Влечение. Эротическая сага
Шрифт:
Солнце уже начинало припекать, и Мила перешла на другое место в тень. Мысли женщины также не остались загорать на солнце, перешли вместе с ней. Она подумала об Аркадии, Косте, но тут же защитные реакции психики перенесли её сознание в другие размышления. После презентации Мила несколько раз пыталась дозвониться до Ляльки. Телефон был вне зоны доступа. Только, когда утром от неё пришло сообщение, что всё в порядке, и она продолжает работу над их проектом, продолжает искать спонсора. Мила хорошо понимала, что Лялька, также, по неведению, оказалась втянутой в эту историю и очень беспокоилась за неё. Но по просьбе Марты и Кости, она не должна никому звонить по мобильной связи. Марта сама должна связаться с Лялькой, и всё ей сообщить по интернету. А друзей надо слушаться! Так, строго, при расставании вчера ей сказал Костя. И мысли опять возвращаясь во вчерашний вечер, шли к нему…
Может быть, сегодня вечером они встретятся?
– Девушка, вы не подскажете, как проплыть в библиотеку?
Перед Милой стояли двое мужчин. Эдвард, склонил голову под её зонтик; иначе, со своим ростом, ему было бы трудно расслышать ответ дамы. Рядом с ним стоял забавный старичок в обычных семейных трусах.
– Три румба вправо на зюйд-вест и пять тысяч миль прямо, сэр! – улыбнулась Мила. Почти английский джентльмен, который пишет великолепные сонеты и романсы, был ей очень симпатичен.
– Но там лишь читальный зал! – непринуждённо вклинился в диалог другой собеседник, радушно разулыбавшийся беззубым ртом.
– Его перепрофилировали в библиотеку для тех, кому миновал… – она выдержала паузу, незаметно окинув молодящихся мужчин, – полтинник!
– Очень любезно с вашей стороны, Милочка, не так резко подчеркивать более чем зрелый возраст мужчин. Не хотите ли пулечку расписать?
– Третьего не хватает, – добавил второй «джентльмен», своим видом и голосом, напоминая Миле Зиновия Гердта в известной роли Паниковского из «Золотого телёнка».
– Извините меня, господа. Карты – не моё.
– Тогда не обессудьте и нас, Милочка. Оставляем вас наедине с морем и солнцем. Надеюсь, вечером мы встретимся в кафе? – Эдвард выпрямился, и вместе с ним убежала тень от его поджарой фигуры. – Львович, вперед! На поиски третьего…
Удаляясь, на солнце эта парочка выглядела довольно комично. Дон Кихот и его сподвижник Санчо Пансо. Два вольно прогуливающихся пенсионера в поисках мужских невинных приключений.
– Удачи, джентльмены! – попрощалась Мила и вернулась к своим размышлениям.
Глядя на удаляющихся пожилых людей, она невольно вспомнила и о своем возрасте. «Не сегодня – завтра Настя выйдет замуж. Родит ей внуков и станет Милана бабушкой Милой. Хорошо, если милой бабушкой – заулыбалась женщина. – Пришла зрелость, придет и старость. В юности она порхала как бабочка. Сейчас, – опять вспомнила вчерашний вечер, танцевальную площадку, – тоже летала бабочкой, правда, после танцев была лёгкая отдышка».
Есть и вторая проблема, которую она прятала сама от себя – Аркадией. Почему же он – проблема? Он-то как раз – не проблема. Умница, любит её, надёжен. Столько лет вместе. С ним она чувствует себя защищенной и уверенной… Конечно, не он – их нежелание друг друга. Ведь не зря говорят: «Только двое знают, почему они вместе». Да, один плюс один – больше двух, так всегда об их отношениях раньше говорил Аркадий. Почему он ею пренебрегает в последние месяцы? Что это? Синдром из глянцевых журналов или что-то другое? Так она и сама в последнее время, не тянется к нему. И в этом она призналась себе и рассказала Марте. Как будто надломилось что-то. Или нет. Больше похоже на размагниченные половинки. Вроде вместе, а тяги между ними нет. Причем все внешне-то хорошо, накатано. А без близости, которая по сценарию жизни со временем уже не стояла в центре, но занимала место важной авансцены, сегодня ушла за кулисы. И её отсутствие провоцирует холод и пустоту в отношениях, а самое главное – они не могут поговорить об этом с мужем. Родилось табу по умолчанию, и о звоночке своем сердечном они совсем забыли».
