Властители ночи
Шрифт:
— Что еще можешь сказать? — настаивал Фред.
В самом деле, безнадежный идиот. Я едва не сказал ему этого вслух, но всё же удержался и вместо этого вежливо спросил:
— По какому делу?
Эта фраза явно доставила ему некоторые проблемы, во всяком случае, я услышал два звука: скрип шестеренок под его черепом и тихий стон державшего меня за правый локоть копа.
— Об убийстве Валери Полмант! — рявкнул Фред. Ничего себе! Я надеялся, что случилось нечто иное, но, похоже, эта надежда оказалась призрачной. С первого взгляда на полицейских, с первой секунды было ясно, что произошло нечто страшное и необратимое. Я тряхнул головой, надеясь, что на моем лице не отражается ураган мыслей, возникший у меня в мозгу.
— Ничего не знаю. Меня что, обвиняют?
— А как ты думаешь? — Я вздохнул:
— Знаю, сейчас ты задаешь вопросы, но я имею право точно знать, а не догадываться, какие у вас планы относительно меня.
— Я его обыщу, — сообщил полицейский слева и, не ожидая подтверждения, начал меня ощупывать.
Что-то твердое воткнулось мне в спину, словно там мне собирались просверлить дыру. Полицейский нашел бумажник и подал его Фреду. Пользуясь тем, что Фред занялся бумажником, полицейские втолкнули меня в гостиную Вэл. Еще один коп крайне нерасторопно обшаривал комнату; с подобным усердием он мог до послезавтра искать ковер под собственными ногами. Я сел на диван, лихорадочно размышляя, как мне относиться к смерти Вэл. Вчера мы познакомились, договорились на сегодня, но сегодня для нее всё закончилось навсегда. Почему? Кто? Зачем? Неужели я тому виной? Кто так решил? И что в таком случае будет со мной — я наверняка второй в очереди, а может быть, даже первый, а может, и нет? Может быть, они даже хотели убрать и меня, но им не удалось застать меня врасплох в той суматохе в переулке О'Броджа?
Наручников на меня не надели, и я потер щеки, пытаясь заставить мозг работать интенсивнее. Из холла вышел Фред, помахивая в такт шагам моим раскрытым бумажником. Вид у него был такой, словно он с удовольствием зашвырнул бы это дерьмо, то есть мой бумажник, да и меня самого в придачу, как можно дальше отсюда.
— Сыщик, — презрительно бросил Фред. — Так, по крайней мере, написано у него в бумагах, — столь же презрительно добавил он. Явно подсмотренным в детективных фильмах жестом он подвинул к себе стул и не глядя сел. Я надеялся, что он промахнется, но, видимо, он проделывал подобное уже не раз. — Ну? Говори!
— У меня есть право на один телефонный звонок, — сказал я. — Адвокату.
— Интересно, кто станет тобой заниматься! — язвительно буркнул он.
— За деньги? — фыркнул я. — При столь явном нарушении закона? Сперва, однако, прошу предъявить мне формальное обвинение.
— Фред, позвони Хольгеру, — посоветовал один из копов. Фред замер с открытым ртом, но в глазах его читалось упрямство, словно он решил хотя бы раз в жизни лично арестовать убийцу. — Говорю тебе, — прозвучало словно цитата из Библии, — позвони Хольгеру, ибо я умываю руки!
— С дуба рухнул? — прошипел Фред. — У нас в руках тип, который…
— У этого типа документы частного детектива, и он знает закон. Если подставишься, тебе нечем будет заплатить даже за торт по случаю торжественного прощания с работой.
Фред вскочил со стула, но уступать не собирался.
— Частные детективы не совершают преступлений?
— Это мне нравится. — Я вознаградил Фреда несколькими хлопками в ладоши. — В каждой профессии встречаются убийцы и идиоты, не так ли?
Он подозрительно посмотрел на меня, прищурился и беззвучно пошевелил ртом — видимо, думал.
— Звони… — не сдавался агент.
— Звоню, звоню! — бросил Фред, выхватил из кармана телефон и начал набирать какой-то номер.
— Хорошо еще, что отпечатки уже сняты, — сказал я в пространство перед собой. Фред на мгновение замер, но второй агент поторопил его жестом и выражением лица.
Я подумал, что, пока я не заберу свою машину, мне удобнее будет переночевать в участке. Может, даже не столько удобнее, сколько безопаснее. Естественно, я вполне мог предположить, что убийство Вэл не имеет ко мне никакого отношения, но люди, с которыми я был знаком меньше суток, погибают настолько редко, что у меня не было никакого желания полагаться на волю случая.
— Шеф?.. Минуту… — Фред повернулся к нам и состроил злобную физиономию, требуя вывести подозреваемого из комнаты. Он терпеливо ждал, пока я вставал, поправлял рукава куртки и не спеша шествовал к выходу. Мы прошли через холл в кухню; возле стола один из техников копался в своем тяжелом многослойном чемодане из хромированной стали.
— Здесь будет множество моих отпечатков, — сказал я. — Так же, как и в спальне наверху, и в ванной, рядом со спальней. Я провел здесь ночь, — добавил я, объясняя до конца ситуацию тому из полицейских, кто настаивал на звонке шерифу.
— Меня это не волнует, — бросил он. — С завтрашнего дня я в отпуске, и кроме того, тебя пока никто ни о чем не спрашивает. — Он обменялся взглядами с коллегой. — Будет адвокат — поговорите, дашь показания. — Он прикрыл глаза и зевнул, почти не открывая рта.
— А нельзя ли увидеть тело? — спросил я. Я чувствовал, что мне лучше было бы помолчать, что я веду себя чересчур активно и это никому не понравится, включая меня самого через несколько часов, но я не мог удержаться и продолжал: — Есть какие-нибудь следы, которые…
— Послушай, — раздраженно прервал коп, и мне сразу же захотелось дать самому себе пинка под зад, прямо у них на глазах. Сейчас, подумал я, он скажет, что мы отнюдь не коллеги, что придурок Фред — это одно, я — совсем другое, а он — вообще третье, и так далее. — То, что я тебя защищаю… — он не договорил, но я понял, что он имеет в виду, — это одно, а то, что я не люблю частных детективов, — другое. Давай не будем брататься, это у нас всё равно не получится. — Он мягко подтолкнул меня, но, похоже, ожидал сопротивления с моей стороны. — Сядь и сиди спокойно. И не слишком усердствуй, себе дороже.
— Да уж, — бросил я, закидывая ногу на ногу. — Четкость твоих формулировок меня прямо-таки потрясает…
— Спокойнее, приятель, — подал голос второй. — Сейчас не до шуток, это не очередная серия «Дневника сержанта Фридея». Не стоит усложнять себе жизнь.
Мне не потребовалось слишком долго размышлять, чтобы понять, что он во многом прав. Мысленно обругав себя, я сел поудобнее и полез в карман за сигаретами. Ах да, я же не курю! Непреодолимое желание охватило меня примерно так же, как и несколько десятков раз в день в течение… скольких уже? С четырнадцатого… сегодня пятое — двадцати двух дней. Мой рекорд. Теперь я буду побивать свой новый вчерашний рекорд, завтра — сегодняшний, послезавтра — завтрашний. Это будет нелегко — один из полицейских только что характерным движением полез в карман. Я закрыл глаза, откинув голову на спинку дивана, пытаясь о чем-то думать, но тут же осознал, что напрягаю слух, хотя непонятно зачем, и принюхиваюсь, словно мексиканский редхаунд, вся жизненная философия которого заключается в обонянии. Он мог бы быть эмблемой частных детективов…