозможно. Рас спрятал их в мешок. Подняв голову за коническую прическу, он быстро зашагал по тропинке. Но не успел пройти и десяти шагов, как услышал знакомый рык за спиной.
— Джанхой!
Рас развернулся и пробежал сотню ярдов назад. Да, это был он, его глупый лев, все еще недовольно взрыкивающий.
— Тихо! — шикнул на него Рас. — Ты выдашь нас обоих!
Он потрепал льва по загривку, тот ласково потерся мордой о Раса и громко мурлыкнул. Затем отправился следом за юношей. Завидев тело Габаду, лев остановился. С его клыков побежала слюна.
— Как это тебе только удалось спуститься с плато? Ты, должно быть, все-таки наполовину козел, мой неуклюжий котище! Ну, и что мне теперь делать с тобой? Можно подумать, что это ты, а не я, дух, преследующий и мстящий! Да, без помехи не обошлось.