Властелин воли
Шрифт:
Что будет пятым пунктом? Вопрос для слушателя контрразведывательной школы. А что делать контрразведке в этой ситуации? Ответ можно найти в любом хрестоматийном учебнике. Только вот ни в одном учебнике не изучается ситуация, когда подозреваемым является человек, который сам организует и контролирует процесс поимки шпионов по всей стране. Ч-черт, и посоветоваться не с кем!
Глава XXIII
Совещание в отделе Оборнов проводил жестко, но по-деловому. Он методично вскрывал недостатки в работе отдела, разбирался по каждому из них, невзирая на ранги, давал оценку каждому работнику, выдавал рекомендации по устранению недостатков. Начальник отдела Бойко, далеко не новичок в таких разборках, чувствовал себя не в своей тарелке. Разнос сильный, но по существу. Возможные каналы утечки секретной информации давно не проверялись, анализ разведывательных устремлений противника к объекту ведется бессистемно, важные секретоносители агентурой окружены недостаточно, легенда объекта не проверялась уже семь лет, учения по выявлению возможностей технического проникновения противника на объект не проводились три года, контрразведывательные позиции в окружении объекта слабые… Это только крупняк, не считая мелочей типа неработающей радиостанции в комнате оперативного дежурного или случаев, когда повариха остается ночевать на объекте, чтобы раньше начать готовить обед.
Валерий Адольфович сидел с каменным лицом, только еле успевал записывать замечания проверяющего в своей рабочей тетради. Он был поражен: «Зараза, когда он только успел все это накопать, за одну ночь!» И хотя все камни сейчас летели в его огород, он вынужден был отдать должное московскому начальнику – крутой руководитель. Такому лапши на уши не навесишь.
«…Поймите меня правильно, обстановка сейчас очень сложная, – Оборнов убрал металл в голосе, отложил в сторону свои записи, обвел всех усталым взглядом, – но нам скидки давать никто не будет. Задача, как она стояла перед нами раньше, так стоит и сейчас: обеспечить сохранность государственной тайны. Да, условия, в которых мы сейчас работаем, сильно изменились, но и нам надо менять свои методы работы. По старинке работать уже невозможно и нельзя. Прошу, товарищи офицеры, подумать обо всем, что я вам сейчас сказал, и выйти ко мне со своими предложениями. Завтра с утра прошу подходить ко мне, побеседую с каждым из вас. Все свободны, за исключением начальника отдела и его заместителя», – Оборнов расслабленно откинулся на спинку кресла.
Когда подчиненные вышли из кабинета начальника отдела, Оборнов снял пиджак и предложил Булдакову и Бойко последовать его примеру. Бойко и Булдаков с облегчением это сделали, так как после только что полученной взбучки чувствовали себя как в парной.
– Не обижайтесь на меня, коллеги… – примирительно произнес проверяющий.
– Да все нормально, товарищ полковник, все справедливо, – вяло ответил Бойко.
– Но это только цветочки, Валерий Адольфович, – тихо заметил Оборнов, – у меня для вас еще один сюрприз.
«Он что, совсем меня хочет добить?» – тоскливо подумал Бойко.
– Знаете ли вы, господа, что ваш объект собирается взять одна террористическая организация? – Оборнов, играя на столе авторучкой, исподлобья посмотрел сначала на Бойко, затем на его заместителя.
Валерий Адольфович недоуменно уставился на Оборнова.
– В каком смысле «взять»?
– Захватить. Есть такая организация – «Хизб ут-Тахрир аль Ислами». Она организована чеченцами на арабские деньги. Цель организации – дестабилизация обстановки в стране. Методы – убийства, взрывы.
– А какое отношение к ним имеет наш объект?
– Самое прямое – проект МУЗОБС.
– Но откуда у вас такая информация? – Бойко был явно озадачен.
– Это информация не наша, из другого ведомства. Поэтому источников назвать не могу.
Но важно не это. Важно то, что противник имеет агентурные позиции на вашем объекте и агентура противника уже действует.
– Вы хотите сказать, что среди наших сотрудников есть завербованный агент этой организации.
– Да, именно так. И этот человек, хорошо осведомлен. Вот список сотрудников объекта, которых необходимо срочно проверять. – Оборнов положил перед Бойко листок бумаги. – Я отобрал их по четырем признакам, каким, вы поймете, ознакомившись со списком.
