Влечение. Эротическая сага
Шрифт:
Попал он к чиновникам, как всегда, вовремя. Все они были на объектах, в командировках, на встречах, но только не в своих кабинетах. «Мила у моря, а подчиненные отдыхают», – улыбаясь, нераздражённо подумал Кот. В конце коридора была приоткрыта дверь одного кабинета. Костя направился к нему.
Милые девочки дали ему копию объявления о начале конкура, по заявленной и созвучной для него теме. За обаяние и шоколадку мужчина получил все требования к конкурсным работам, сроки подачи заявки, необходимые сопутствующие документы, узнал время проведения данного мероприятия и ответственных за него лиц. А также телефон заместителя Жуковой.
Дозвонился до неё не без труда. Нарвался на непробиваемую, железобетонную бюрократку. Но некоторые необходимые детали всё же смог прояснить. После разговора автоматически решил, что поручит это дело Любаше, но тут же задумался. Стоит ли? Может лучше об этом поговорить с Милой. А это тоже вопрос. Посмотрел на часы. До поезда ещё оставалось достаточно времени. Это немного его огорчило. Всей душой и телом он уже хотел быть дома.
Глава 14. В поезде
У любой работы всегда есть логическая точка завершения. Конференция, к которой Аркадий напряженно и тщательно готовился, закончилась блестяще. Тезисы сданы и одобрены, с коллегами приятно пообщался, собрал интересный материал для новой работы. Впереди его ждала поездка домой. В последние годы, железнодорожные вагоны и у нас стали делить по половому признаку. Поэтому рядом в купе оказалось трое мужчин-попутчиков. Аркадий – четвертый. Исключение гендерного знака в вагоне было не соблюдено лишь в одном из соседних купе. Его занимала полная дама интеллигентной наружности с костылём и черной овчаркой противоположного пола. То есть, с кобелём. Эту деталь половой принадлежности Аркадий отметил ещё на перроне. Приятно радовало то, что в вагоне не было маленьких детей – хороший повод не ходить в вагон-ресторан, а нестеснённо посидеть в мужской компании. Поэтому никто не удивился, когда самый расторопный из попутчиков достал бутылку, рядом появились нарезанный лимончик, салями, жареная курица, свежие помидоры и прочая еда, без которой немыслима поездка по российским дорогам.
Мужчины в купе были примерно одного возраста. И, по примеру первого представившегося, назвали только свои имена. После нескольких рюмок спиртного у быстро перезнакомившихся попутчиков завязалась непринужденная беседа. Напротив Аркадия сидел худощавый мужчина в очках с роговой тёмной оправой, чем-то ими и напоминавшей образ состарившегося Гарри Потера. Его звали Германом. Рядом сел Василий, полноватый, спокойный, основательный мужичок-руководитель. Из-за своего небольшого роста, классической лысины, которую он старательно прикрывал несколькими жидкими волосинами, язык не поворачивался назвать его по-другому. Однако важная степенность в движениях указывали на его принадлежность где-то к среднему звену в чиновничьей иерархии.
Наиболее активно вел себя инициатор застолья – энергичный Костя. Как оказалось, он был скульптором. В силу своего деятельного характера первое время он балагурил без остановок. Разливал спиртное, произносил дежурные тосты и на первый взгляд, радовался неофициальности общения. Похоже, ему нравилось быть тамадой, привлекать к себе внимание, подначивать соседей по купе шуточками. Он создавал некое ощущение беспечности, будто в жизни только тем и занимается, что сидит в компаниях и развлекается за рюмкой водки.
Столько анекдотов, сколько рассказал в эту пару часов Костя своим спутникам, Жуков не слышал уже несколько лет. Соседи весело смеялись и, как могли, поддерживали компанию. Первым от выпитого размяк Василий, оказавшийся, как это и предполагалось, работником администрации соседнего города. Раскрасневшись, как спелый помидор, он снял галстук, и с удовольствием принял эстафету Константина, который вышел перекурить в тамбур. Дорожная беседа незнакомых мужчин, которым нечего делить, как правило, вьется среди дежурных тем: политика, работа, женщины. Первая тема исчерпала себя достаточно быстро, так как не настраивала под стук колёс на позитивное общение. Все сидящие в этом купе оказались по одну сторону баррикад. По общему признанию решили: раньше было лучше – были молоды. Выпили и за это, но в воспоминания, к счастью, не окунулись. Никто в партиях из них в данный период времени не состоял, никто не стремился стать президентом, хотя и примеряли несколько лет назад этот пост для себя. Вывод был неутешительным. Они не знали, как реально поднять страну с колен. Василий попытался заикнуться о моделях западных стран. Но Герман быстро осадил его простыми фактами о русской ментальности. Четкий и резкий в движениях, он ясно выражал свои мысли, как будто бы чертил схемы и графики. Манера вести себя выдавала в нем военного или инженера.
Второй всплыла тема работы. Всплыла и утонула также быстро. Художник, чиновник, ученый и инженер были слишком далеки друг от друга в профессиональных делах. А слушать монологи о важности и специфичности своего труда никому не хотелось. Поэтому оброненные слова Аркадия «баба бредит, черт ей верит», и мысли о женском непостоянстве попали в разогретое алкоголем поле оживлённой дискуссии путешественников. Тему живо подхватил Герман:
– Женщинам верить нельзя со времен пресловутой Евы. Они, как кошки, гуляющие сами по себе, никогда не будут рядом с хозяином.
– Ты еще скажи, как булгаковский Шариков: «мы их давили, давили..», – засмеялся Константин.
– Гармония в супружеской жизни наступает ровно через 2 года 11 месяцев и 8 дней после свадьбы. Это не я считал, а таковы результаты масштабного опроса, проведённые британскими учеными. Да, этакая арифметика любви. Вы, может быть, не поверите, но только первые три мои супружеских года я провел в сексуальной эйфории. Если отбросить одну мою командировку, то получается итог британцев.
– Почему не поверим? Вполне! – Костя выпил рюмку и потянулся за закуской. – Извини, перебил, продолжай!
– А потом, как в авиации, появилась точка N. И я решил, что нет смысла делить брак на фазы до неё и после неё. Лучше жить вольной жизнью холостяка и радоваться необременительным связям.
– Не скажите, – встрепенулся Василий. – Я в браке больше тридцати лет. Детей четверо. Внуков – восемь. И совсем не разделяю вашего мнения.
– Вы сексом перезанимались в юности, а теперь о нем и не вспоминаете, – продолжал прикалываться Костя.
– Почему же, вспоминаем. И с удовольствием. Я как считаю: каждому возрасту – свое время. В молодости я мимо своей Светки шагу не мог ступить. Сразу она на мне или я на ней оказывались.
– Вот и настругали многодетную семью…, – Аркадий немного позавидовал плодовитости городского чиновника. Ему самому в юности очень хотелось иметь много детей.
– А что плохого? На Руси большая семья всегда была опорой государства.
– А сейчас? – Аркадий вспомнил о своих рассуждениях и домыслах после вопросов, подкинутых Настей на даче, и ему стало интересно. Он вспомнил поговорку своих земляков: – «Память в тылу, мысль во лбу, а хотенье – в сердце»?
– Не совсем так. Сейчас мы живем верностью друг другу. И воспоминаниями…