Властимир
Шрифт:
Чтобы не подать виду, что разгадал замысел гэта, гусляр изобразил на лице отчаянную решимость.
— Нет, — сказал он, — если я — причина того, что целый народ будет уничтожен, так пусть и я погибну вместе с ним, но оберег останется у меня.
Хейд попытался проникнуть в сознание гусляра, но не смог отыскать там иной причины его решения.
— Ты даже не знаешь, что тебя ждет, — сказал он и поднялся. — Идем. Я кое-что тебе покажу!
Он опять простым прикосновением открыл выход, и они пошли дальше.
Попадавшиеся им на пути гэты провожали внимательными
Они свернули в узкий темный ход, ступенями спускающийся вниз. Только в его начале и в конце горел свет. Гэт шел уверенно, а Буян несколько раз споткнулся впотьмах.
Спустившись по лестнице, они оказались в коридоре, куда выходили несколько решетчатых дверей. По затхлому запаху, вони, грязи и тесноте зарешеченных клетушек Буян догадался, что они пришли в подземную тюрьму.
— Не бойся, Властимир, — громко сказал он, обращаясь к другу, несомненно, сидящему где-то здесь. — Я все выдержу. Я достаточно силен. Прости, но я не могу поступить иначе. Речь идет не о наших жизнях, но о целом народе. Нам придется пожертвовать ими ради них…
— Твоего князя здесь нет, — оборвал его Хейд. — Я привел тебя сюда, чтобы кое-кого показать…
Он указал Буяну на одну из решеток. Гусляр подошел к ней и в полутьме с удивлением разглядел внутри, на ложе из соломы, молодую женщину с испуганным лицом. Волосы рассыпались по ее плечам, грязное, изодранное платье едва прикрывало тело. К груди она прижимала младенца, закутанного, судя по всему, в обрывки ее же собственного платья. Подле нее сидел мальчик не старше двух лет, не по-детски хмурый. Буян встретился взглядом с молодой матерью, и у него тоскливо сжалось сердце. Может, и Прогнева где-то сейчас так же томится в застенке…
— Видел?
— Кто она? За что ее? Ведь у нее дети!..
— Она дэвс, женщина-дэвс… Несколько недель назад мы захватили эту пещеру дэвсов и убили ее обитателей. Она и эти дети — одни из немногих, кому мы сохранили жизнь.
Буян гневно сверкнул очами, оглянувшись на гэта.
— Но почему вы с ними не можете жить в мире?
Хейд смерил женщину в камере пристальным взглядом, прежде чем ответить.
— Их гибель — условие нашего существования. Так велит Организация. И наконец, дэвсы… отличная пища.
— Вы их съели?! — в изумлении вскричал гусляр и указал на пленников. — И этих съедите?
От крика гусляра в пещере пробудилось и заметалось эхо. Женщина в камере заплакала, прижимая к себе ребенка.
Буян схватил гэта за узкие плечи и встряхнул в бешенстве, какого и сам от себя не ожидал.
— А что из того? — вдруг вспылил Хейд. — Это право победителей. Съев их, наша королева стала откладывать нормальные яйца, и нашему народу больше не грозит вымирание. Они — настоящая находка для нас, наше спасение!
— Ничто не может оправдать гибель целого народа, даже если за их счет выживет другой! Нельзя выживать за счет других, — сказал Буян, но бессердечного пришельца это не волновало.
— Если ты не хочешь, чтобы она и эти дети в свое время стали нашей пищей, если ты хочешь спасти их от смерти, — сказал Хейд, — то я тебе помогу. Я готов рискнуть и отпустить их с тобой…
— Правда? — спросил Буян, глядя в выпученные глаза гэта.
— Да, если ты согласишься обменять их на оберег. Гусляр невольно прижал оберег к груди. Велика ли его цена в сравнении с жизнями существ, почти неотличимых от людей — женщины и детей.
— Нет, — покачал он головой. — Даже ради них я не могу пожертвовать оберегом…
Услышав это, женщина поднялась, подошла к решетке.
— Любой арий с радостью умрет за свой народ, — прошептала она. — Если ты можешь защитить всех остальных — не думай обо мне. Я пожертвую жизнью ради моего народа. Держись!
И она вернулась в свой угол, покачивая младенца. Буян кивнул на женщину:
— Слышал? Что ты можешь предложить ей и мне после таких слов? Мы не согласны!
— Я могу сказать только одно — пока ты спал, Организация уже обнаружила ариев по твоему оберегу. Твое геройство восхитительно, но оно опоздало!
— Пока я спал? — переспросил Буян. — Но сколько же прошло времени?
— Не знаю, как наверху, но тут с того дня, когда вы попали к нам, миновало семь суток. Идут восьмые. За это время агенты Организации подготовились… Ты проспал своих ариев!
Буян услышал, как сдавленно вскрикнула подслушивающая женщина. Убийцы уже вышли на след, арии будут уничтожены, он опоздал!..
Хейд наблюдал за ним. Он еще не сказал новгородцу самого страшного. По плану агентов еще предстояло создать копию князя Властимира — послушную игрушку в их руках.
Отчаяние Буяна и размышления Хейда прервал донесшийся издалека рев. Гусляр услышал Змея и отбросил в сторону все сомнения. Пора было действовать. То же самое решил и Хейд. Он поспешил к лестнице.
Зажав в кулаке оберег, Буян сорвал его с шеи и бросился за гэтом.
— Стой! — крикнул он на бегу. — Ты хотел получить оберег? — И когда пораженный Хейд развернулся к нему, он замахнулся кулаком с зажатым в нем оберегом: — Так получи!
Ему показалось, что его рука до локтя налилась тяжестью, словно закованная в камень. Кулак врезался в голову гэта, и тот упал. Перепрыгнув через неподвижное тело, Буян побежал вверх по ступеням. Он не знал, что там случилось, но Змей ревел неспроста. Новгородец решил, что в поднявшейся суматохе ему удастся отыскать Властимира и сообщить ему все, что он узнал.
На бегу Буян опять надел оберег на шею, но уже не прислушивался к его голосу. Его новая сущность подсказывала ему сама, что надо делать. Его вела двойная ответственность — за князя, которого он должен был найти, и за народ, который он, еще не зная как, должен предупредить об опасности.
Неожиданно впереди, из-за поворота, послышался быстро приближающийся топот бегущего человека. Шаги гэтов бесшумны, но Буян уже знал о загадочных агентах, которых никогда не видел, и решил, что это один из них. Захватить одного — и тогда можно торговаться с ними.