Секс в её представлении всегда был главной начинкой для отношений. Разной: сладкой, с горчинкой, с томлением, радостью и волнением. Именно он насыщал любые их отношения. «Привыкли за столько лет? Конечно, привыкли. А сколько пар живет в браке намного больше, чем они? И?» – Мила стала перебирать своих знакомых. Картина получилась грустная: разводы, измены, брошенные дети, вдовство. У всех по-разному. Понимая, что без этого, как бы она сама себя не уговаривала, всё летело в тартарары. И сейчас, в душе клокотали чувство и разум, не подвластные друг другу. Женщина потянулась к сумке и открыла тетрадку с психотерапевтическими заданием от психолога – описанием радости. Страницу с вечерней радостью она прочитала несколько раз и непроизвольно прижала к сердцу. Когда просмотрела остальные прописанные листы, поняла, что об Аркадии нет ни слова. Оправдывать себя не хотелось. Тетрадь с радостями оказалась снова в сумке.
Она продолжала думать о другом человеке. Вечером Мила была потрясена последней работой Кости. Можно только догадываться, сколько у него замечательных других творений. И аллея любви, вероятно, может быть связанна тоже с ним. Так ей подсказывало сердце.
Женщина загадочно улыбнулась: «Опять обошел меня этот мальчик». Главное другое: «Прошло столько лет, у каждого прожита разная жизнь, а мы неведомо жили одним дыханием».
Когда у Милы родилась идея создания своего проекта, она как-то вечером озвучила его Ляльке. Та внимательно выслушала её, молча, подошла к открытому окну, протянула вперёд обе руки, медленно повернула ладони вверх, вниз и проникновенно, обращаясь к звёздам, тихо произнесла своё всегдашнее заклинание: «Хар-хар. Хар-хар». Потом тихо села в кресло, закурила сигарету и серьёзно добавила.
– Никому об этом не говори. Не спугни пришедшие мысли, дай им зароиться в нашем сознании. И помни, у мыслей нет границ, они с таким же успехом могут расселиться в голове другого человека. Так ещё наши предки говорили.
– Лялька, да это уже существует в мире.
– В мире, может, и существует, а у нас нет.
На следующий день у Милы на столе уже лежал бизнес-план нового проекта. Она внимательно просмотрела его и ещё раз загадочно улыбнулась: «Чувствовала подруга». Как тут не поверишь в существующую современную теорию «мысли о мыслях», о которой Аркадий когда-то ей говорил…
«…Он стал настоящим художником за эти годы. Великолепный скульптор. Сколько нежности в его работе, сколько чувств, динамики, жизни. Это какое же надо иметь чуткое, нежное сердце, чтобы создавать такие произведения… – И опять мысли о Косте, а не о муже… Что же это со мной творится?! Я влюбилась… Что теперь мне писать в этот дневник?»
Марта, шутя, любит повторять свою любимую поговорку: «Живи согласно графе в паспорте о дате рождения».
«Полста лет, а сорому нет», – сказал бы Аркадий о такой ситуации.
Она встала с шезлонга, положила очки и шляпу рядом с сумкой, посмотрела на море. Оно созвучно с ней слегка волновалось, словно искало своего ответа.
Мимо проходила девочка с мамой. В руках у неё на тонкой ниточке развевался голубой шарик.
– Держи крепко, – сторожилась мама, – иначе улетит!
Малышка, завидев торговую палатку, стала тянуть за руку взрослую женщину и просить мороженое. При этом она нечаянно выпустила ниточку из рук, и громко заплакала: «Шарик улете-е-ел!» Через несколько секунд её мгновенное, безутешное горе уже сладко таяло во рту. А мама строго продолжала: «Ешь маленькими кусочками! Не глотай всё сразу!» Мила, глядя на эту простую сцену, едва не расплакалась: как всё просто в детстве!