Бойко начал знакомиться со списком, Булдаков не вытерпел, подошел поближе и из-за плеча своего начальника тоже начал читать: Загайнов, Кортиков, Вощанов, Марченко, Полянский… На последней фамилии Бойко запнулся, уставился на Оборнова:
– Директор института?!
– Да, директор института, а почему нет? – спокойно отреагировал Оборнов. – В восемьдесят девятом году он выезжал за границу без сопровождения, а его брат продолжительное время работал в Дагестане, преподавал в местном педагогическом институте. Любой из этого списка может стать предателем. Теоретически, а значит, и практически. Поэтому отбросьте все свои симпатии, субъективные оценки, личные впечатления. Абстрагируйтесь от этого. Представьте на время, что перед вами не живые люди, а пешки и фигуры на шахматной доске. Вычислять шпиона надо математически, как компьютер.
– На какой стадии их надо проверять?
– В рамках дела оперативной проверки. Времени даю вам три недели. Подключите всех своих сотрудников. Если надо, привлекайте областное управление ФСБ. Планы проверок представьте через три часа. Все. Вопросы есть?
Бойко и Булдаков посмотрели друг на друга, но ничего не сказали.
– Тогда работаем, – Оборнов тяжело поднялся из-за стола. Его бесстрастное лицо вдруг стало усталым и серым. – Если можно, Валерий Адольфович, дайте мне какой-нибудь диван, часок покемарить, – Оборнов улыбнулся первый раз за все время пребывания на объекте.
– Да-да, конечно, пошлите, я вас провожу в комнату отдыха. Это тут же, только на третьем этаже, – Бойко вспомнил, что проверяющий начальник из Москвы всю ночь работал, и почувствовал себя виноватым из-за того, что сам не догадался предложить ему отдых.
Глава XXIV
Пар в парной был сухой и довольно горячий. Он пронизывал до костей. Михаил чувствовал, как открываются все поры его кожи, тело расслабляется, как спадает напряжение последних месяцев. Пот ощутимо выступил на коже, маленькая струйка потекла по ложбинке вдоль позвоночника, но это не раздражало, как это обычно бывает, когда ты потеешь на улице или в транспорте, а наоборот, доставляло какое-то непонятное удовольствие. Михаил спустился на полку пониже: где жар был послабее. Решение сходить в городскую баню возникло вчера. Причем желание было настолько сильным, что Михаил еле дождался утра и с давно забытым радостным возбуждением побежал к оздоровительно-гигиеническому заведению. В Германии он ходил несколько раз в общественную баню, но эти посещения не доставляли ему того удовольствия, которое он получал в молодости от посещения русской бани. Да, там, у немцев, все чистенько, культурно… Но дело даже не в том, что в немецкой парной можно замерзнуть (по их инструкции, строжайше запрещено температуру воздуха в парной делать более восьмидесяти градусов). Дело в том, что нет там той атмосферы доверительности и демократичности, которая автоматически устанавливается в русской бане, как только ты обнажился в предбаннике.
В нашей бане все равны. Это самое демократичное общественное место. Здесь нет старших и младших, нет интеллигенции, рабочих или служащих, нет начальников и подчиненных. Единственное разделение в бане – только по половому признаку. И все. Других делений нет. Тут тебе могут крикнуть «Эй, мужик, посторонись!» – и это не является оскорбительным. Соседа по лавке ты можешь запросто попросить потереть тебе спину, и это считается нормальным. Но только боже тебя упаси поблагодарить соседа после того, как он потер твою спину. Вот это уже подозрительно!
В общественной бане можно узнать все последние городские новости, причем иногда очень даже интересные, которые ты никогда не узнаешь из газет. В Германии, если ты хочешь узнать такого рода новости, иди в пивную. Причем обязательно в самую простую, где мужчины сидят за одним длинным столом, а после определенной серии доппелькорнов [12] твой сосед расскажет тебе, как его коллега Отто подворовывает при транспортировке фирменных колбасок в супермаркет, или как Марта, любовница, делает ему минет, или сколько начальник полиции нравственности имеет элитных проституток.
12
Двойная порция водки (сорок граммов) в немецких кафе и ресторанах.