Влечения
Шрифт:
Ребекка откинула волосы со лба, немало удивляясь голосу Стирлинга, который заметно дрожал от волнения.
— Однако вчера все обошлось, — попыталась возразить она. — За мной следили, верно, но в конце концов преследователь отстал. Возможно, это был просто уличный грабитель или хулиган. Возможно, это вообще никак не связано с гибелью Мариссы.
— Твоими бы устами да мед пить, — сухо отозвался Стирлинг. Казалось, он взвешивает теперь каждое свое слово. — У тебя все обошлось, зато здесь кое-что произошло в твое отсутствие. Я, например, узнал очень много нового о Мариссе и именно поэтому
— Что? Ну что там такое, рассказывай! — нетерпеливо проговорила Ребекка и тут же добавила: — Ты-то в порядке, надеюсь?
— Я-то в порядке, дорогая, не волнуйся. Извини, не могу сейчас сказать всего. Подозреваю, что мои телефоны прослушиваются.
— Что?! Ты шутишь, что ли? Кому нужно прослушивать твои телефоны?
— Повторяю, Ребекка, я сейчас говорить не могу. Позвони, когда прилетишь в Лондон.
— Но…
— Позвони в агентство, но не говори, где именно ты остановилась в Лондоне. Просто дашь мне телефонный номер, и я перезвоню тебе от друга. Это на тот случай, если в агентстве телефоны тоже прослушиваются. Ты, конечно, думаешь, что я параноик, но можешь мне поверить: я не шучу. Возвращайся в Лондон и оттуда свяжись со мной. Только заклинаю тебя, Бекки, будь осторожна. Я тебя просто умоляю!
— Да, хорошо, — проговорила она чуть растерянно. — Неужели все так серьезно?
— Серьезно — это еще мягко сказано.
Вечером Ребекка поужинала в гостинице, где на первом этаже работало хорошее кафе. Она нарочно выбрала себе столик, откуда могла беспрепятственно наблюдать за всем залом и особенно за входной дверью. Время от времени обводя глазами присутствующих, она задавалась вопросом: есть ли среди них тот, кто прихрамывает? Но подозрений у нее никто так и не вызвал. И вообще на нее не обращали внимания.
После ужина она вернулась в свой номер и, выйдя на балкон, осторожно взглянула вниз на улицу. Воздух был холодный, тротуары покрылись поземкой и замерзли. Прохожие как обычно спешили по своим делам. Никто не останавливался и не пялился на ее окна. Ребекка прошла в комнату, вновь задумавшись о том, что произошло с ней вчера вечером. Она нисколько не сомневалась, что за ней кто-то пытался проследить. Человек, убивший Мариссу, не задумываясь пойдет на преступление еще раз. И следующей жертвой выберет ее, потому что она сфотографировала его на том злосчастном вечере и могла опознать. Ну хорошо, а почему Стирлинг-то так разволновался? Может, ему удалось что-то выяснить? Может, он теперь точно знал, за что убили Мариссу? Ребекке стало не по себе при мысли о том, что их жизни угрожает смертельная опасность.
А в следующую минуту ей пришло в голову напроситься по возвращении в Лондон домой к Дженни. В конце концов вся эта каша заварилась на новогоднем вечере у ее отца, сэра Эдварда. Возможно, что и разгадка вскроется не без участия кого-либо из Венлейков.
Ребекка вышла из здания аэровокзала в Хитроу и встала в конец длинной вереницы людей, ожидавших такси. Очередь двигалась медленно. Ребекка поминутно оглядывалась назад и по сторонам, пытаясь понять, не следит
Была суббота, и Дженни скорее всего дома.
— Приезжайте в любое время, — сказала она накануне, когда Ребекка позвонила ей из Парижа. — С утра я отлучусь ненадолго в магазин, куплю еды на выходные, но потом весь день буду дома.
Машина притормозила напротив большого белого дома на Брансвик-Гарденс, и Ребекка лишний раз похвалила себя за то, что решила остановиться именно здесь. Двери открывались двумя ключами или по домофону. Кроме того, у входа была установлена видеокамера слежения. «Если уж я и здесь не буду в безопасности, это значит, что я нигде не буду в безопасности», — рассудила Ребекка.
Дженни встречала ее в прихожей, и едва американка показалась из лифта, как попала в ее объятия.
— Господи, я так рада вновь видеть вас! — совершенно искренне воскликнула Дженни. — Умираю от любопытства! Жду не дождусь, когда вы мне расскажете, что приключилось и почему вы решили искать у меня убежища!
Ребекка рассмеялась:
— Вы так драматично об этом говорите, впрочем, пожалуй, вы правы. Вы мне сейчас напомнили Стирлинга. Когда я разговаривала с ним, он был сам не свой от волнения.
— Так что произошло? — спросила Дженни, проводив ее в гостиную, наполненную ароматом гиацинтов, стоявших в горшках.
— Мне самой надо все выяснить. Я позвоню ему отсюда, можно? Он отказался говорить со мной по существу, когда я была в Париже.
Едва они переступили порог комнаты, Ребекка сразу же увидела миниатюрную филиппинку с веселым лицом, которая энергично полировала медную цветочную решетку. Она широко улыбнулась вошедшим и тоненьким, совсем детским голоском спросила:
— Хотите кофе?
— Это Марина, — сказала Дженни. — Да, с удовольствием согреемся, Марина! — Когда филиппинка ушла, Дженни шепнула американке на ухо: — Она просто находка для нас! После нее в квартире все начинает блестеть и искриться. Она даже посуду не отказывается мыть, представляете?
— Да, вам здорово повезло! — весело усмехнулась Ребекка, опустившись на диван. — А вот у меня прислуги отродясь не было. Все самой приходится делать. А уборщица нам с Карен не помешала бы, если честно. Вы не видели мою подружку. Она настоящее золото, спору нет, но чистоту блюсти не умеет.
Дженни рассмеялась, покачав головой. Новая прическа и мини-юбка изменили ее почти до неузнаваемости. Ребекка с трудом узнала в ней ту скромную, даже закомплексованную молодую англичанку, с которой повстречалась впервые в Нью-Йорке.
— Я — другое дело, но ведь у нас и квартирка небольшая. На выходных мы даже сменяемся по очереди, чтобы не натыкаться постоянно друг на друга. Вот сегодня, например, Диана и Сара уехали за город.
Ребекка виновато улыбнулась:
— А я вас не стесню?