Властители античных морей
Шрифт:
Белый потом привязали ремнями плетенными парус;
Ветром наполнившись, он поднялся, и пурпурные волны
Звучно под килем потекшего в них корабля зашумели...
Упомянутые здесь ремни сплетались из воловьей кожи, ими нижняя кромка паруса привязывалась к мачте, так как нижнего рея на греческих кораблях не было. Эти ремни были упруги, крепки и надежны - более надежны, чем остальные снасти, изготавливавшиеся из пеньки и, если верить Гомеру, истлевавшие за восемь-девять лет. Точно так же как это делал Одиссей, на кораблях настилался "помост" - полупалуба в носу и корме (среднюю часть занимали гребцы), огражденная релингами. "Крепко сколоченная палуба", которой Вакхилид снабжает корабль Тесея, - вероятно, просто поэтический образ. На кормовой полупалубе мог расстилаться "мягко-широкий ковер с простыней полотняной" (11б, XIII, 73) для отдыха командира корабля или почетного гостя. Находившийся здесь же алтарь гарантировал им личную неприкосновенность и приятные сновидения.
Бескилевые греческие
...С бойницами стены его окружают;
Пристань его с двух сторон огибает глубокая; вход же
В пристань стеснен кораблями, которыми справа и слева
Берег уставлен, и каждый из них под защитною кровлей;
Там же и площадь торговая вкруг Посейдонова храма,
Твердо на тесаных камнях огромных стоящего; снасти
Всех кораблей там, запас парусов и канаты в пространных
Зданьях хранятся; там гладкие также готовятся весла.
Такие порты были редкостью. Чаще ночь заставала морехода в пустынной местности, и здесь он совершал тот же ритуал, только вместо швартовки корабль вытаскивался на берег, ставился на катки, предохранявшие корпус от повреждений и облегчавшие его подъем и спуск, и команда укладывалась спать. Если местность была небезопасна, корабли ограждали стеной. Иногда стена бывала настоящей, наподобие вала, в другом случае, судя по Гомерову эпитету "медная", просто выставлялась достаточно сильная стража в медных доспехах. Видимо, здесь все зависело от длительности стоянки.
С восходом солнца корабли стаскивались в воду и специальным шестом "двадцать два локтя длиною" (около 10 м), использовавшимся по мере необходимости и как отпорный крюк и как лот, выводились на глубину. Далее действия повторялись в обратном порядке: на тех же канатах поднималась и укреплялась в степсе мачта, разбирались и просовывались в ременные петли на планшире весла, ставились паруса. "Сперва мачта вытаскивалась наверх двумя форштагами, устанавливалась в степс со стороны кормы бакштагом. Один парус со своим реем поднимался и устанавливался с помощью брасов, чтобы поймать ветер. Наветренный шкот устанавливался быстро, и рулевой занимал свое место с подветренным шкотом в одной руке и румпелем - прикрепленным к рулевому веслу брусом - в другой. Чтобы укоротить парус, Гомеровы моряки использовали гитовы вместо рифов; лини бежали от рея, обматывались вокруг основания паруса и уходили под палубу. Они сворачивали парус к рею таким же образом, каким поднимаются венецианские жалюзи" (111, с. 38). Как и критские корабли, ахейские имели шпангоутный каркас и одну или несколько мачт. Гомер не указывает их количество, но можно по аналогии с Критом предположить, что ахейцы знали трехмачтовые суда. Несколько мачт и парусов имели "волшебные" корабли феаков,
Вообще детальное знакомство с гомеровским эпосом убеждает, что и техника судостроения, и приемы морского боя были тогда не так просты, как иногда считают. Вот еще пример. Агамемнон в молитве Зевсу упоминает (11а, II, 415), что он намерен сжечь ворота Трои "губительным огнем" (прnoai de nopos dnioio vvрetрa). Казалось бы, ничем не примечательная угроза. Еще один эпитет, их много у Гомера. Однако напомним мнение Эратосфена о том, что Гомер "никогда напрасно не бросает эпитетов" (33, С16). В XVI песне "Илиады" (122-124) подобным огнем пользуются и противники Агамемнона:
...Троянцы немедленно бросили шумный
Огнь на корабль: с быстротой разлилось свирепое пламя.
Так запылала корма корабля.
(Ведь корабли были вытащены на берег кормой вперед.) Тремя строчками ниже Ахилл в панике призывает на помощь Патрокла, крича, что "на судах истребительный пламень бушует", но огонь почему-то никто не гасит, хотя ничего не могло быть для греков чувствительнее, чем лишение кораблей. Почему?
