Властитель Вселенной (Империя Тысячи Солнц - 2)
Шрифт:
– Это всего лишь для того, чтобы убедить тебя и твоего гребаного сыночка на верфи, вот что мне нужно.
Хрим еще не договорил, а Норио уже увидел просчет в их планах.
– Капитан, погоди.
– Норио прикусил губу, чтобы удержаться от смеха такое облегчение излучал этот репортер. "Значит, ты решил, что я пытаюсь предотвратить это, так?" - Я предлагаю сменить цель.
Хрим грозно повернулся к нему и нахмурился.
Норио придвинулся поближе.
– Подумай сам. Присяга Озмана запрещает ему думать в первую очередь о своих близких. Если он вмешается сейчас, это
– Норио кивнул в сторону женщины-дулу на экране.
– Или ты сомневаешься, что она проклянет его за такую слабость? Или откажется принять смерть за своего сеньора? Но если ты сейчас уничтожишь синк Озман, от этой славы не останется ничего - всего лишь бессмысленная смерть. Потрясение, взятое вместе с угрозой другому синку, с которым у него нет никаких родственных связей, а значит, и обязанности сильнее - вот это сломает его.
– Достоинства как слабость, - довольно улыбаясь, повторил Хрим.
– У тебя есть камеры, нацеленные на синк Озман?
– спросил Хрим у Бертрануса, отнимая кинжал от его горла.
"Новости" пошевелил губами, переговариваясь со своими невидимыми помощниками.
– Уже есть, - ответил он чуть слышно. Норио не сводил с него глаз, завороженный чувством стыда, которое тот испытывал за свою роль в этом жутком спектакле. Ничего, спектакль еще не окончен.
– Управление огнем, сменить цель!
– приказал Хрим.
– Синк Озман.
Самоуверенности на лице Леди Озман заметно убавилось.
– Капитан, прошу вас, пощадите невинных жителей Озмана. Я готова прибыть на ваш корабль.
– Есть прицел, - бесцветным голосом доложил Пили.
– Синк Озман.
– Вы хотите, чтобы я униженно молила вас сохранить
нам жизнь?
– спросила она.
– Нет, - ответил он после мучительно долгой паузы, - Мне не нужно твоих унижений. Мне нужно, чтобы ты сдохла.
И опустил руку на кнопку огня.
– "...мне нужно, чтобы ты сдохла".
Норио жадно вглядывался в лицо Ферньяра Озмана, и именно в это мгновение на экране перед ним Хрим открывал огонь по синку. Изображение мостика "Цветка Лит" сменилось видом орбитального поселения из космоса. Вспышка света сопровождалась фонтаном обломков, потом в том месте, где луч раптора зацепил оболочку поселения, возникло облачко замерзшего воздуха. Рядом с обреченным синком висела смертоносная сигара рифтерского эсминца, а еще дальше угадывалась махина соседнего орбитального поселения.
– Я избавлю тебя от необходимости слушать треп на всех каналах "новости", - сказал Хрим, - Через шесть часов синк Озман разрушится окончательно. Ты хочешь смотреть все до конца, как положено примерному чистюле?
С минуту Ферньяр Озман молча смотрел на них с экрана, крепко стиснув зубы. Норио пожалел, что не слышит его эмоций.
"Такой букет боли и страдания!"
Наконец эгиос заговорил:
– Ты дашь нашему кораблю уйти?
– Мы обменяемся кораблями, - ответил Хрим, предлагая древнюю как мир и всем хорошо известную процедуру капитуляции.
– Теперь детали...
Завершив переговоры, Хрим выключил связь и торжествующе повернулся к собравшейся на мостике команде. Некоторые улыбались в ответ, другие пытались скрыть страх и другие, более сложные эмоции.
– Ты был щедр с ним, - заметил Норио.
– Чего уж тут скупиться, - ухмыльнулся Хрим.
– Я получаю эту игрушку выгодная сделка.
С пульта Эрби послышался сигнал.
– Выходной импульс, координаты сто девять тире семьдесят два, плюс две секунды, - выкрикнул техник.
Хрим резко повернулся в кресле и ударил по рычагу скачка. Корабль с рыком прыгнул через гиперпространство, на мгновение усугубив у Норио дискомфорт от охватившего Хрима страха. С неожиданными вспышками эмоций всегда так.
– Есть позывные, - доложил Эрби через несколько секунд. "Карра-Рахим". Это должарианцы.
– Принимаю радиограмму, - подал голос Дясил. Хрим весь сжался под взглядом костлявой, надменной тарканки с экрана.
– Ты захватил контроль над линкором?
– спросила она, даже не поздоровавшись.
Темпат ощутил разгорающийся в капитане гнев.
– Об этом достигнута договоренность.
Он объяснил тарканке условия капитуляции и добился ее согласия дождаться, пока Озман и его команда уйдут из внутренней системы.
– Если вы нажмете на них сильнее, они могут вспомнить о своей чести и присяге.
Тарканка кивнула и ушла со связи. Норио улыбнулся.
– Достоинство как слабость. В том, что касается присяги и чести, должарианцы мало чем отличаются от панархистов.
Но Хрим не слушал его, нервно барабаня пальцами по пульту.
– Черт, черт, черт! Мне бы только оказаться у них на борту...
Риоло за своим пультом тоже теребил свой пояс, отчего гульфик мотался из стороны в сторону. Странное дело, но вместо обычной брезгливости, которую барканец вызывал у Хрима, Норио уловил исходящее от капитана возбуждение.
– Что такое, Йала? Ты нашел выход? Хрим медленно кивнул и встал.
– Передай Риоло, пусть ждет меня в кормовом шлюзе, - бросил он, выходя с мостика.
– Хочу порасспросить его насчет навигационных компьютеров катера.
Серебристая обшивка линкора возвышалась стеной за двумя состыкованными кораблями. Последний из панархистов протиснулся мимо Хрима в шлюзовую камеру "Цветка", и Хрим, протянув руку, выжидательно посмотрел на Озмана.
Эгиос медленно опустил ему на ладонь чип с паролями, потом бросил короткий взгляд ему за спину, на ощетинившуюся орудиями и антеннами громаду линкора. Хрим повернулся к Норио и увидел, что тот напрягся, будто прислушиваясь.
– Вина и страх, - прошептал Норио. Озман покосился на него.
– Он что-то скрывает. Мне кажется, он что-то там оставил.
– Это все ваши?
– спросил Хрим.
– Одного не хватает, - признался Озман; по лбу его катился пот.
– Мы не смогли найти его. Но он не сможет ничего сделать: все заперто, а пароли у вас.
Хрим подумал немного, потом передернул плечами.
– Тем хуже для него.
Через несколько минут корабли разошлись в разные стороны. Личная яхта эгиоса, в которой разместились теперь Хрим с экипажем "Цветка", направилась к ближнему от них шлюзу линкора. Рифтерский катер повернул в открытый космос, готовясь к прыжку.