Влечение
Шрифт:
— Это же наша брачная ночь, братишка. Куда ты собрался? — резко спросил он.
Я стоял, окончательно измученный побегом:
— Я хотел вернуться.
Дамон закатил глаза:
— Я возьму кэб. — Он поднял руку, и кэб тут же остановился рядом.
— Угол Пятой и Семьдесят третьей, — приказал Дамон.
— Мы едем к Сазерлендам? — удивился я. — Не к Ричардсам?
— Мы едем домой, — поправил Дамон, — да, прием закончен. Ты сбежал под самый конец.
— Что ты сказал Бриджит? — Я не любил ее, но чувствовал, что поступил
Дамон снова закатил глаза:
— Не беспокойся. Они даже не заметили, что тебя нет.
— Ты их пока не убил?
— С чего ты взял, что я собираюсь их убивать? — невинным тоном спросил он. — Ты считаешь меня чудовищем?
— Да.
— Да. Я то, что ты из меня сделал, — Дамон слегка кивнул.
— И ты ничуть не улучшаешь ситуацию, — пробормотал я.
— Ты ошибаешься, принимая меня за того, кто стремится улучшить твою жизнь, — сказал Дамон неожиданно холодно. Глаза у него сверкнули.
— Ты немало постарался, чтобы остаться в моей жизни, — указал я, — ты уверен, что хотел только сделать мне больно?
Он посмотрел на меня:
— К чему ты клонишь?
— Я думаю, что нужен тебе. Я думаю, что под маской гнева ты прячешь страх перед самим собой. Я — последняя связь с человеческой жизнью, единственный, кто знает правду. И я единственный, кто будет ее знать остаток вечности.
Дамон прищурился и прошипел:
— Ты ничего обо мне не знаешь.
Он открыл дверцу кэба и бросил свое тело вперед и вверх. Мягкий удар — он приземлился на крышу. Я высунул голову из окна, взглянул наверх и в ужасе увидел, как Дамон поднял кэбмена и разорвал ему шею. Сделал один или два глотка и швырнул тело на улицу.
— Дамон! Нет! — но было слишком поздно. Я попытался выпрыгнуть, помочь раненому, но Дамон опустил руку и удержал меня. Стоя на крыше, весь окровавленный, Дамон нахлестывал лошадь. Мы неслись на север, будто Сатана и влекомый им грешник.
19
Когда мы доехали до дома Сазерлендов, морда лошади покрылась пеной, а глаза закатились так, что на виду остались только белки.
— Не рысак, прямо скажем, — небрежно сказал Дамон, похлопывая лошадь по шее. — Не удивлюсь, если она тут и сдохнет.
Я вышел из кэба и невольно поморщился от резкого гнилого запаха — как будто Тэйерсы жили рядом с бойней.
— Может быть, она уже сдохла, — предположил я. Глубоко вздохнул и попытался успокоиться. Я должен быть готов ко всему, что бы ни придумал Дамон. Расправиться с Сазерлендами или провести ночь с моей невестой… В таком случае мне будет очень трудно сдержать обещание не зачаровывать людей.
Я пошел к двери.
— Не спеши, братишка. — Дамон толкнул меня в грудь. Потом с легкостью профессионального карманника извлек у меня из пиджака чек, выданный Уинфилдом, и радостно пояснил: — Он мне понадобится.
— Разумеется.
— Его никто не заметит. — Дамона явно удивил мой интерес. — Посмотри вокруг, Стефан. Люди все время умирают на улицах. Он не единственный.
Дамон убивал с легкостью, даже если ничего от этого не получал, и не испытывал никаких моральных терзаний. Когда я убивал людей, я делал это от голода или для самозащиты. Это не спорт. И уж точно я никогда не убивал ради убийства.
— Это по-настоящему тебя раздражает, — добавил он с улыбкой, — может быть, в этом все и дело.
Он поклонился и махнул рукой в сторону нашего нового дома. Посмотрев на красивые стены и скалящихся горгулий, я искренне пожелал, чтобы никто никогда не приглашал меня внутрь, и я бы навсегда остался на улице, несчастным обитателем парка.
А потом кто-то закричал.
Мы с Дамоном ворвались в дом одновременно, чуть не сорвав дверь с петель.
Маргарет стояла посреди гостиной белая как снег, зажав рот ладонью. И тому были причины.
Вся комната была заляпана чем-то, что я принял за черную краску, но потом запах словно ударил меня: кровь. Человеческая. Галлоны крови медленно капали со стен и собирались лужицами на полу. Я чуть не сошел с ума, нервы натянулись, как струны.
Дамон прикрыл лицо ладонью, как будто пытаясь закрыться от запаха, и указал куда-то другой рукой.
Сначала я увидел пару ног в чулках на ковре, как будто кто-то выпил слишком много и упал. Потом я понял, что эти ноги лишены тела.
— Нет… — У меня задрожали колени.
Тела Лидии, Бриджит, Уинфилда и миссис Сазерленд были кусками разбросаны по комнате.
Семья, в которую я вошел, чтобы защитить ее, невинные люди, которых я пытался оградить от сумасшествия Дамона, были мертвы. Не просто убиты, а разорваны на куски.
— Что ты натворил? — закричал я на Дамона. От ярости трансформация началась самопроизвольно. — Что ты натворил?!
Я хотел разорвать ему горло. Это очень просто. Он чудовище, и я должен был убить его давным-давно, прежде чем он получил возможность разрушать жизни других людей.
Но Дамон был так же поражен, как и я. Льдисто-голубые глаза распахнулись от неподдельного удивления.
— Это не я.
Маргарет послала ему убийственный взгляд. Он говорил так, как будто это мог быть он, как будто он легко мог сделать это — просто не в этот раз.
— Я вам верю, — мягко сказала Маргарет, опустив голову.
Я удивился. Почему после всех вопросов, взглядов, аргументов — почему она верит ему теперь? Почему она, считая — и совершенно верно, — что он просто охотится за деньгами и сбежит, как только просохнут чернила на документах, верила, что он не убийца? Хуже того, я тоже ему верил. Причин этому не было, кроме его ровного голоса.