Здесь есть неточность перевода. Дословно Гомер говорит о том, что по кораблю "внезапно разлилось негасимое пламя" (tnc d'aiya kat'aoBeotn keхvto флoe) - такое же, каким Агамемнон намеревался поджечь троянские ворота. Кстати, как он собирался это сделать: подойти на глазах защитников города и разжечь костер? И каким образом "бросили" огонь сами дарданцы?
Все убеждает в том, что мы имеем здесь дело с самым ранним упоминанием страшнейшего оружия, получившего впоследствии название "греческий огонь". Это был "истребительный пламень" в самом прямом смысле этого слова. Предлагалось много рецептов для реконструкции его состава. Автор IV в. до н. э. Эней Тактик в "Руководстве по осаде городов" упоминает состав смеси, использовавшейся в его время для зажигания неприятельских кораблей: ладан, пакля, опилки хвойных деревьев, сера и смола. Эти компоненты всегда были под рукой на суше и на море (сера и ладан использовались для культовых целей). Вероятно, были и другие составы. Византийцы применяли по крайней мере три вида "греческого огня": "жидкий", "морской" и "самопроизвольный". Но тактика его применения была одинаковой: смесью начиняли хрупкий глиняный шарик и метали его из стационарного или ручного устройства на неприятеля. При падении шарик раскалывался, и смесь самовоспламенялась, растекаясь во все стороны. Все это происходило одномоментно, создавая невообразимый шум ("шумный огнь") и вызывая сумятицу. Просмоленные корабли были вообще прекрасным горючим материалом, а такое пламя можно гасить только пеной, но греки, конечно, этого не знали и называли его aoBeotoe - "негасимым", "неудержимым", "неумираемым", "вечным". Как видно, это оружие было известно на обеих сторонах Эгейского моря как минимум с VIII в. до н. э., когда Гомер слагал свои гекзаметры.
Аналогичная проблема времени возникает, если затронуть еще один вопрос - вопрос, который стараются обойти по мере сил исследователи героической эпохи. "Троя не имела флота, и греки были безраздельными хозяевами моря" (111, с. 35). Эта фраза Л. Кэссона афористично выражает самую суть проблемы.
"Троя не имела флота..." Могла ли не иметь флота крупнейшая держава того времени, имеющая выход в Эгейское, Мраморное и Черное моря, владеющая островами, контролирующая Проливы настолько жестко, что вся остальная Эгеида вынуждена была в течение десяти лет отвоевывать для себя право плавать в Понте? Из того что Гомер не говорит ни слова о троянских кораблях, трудно делать выводы: ведь и Геродот ни разу не упомянул Рим, а Гомер - Тир, но никому на этом основании не приходит в голову утверждать, что этих городов в то время не было. По этой логике не менее правомерно и обратное заключение: Гомер умалчивает о кораблях троянцев именно потому, что они превосходили ахейские, и неизвестно, чем могла бы закончиться морская баталия. Чем закончилась сухопутная - известно.
Но если внимательнее вчитаться в Гомера, можно убедиться, что флот у троянцев был. Достойный флот. Настолько достойный, что введение его в действие могло бы пагубно отразиться на возвышенной героике гомеровских образов ахейских вождей. Гомеровские моряки во время бури "на помощь зовут сыновей многомощного Зевса, режут им белых ягнят, на носу корабельном собравшись" (39, с. 136). О состоянии же морского дела в Трое можно судить, например, по тому, что у Менелая служил кормчим троянец Фронтис,
...наиболее из всех земнородных
Тайну проникший владеть кораблем в наступившую бурю
(11б, III, 282-283). Вполне естественно, что этот Фронтис был сыном Онетора - жреца Зевса Идейского. Онетор и сам почитался народом как бог. Медея, чувствовавшая себя в Понте как в собственном дворце, тоже была жрицей Гекаты и слыла в Колхиде волшебницей. У греков же не было еще жрецов, обремененных самой разнообразной информацией и секретами: функции жрецов совмещали цари - басилевсы. Лишь когда возвысится Дельфийский храм, когда он станет общегреческим святилищем, только тогда у других "земнородных" появятся флотоводцы и кормчие, не уступающие Фронтису, кормчие, способные, по словам Пиндара, за три дня предвидеть бурю (24, с. 139). Из приведенных слов Гомера следует, что троянский флот был несравненным в Эгейском море.