Влечение. Эротическая сага
Шрифт:
– Я рекомендую Вам несколько путей выхода из ситуации. – Наталья Анатольевна вздохнула и несколькими взмахами веера развеяла дым в купе. – Для начала можно выбрать на время другие, более комфортные друг для друга формы общения: семейные, дружеские, исходя из взаимных интересов и взглядов. Это раз. Не требовать и не навязывать сексуальную, интимную близость жене, если у вас и у неё гаснет сексуальное влечение. Если пошло, появился момент совместного влечения, то пользуйтесь. Это два. Наберитесь терпения, уповайте на время. И ситуация может измениться в лучшую сторону, и, когда-то забудутся грустные причины (вы же их вспомните?), что привели к утрате. Возможно, всё проявится в новом виде. Можно и нужно ненавязчиво, деликатно завести разговор с женой на эту тему. Вам уже легче, потому, как вы мужчина и вы смогли уже озвучить свою проблему вслух. Поверьте, это очень важно. Но вам обязательно надо заглянуть на прием к сексологу. Мои координаты вы знаете, можете обратиться и к моим коллегам. – Она протянула визитку своему дорожному попутчику-клиенту.
– Спасибо. Вы дали мне возможность взглянуть на все эти вещи с другой стороны, – Аркадий ещё раз посмотрел на адреса и телефоны.
– И ещё, – добавила Наталья Анатольевна, – избавьтесь от мелких обид и недоразумений, не держите ситуацию в себе, превращая временную проблему в хроническое заболевание. Вы приятно заразили меня своими поговорками. Не так страшен черт,… как его малюют!
– Хорошо, я попробую, но настолько, насколько это возможно. Иначе отсеку ту руку по локоть, которая добра себе не хочет… – они оба засмеялись. И от этого ночного неожиданного веселья проснулся Альт. Лизнул руку Аркадия, почувствовал, что он уже покидает купе и перебралась ближе к своей хозяйке.
Глава 17. Прогулка
Мила поднялась из-за стола, поправила на себе вечерний туалет, ласково взяла под руку галантно пригнувшегося кавалера.
Немолодая, но очень привлекательная пара направилась к выходу.
– Вы оказали мне большую честь своим предложением, – Эдварду было приятно идти по родному городу с привлекательной дамой, раскланиваясь с встречными прохожими. – Прогуляться с таким очарованием – это же счастье для человека моего возраста.
– Сэр Эд! Ваша галантность не знает границ. В какую сторону направляемся? Куда мы идем?
– Мадам, любой каприз! Могу прогулять вас по центральному проспекту. Или есть другие предложения?
– Не знаю. Решайте сами. Хотя… Мне хочется посмотреть на дом, где я жила когда-то.
– Называйте адрес, и я приведу вас в любую точку этого древнего поселения.
– Не помню. Но дом, в котором мы жили, стоял рядом с военным гарнизоном. Там же неподалёку была школа. Этажа в три-четыре, и больница, детская больница.
– Извините, но нет там теперь ни дома, ни военного гарнизона. Всё снесли к чертовой матери по решению старого мэра! Поменяли на коттеджи новых хозяев. Архитектура современности напоминает барские усадьбы в стекле и пластике, только безвкусные и вычурные.
– В таком случае, кап раз, ведите, куда хотите!
Они шли по улицам города, в котором ничего не напоминало о замечательном времени безмятежного детства. Современные маленькие гостиницы, отели по одному типовому проекту курортных городков пришли на смену старым домам с большими садами и абрикосовыми аллеями. Элегантные корпуса пансионатов, домов отдыха, стояли на всем протяжении главного проспекта. Мила смотрела по сторонам, пыталась найти что-то знакомое в улицах и перекрестках, но видела только отражение современных мировых курортов в искаженной скоростроем миниатюре. Они больше отталкивали взгляд, чем притягивали к себе.
– Этого города я не знаю.
– Согласен. Однако, я воспринимаю происходящее нормально. Это хорошо, что город меняется.
– Вам нравится, что здесь совсем не осталось зелени? бабушки не торгуют семечками? на улицах не жарят шашлыки? Где те деревья, по которым ползала детвора за абрикосами и вишней?
– Вся моя жизнь – это военные городки, морские порты и новые города. Мне так уютно. Как будто снова оказываюсь в очередном рейсе, выхожу в новый порт… Не случайно же говорят: «Не возвращайтесь туда, где деревья были большими».
– Почему?
– Походы в детство, как и по местам боевой славы, кроме слез редко вызывают иные эмоции.
– Вы тоже возвращались?
– Да. И ничего радостного в итоге не находил…
– Ой! Вот моя школа! В три этажа, с очаровательными карнизами… Смотрите! И труба на крыше сохранилась! – Мила внезапно остановилась перед выкрашенной в желтый цвет постройкой. Такие здания строили в конце сороковых – начале пятидесятых годов и они, как крупные грибы-боровики бросались в глаза и стояли долго, крепко, надежно. Возведенные немцами в послевоенные годы такие здания пережили не одно поколение и лишний раз напоминали, что были люди, способные строить на века.
– Точно! Там прежде стояла вторая школа. Я сам там не раз бывал. К Косте на родительские собрания ходил. Но теперь там собес…
– Грустно.
– Детей в городе стало меньше, чем стариков… Такие наступили времена. А сорок лет назад здесь пионеров было, как тюльпанов на рынке к восьмому марта. Смех, звонкие голоса, детская толкотня…
– Как давно это было…
– Да, Милочка, всё это было, но очень давно. – Он внимательно посмотрел на неё. – А вы как-то особенно взволнованы. Загрустилось?
– Нет! Что вы! Воспоминания тревожат людей всех возрастов. Эдвард, вы же понимаете, что перед вами не юная девушка, – уходя от прямого ответа, вздохнула Мила. – Я училась в этой школе вместе с Костей сто лет назад…
– С моим Котом?!
– А не та ли вы девочка с бантиками к горошек, которую Кот Ланью называл?
– Наверное, та.
– Вот это дела! – Эдвард приостановился и взглянул на Милу совсем иначе. – Как же так получилось-то? Через столько лет… А Костя вас узнал? А вы его?…
Суматошные вопросы посыпались один за другим, как будто он дернул за тот самый бантик с горошинами и они рассыпались по мостовой. Волнение, некоторое смятение от ситуации охватили пожилого человека. Он очень хорошо помнил слова Кота накануне вечером, и рука Эдварда потянулась к сотовому телефону – захотелось ему позвонить и сообщить радостную весть.
– Узнали мы друг друга, узнали! Еще вчера… – Мила плотнее прижалась к плечу старика, поглаживая и успокаивая его. – А знаете что?! Расскажите, пока мы гуляем, о вашей семье. О Косте, его отце, о себе… Я же с детства многого не помню. Да и не знаю о нем, сегодняшнем, ничего.